Мысли вслух на Откр 11:1-14

Этот отрывок – и сложный, и запутанный, и страшный, и мучительный. А всё-таки давайте попробуем понять, ну если не всё значение, то хотя бы – что этот отрывок значит для нас сегодня? Мы видим двух пророков и множество живущих на земле. Пророки, как и положено пророкам, свидетельствуют о Боге. Им дана огромная власть. Но когда их свидетельство завершено, они оказываются во власти Зверя. Бог убрал руки, убрал защиту, и зло действует свободно… Какова реакция людей? Иоанн говорит, что пророки мучили живущих на земле. Ни много ни мало – мучили! В чём же заключалось мучение? В слове истины. Никому не хочется слушать неприятную истину. Неудобно, некомфортно. И потому люди так радуются, когда пророки наконец-то замолчали… Но дальше всё происходит по законам Царствия Божия: сама Жизнь умереть не может, никакой Зверь не в силах уничтожить человека, в сердце Которого живёт Бог. И потому пророки воскресают, оживотворённые Духом Божиим.

Остаётся ещё один важный вопрос. А где в этой картинке мы с вами? Не среди ли «живущих на земле», для которых пророки – просто ходячая проблема?…

Несколько неожиданно и, на первый взгляд, не вполне логично появляется в видении образ Иерусалимского Храма.Надо заметить, что, вероятнее всего, к тому моменту, когда Иоанну было открыто то, что описано в Книге Откровения, Храма уже не было, как не было и самого Иерусалима: после катастрофы 70 г., после разгрома города римлянами ни от Иерусалима, ни от Храма собственно буквально не осталось камня на камне. Храм в видении Иоанна отсылал к реальности или исторической, или символической, причём второе больше похоже на правду. В самом деле: тут, как и в Книге Даниила, появляются те же сроки в три с половиной (приблизительно) года, которые упомянуты в Книге Даниила как время, в течение которого Храм будет осквернён. Тут, однако, в отличие от Книги Даниила и от исторических реалий времён правления Антиоха Эпифана и Маккавейских войн, осквернён («отдан язычникам») лишь внешний двор.

Тем самым Иоанну дано понять, что полного попрания святыни в конце времён всё же не произойдёт, что даже в худшие и самые тяжёлые времена духовное ядро народа Божия и средоточие его святыни сохранятся, останутся неосквернёнными. Оно и неудивительно: ведь в Книге Даниила речь идёт всё же о реалиях не только духовных, но и исторических тоже, там имеется в виду реально тогда существовавший Иерусалимский Храм, который действительно был сначала осквернён (но не разрушен), а потом очищен.

Здесь же говорить об исторических реалиях уже не приходится, и Храм в видении становится лишь символом той святости, которую хранит народ Божий. Потому-то и оказывается, что внешний двор этого символического Храма осквернить можно, а вот его центр — нет. Но даже свидетельство верных свидетелей не может изменить ситуацию, не может переломить ход событий в падшем мире, потому, что логика их развития определяется его, мира, падшестью.

В таком мире свидетели обречены на смерть, как обречён в нём был на смерть и Сам Спаситель. Однако даже в последние времена голос верных свидетелей всё же звучит. По имени эти двое в книге не названы, но, возможно, имеются в виду Моисей и Илия: именно их прихода ожидали в конце времён, непосредственно перед явлением миру Самого Мессии, и именно с ними двумя беседует Спаситель во время Преображения. Это и есть последнее свидетельство падшему миру — последнее перед завершением его истории.

Пророческое призвание Иоанна сопровождается особого рода «видением внутри видения», смысл которого становится ясен при сопоставлении его с пророческими видениями Иезекииля, а также с апокалиптическими картинами Книги Даниила. Образ Иоанна, обмеряющего Храм (ст. 1), напоминает видение из Книги Иезекииля (Иезек. 40 : 2 – 42 : 20). Смысловые параллели здесь очевидны: как Иезекиилю, так и Иоанну открывается образ мессианского Храма, являющегося символом мессианской эпохи и мессианского Царства. Конечно, ни Первый, ни Второй Храм не были похожи на Храм из видений Иезекииля, а Храм, который видел Иоанн, вообще не описан подробно. Главное в другом: в тех событиях, которые связаны с мессианским Храмом пророческих видений. В Книге Откровения таким событием оказывается последнее свидетельство накануне дня Суда. Свидетельство это происходит во время осады Храма язычниками, готовыми его осквернить, которые уже захватили внешний двор (ст. 2). Здесь налицо аллюзии на Книгу Даниила, в том числе и относительно срока в три с половиной года, в течение которых Храм будет находиться в осаде, а свидетели будут продолжать свою проповедь (ст. 2 – 3): как известно, автор Книги Даниила указывает на три с половиной года, как на срок, в течение которого Храм будет стоять разорённым и осквернённым (Дан. 7 : 24 – 25).

Впрочем, в Книге Откровения осквернённым оказывается лишь внешний двор: как видно, в народе Божием, под которым в новозаветных книгах всегда подразумевается, в первую очередь, Церковь, даже в эпоху всеобщего отступления от веры сохраняется духовно здоровое ядро, не только в Церкви небесной, но и в Церкви земной. А свидетели свидетельствуют о дне Суда и о близком торжестве Царства, прежде всего, той части Церкви, которую здоровой не назвать: именно поэтому, вероятно, их свидетельство в видении Иоанна связывается с Иерусалимом, который, впрочем, духовно больше напоминает не столицу мессианского Царства, а такие библейские символы торжествующего богоборчества, как Египет времён Исхода и Вавилон времён плена. Не случайно проповедь свидетелей оканчивается мученичеством: в условиях, когда большинству тех, кто считает себя Церковью, свидетельство о Царстве оказывается лишь помехой, иного ожидать трудно (ст. 7 – 8). Никаких имён в книге нет; но власть, которую получают эти проповедники, сравнима с властью древних пророков (ст. 5 – 6).

И всё же силы тьмы оказываются сильнее, и прежде всего потому, что они опираются на поддержку огромного большинства тех, кто хочет спокойной жизни и не желает, чтобы их тревожили, даже если речь идёт о Царстве: такие люди рады смерти обличавших их свидетелей (ст. 9 – 10). Возможно, многим казалось, что поражение и смерть свидетелей Божиих является доказательством их неправоты и ложности их свидетельства; тем более неожиданным должно было оказаться для сомневающихся и отвергающих воскресение проповедников (ст. 11 – 12). Как видно, с этого воскресения и начинается суд над «Иерусалимом», т.е. над Церковью в её земном, историческом воплощении, во время которого она терпит урон не меньший, чем всё остальное творение (ст. 13). Это не удивительно: ведь за время своего земного пути Церковь обросла институтами и учреждениями, ей совершенно не нужными, а иногда и прямо вредными, с которыми, однако, отождествляло и отождествляет себя немало тех, кто называет и, быть может, даже искренне считает себя христианами. Но теперь, в день Суда, эти учреждения и институты рухнули, а те, кто связывал себя с ними, оказались перед выбором: остаться при своём, отказавшись от Царства, или обратиться и пойти за Христом, оставив всё, что в Царстве не нужно и туда не войдёт. Перед выбором, который и определил их судьбу в вечности.