Мысли вслух на Откр 17:1-18

Суд над злом, в котором лежит мир, и над его носителями открывается апостолу, как суд над «великой блудницей», ассоциирующейся с Вавилоном (ст. 1 – 5). Взгляд на Вавилон, как на средоточие мирового зла, стал традиционным для апокалиптической литературы, так же, как и для послепленной еврейской традиции вообще. Впрочем, после плена и того разгрома Иерусалима и Храма, который ему предшествовал, подобного рода ассоциации можно считать вполне объяснимыми. Но дело не только в старой вражде: Вавилон для авторов библейских книг становится символом имперской государственности, по определению враждебной Богу и раньше или позже непременно бросающей Ему вызов. Не случайно Иоанн видит, что сидящая на «звере» женщина «упоена кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых» (ст. 6): власть, бросающая вызов Богу, разумеется, не может оставить в покое Его свидетелей. «Зверь», на котором восседает «великая блудница» (ст. 3), очевидно, тот же самый, которого Иоанн видел прежде выходящим из моря (Откр. 13 : 1). За устрашающей внешне картиной, как и всегда в апокалиптических видениях, скрывается духовная реальность, определяющая историю падшего мира: за всякой земной властью, за всякой империей неизбежно встаёт тот же дух, который вдохнул жизнь в «зверя из моря».

Казалось бы, после прихода в мир Христа ни самому «зверю», ни тем, кого он поддерживает, не должно остаться места в преображающемся мире. Но именно потому, что Царство не раскрылось ещё во всей полноте, это место для них находится. Однако ход истории преображающегося мира определяют не они, хотя понимают истинное положение вещей лишь те, кто уже приобщился к Царству; остальные же лишь удивляются тому, что в мире и после прихода Христа ничего не изменилось, не догадываясь, что «зверь из моря» обречён, а его мнимое торжество — лишь видимость, определяемая тем, что начавшийся с приходом Спасителя процесс ещё не завершился (ст. 8). Конечно, Вавилон здесь уже не связан ни с какой географической или исторической реальностью, он становится просто «городом», как символом всего худшего, что породила цивилизация, созданная падшим человечеством (ст. 18). От духовного воздействия этой глобальной цивилизации не свободен ни один народ на земле, «блудница» притягивает их к себе, как порт притягивает мореплавателей; не случайно «блудница» восседает «на водах», которые и символизируют разные народы, оказывающиеся под духовной властью «блудницы» (ст. 15).

Но таким волнующимся морем человечество видится лишь со «сверхчеловеческой» высоты, свойственной сатанинскому высокомерию, для которого не существует отдельных людей, а человечество представляет собой лишь духовную пищу. История же между тем идёт своим чередом (так, по крайней мере, представляется тем, кто не думает ни о Боге, ни о Его Царстве, ни о посланном Им Мессии), и её активные участники далеко не всегда понимают, какие духовные процессы стоят за теми событиями, в которых им довелось участвовать. Земные царства сменяют друг друга, подобно царствам, упомянутым в Книге Даниила. Там упоминаются четыре царя и четыре царства (Дан. 7 : 16 – 18); Иоанну Бог говорит о пяти царях, как видно, добавляя к четырём прежним того «пятого», Антиоха Эпифана, при котором Храм был осквернён, а на Синагогу обрушились гонения. В шестом же царе естественно было бы тогда видеть Римскую империю и собирательный образ её правителей; но ведь Рим, в свою очередь, стал для первых христиан образом той самой земной империи, правители которой думают, что в мире ничего не изменилось и история продолжается по-прежнему. В таком случае «шестым царством» можно было бы считать все государства и империи христианской эпохи, правители которых, не знающие Царства, оказываются, сами о том не подозревая, лишь марионетками в руках «седьмого царя», которым, как видно, становится «зверь из моря» (ст. 10 – 11).

Очевидно, в конце истории все маски оказываются сброшенными, и «зверь», вначале выдающий свою власть за власть обычного земного правителя, в конце концов заявляет о себе как о «восьмом», которому все прежние правители служили, не понимая, кому они служат. А когда маски сброшены, хрупкое земное благополучие заканчивается: великая битва сил света с силами тьмы не оставляет ему места, прежние марионетки отброшены в сторону, а новые властители не жалеют созданного прежде: они уничтожают «великую блудницу» без всякого сожаления (ст. 12 – 14, 16). Так завершается история падшей цивилизации, пожираемой её собственными порождениями.

Появляющийся в видении образ Вавилона очевидно не случаен. Ещё со времён Вавилонского плена Вавилон стал для евреев символом противостояния Богу и Божьей воле. В послепленные времена он стал символизировать собой средоточие мирового зла, каким в допленную эпоху воспринималась Ниневия — столица другой великой империи, империи Ассирийской. При этом важно учитывать, что Вавилон-символ вовсе не отождествлялся у евреев послепленных времён с Вавилоном реальным: в этом городе и тогда, и в последующие эпохи существовала одна из самых многочисленных еврейских общин, а затем — одна из известнейших еврейских религиозных академий. И авторы, и читатели священных книг прекрасно осознавали разницу между Вавилоном реальным и Вавилоном апокалиптических текстов.

Но в Книге Откровения перед нами именно Вавилон апокалиптических текстов, Вавилон как средоточие мирового зла, бросающего вызов Богу. То, что речь идёт о Вавилонской блуднице, не случайно: ведь блуд, разврат, прелюбодеяние уже у пророков ассоциируются с отступничеством, а отступничество и поклонение языческим богам рассматриваются ими как духовный блуд.

Также не должно удивлять и то, что блудница сидит на морских водах, о которых апостолу сказано, что это множество народов и племён, населяющих землю: море издавна было символом противостоящих Богу сил, а языческий мир и множество населяющих его язычников уже у допленных пророков ассоциировалось с бушующим морем — особенно тогда, когда эти народы начинали свою очередную войну против Иудеи. Что же касается семи гор и семи царей, то тут вряд ли имеет смысл искать каких-то параллелей с какими бы то ни было историческими событиями: исторической конкретики в видениях визионеров обычно не бывает.

Скорее тут можно видеть продолжение той апокалиптической картины, которая начинается в Книге Даниила: там на смену четырём «царям» и четырём «царствам» в конце концов приходит царь-гонитель, после падения которого и должен наступить черёд Мессии. Здесь царей семь, из которых пятеро уже в прошлом, а шестому ещё предстоит прийти. История как бы продолжается, но теперь цари прямо связаны со «зверем из бездны», символизирующим сатану.

Он, этот «зверь», «восьмой из числа семи», он такой же, как те семь, что будут до него. Семь — число, символизирующее полноту тварного мира, а семь царей в таком контексте означают полноту земной истории. И завершается она тем, что сатана обретает власть над миром. Упомянутые в книге десять царей-соправителей, царствующие вместе с ним, — лишь прикрытие его власти, ширма, за которой скрывается истинный властелин падшего мира, ширма, создающая иллюзию того, что в мире всё идёт по-прежнему. Таков итог мировой истории, символом которой стала Вавилонская блудница.

Семнадцатая глава рассказывает нам о судьбе империи. Перед нами проходят картины, рисующие всемирное государство того времени, Римскую империю. Именно на это намекают слова о жене, которая сидит на семи холмах, — это семихолмный Рим. Смешение языков и насильственная власть объединяют многонациональное царство. Вассалы римского императора участвуют в культе цезаря и вовлечены в грехи Рима. Перед нами империя богоборцев и притеснителей, запятнавших себя идолопоклонством и убийством верных. Империя падет под натиском других таких же царей. Но и их царство будет недолговечно. Империя зла будет разрушена — «Агнец победит их».