Мысли вслух на23 Января 2017

Русский перевод греческого слова «Параклетос» подчеркивает только одно значение этого многозначного слова. И мы подчас ожидаем от Святого Духа в первую очередь утешения в наших скорбях. Но заметим, что Иисус говорит о совсем других делах Духа, скорее относящихся к другим переводам Его Имени. Параклетосом назывался адвокат в судебном заседании, который мог подсказать подсудимому правильное поведение, верные слова. О том, что Дух Святой дает силу и слова для свидетельства о Христе, сказано и в других местах Нового Завета (см. Мф. 10:19-20; Ин. 15:26; Деян. 1:8). Но Дух не только вкладывает слова в уста, Он приносит любовь и истину в сердце, и именно любовь и истина становятся источником всех наших взаимоотношений, движущей силой всех наших поступков. Так произошло с апостолами в Пятидесятницу, так будет и с нами, если только мы будем просить об этом, потому что «Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него» (Лк. 11:13).

Евангелие от Марка, описывая исцеление слепого, дополняет рассказ одной замечательной подробностью, которой нет в Евангелии от Луки: помимо имени исцелённого, евангелист упоминает ту фразу, которой окружающие напутствовали его, говоря: «не бойся, вставай, Он зовёт тебя». На первый взгляд, ситуация кажется парадоксальной: человек, который только что сам звал Иисуса, не обращая никакого внимания на реакцию окружающих, теперь вдруг, как бы пугаясь чего-то, останавливается и не решается приблизиться к Тому, Кого только что звал на помощь. Чего же боится Вартимей? Уж конечно, не людей. Если бы он боялся людей, он не стал бы кричать Тому, Кого все считали великим Пророком с тем, чтобы привлечь к себе внимание. И Самого Иисуса, как Человека, он тоже не боится. Видимо, Вартимей вдруг почувствовал нечто необычное, нечто, что этот удивительный Пророк несёт с Собой и в Себе. Почувствовал то самое Царство, о котором Сам Иисус не уставал свидетельствовать, говоря, что оно «приблизилось». И, почувствовав, вдруг как бы оробел и остановился. Он, наверное, не был силён в богословии. Едва ли ему были известны тонкости тех многочисленных мессианских теорий и концепций, которые изучали тогда в академиях Иерусалима и Вавилона. Но дыхание Царства он, как видно, почувствовал, почувствовал просто потому, что полностью доверился этому странному и необычному Учителю. А почувствовав, вероятно, понял, что войти в него не готов. А окружающие, не понимая, что остановило этого, только что столь решительного, человека, подталкивают его вперёд: иди, тебя зовут. И Вартимей идёт. Окружающим кажется, что он идёт навстречу своему исцелению. А он между тем делает шаг в Царство.

Ученые книжники постоянно спорят с Иисусом, не принимают Его, пытаются подловить Его в словах. Но теперь они творят уже вопиющее безобразие — показывают на белое и говорят «черное». Господь исцеляет болезни, изгоняет бесов, словом, попирает власть сатаны в этом мире, а они готовы приписать Его действия самому князю тьмы. Господь уже говорил о том, что дерево познается по плодам, но сегодня Он выражается еще более определенно: доброе дело — только от Бога, и если мы этого не признаем, то мы близки к хуле на Духа Святого. Если мы научимся видеть доброе в людях, в их отношениях, в природе, в себе — мы научимся видеть Божье действие и присутствие в этом мире. Если мы будем благодарить Его за все хорошее, что встречается нам на жизненном пути, мы никогда не сможем перепутать белое с черным, добро со злом, действие беса с действием Святого Духа.

В Преображении Господнем, где ученики видели славу Божию и невещественный Свет Христов, именно слово Христа о воскресении мертвых вызвало их наиболее заинтересованную реакцию. В самом деле, можно ли спорить и говорить о вещах непостижимых? Воскресение же мертвых, напротив, занимало важное место в религиозном сознании иудеев, и поэтому их сосредоточение на нем вполне объяснимо. Евангелист Марк, принципиально не вдающийся в подробное разъяснение иудейских реалий, оставляет суть спора учеников «за кадром». Скорее всего, речь шла о том, следует ли понимать пророчества о воскресении буквально или иносказательно. В контексте спора понятно, почему у учеников зашла речь об Илии: если понимать пророчества о воскресении буквально, то логично таким же образом отнестись и к пророчеству Малахии о приходе Илии. Обратим внимание, что евангелист Лука (и не он один) понимает это пророчество иносказательно, говоря об Иоанне Крестителе как о пророке «в духе и силе Илии». Для учеников же есть еще один аргумент в пользу иносказательного понимания пророчества: они только что видели Илию вместе с Моисеем беседующими с Господом Иисусом. Главный вывод богословского спора учеников — необходимость по-разному понимать разные пророчества.

Но вот что важно: Господь Иисус обращает внимание учеников не на точность или иносказательность пророчеств, а на то, как люди откликаются на предреченные действия Божии. И здесь ключевыми оказываются не пророчества о деталях событий, а отвержение людьми действих, которые Бог совершает для их спасения. Отвержение и Крестная Жертва Христа — вот ключ, который Господь предлагает ученикам для понимания пророческих писаний, и точно так же это важно и для нас.

Всякое государство имеет определенные «ветви власти» — правителя, суд, полицию, совет старейшин и так далее. На первый взгляд, Израиль ничем не отличается от других государств. Там тоже есть свои лидеры, судьи, старейшины. Но народ Божий устроен не как государственная машина, а как община — прообраз Церкви. И служения в этой общине даются от Бога. Бог доверяет Свои прерогативы — суд, власть, совет и другие народу, точно так же, как в первой Церкви Дух раздавал верным служения, необходимые для жизни и служения общины . И тогда и теперь отличие Божьих служений от секулярной службы заключается в том, что народ Божий должен исполнять свои служения в постоянном контакте с Богом, прислушиваясь к Его воле и исполняя Его заповеди. Подменяя церковное служение неким исполнением своих обязанностей, мы рискуем оказаться за оградой Божьего народа.

История, которая описана в этой главе, необычна для патриархального общества. Связи внутрисемейные, внутриклановые в таком обществе всегда сильнее любых других связей. Верность семье — это один из главнейших устоев такого общества. Не стоит думать, что все это в далеком прошлом: до сих пор на территории нашей страны (а подчас и в самых верхних эшелонах власти) царят такие же «понятия».

Дружба между Давидом и Ионафаном оказывается сильнее, чем послушание Ионафана воле отца, чем соблюдение клановых интересов. Хорошо это или плохо? Вроде бы Библия не выставляет оценок, а просто рассказывает историю. В самом деле, все истории, все ситуации уникальны, и вряд ли стоит сравнивать поведение Ионафана с Павликом Морозовым. Но, пожалуй, нелишне отметить для себя, что отношения между Давидом и Ионафаном строятся не только на взаимной приязни, но и на их совместном обращении к Богу, призывом к Нему скрепить их верность друг другу.