Мысли вслух на Пс 138:1-24

Да, конечно, Бог вездесущ. Но об этом говорится не только в библейском откровении — пантеистические религии очень древние. Но у Бога, к Которому обращается псалмопевец, есть удивительные отличия от бога пантеистических религий: Он — Дух, но у Него есть лицо, обращенное ко мне, и рука, которой Он меня ведет и держит. У Бога есть личные отношения со мной, которые не нарушаются с Его стороны даже тогда, когда я их избегаю! И еще одно: сойти в преисподнюю — значит умереть, уйти от Бога насовсем, в небытие. Но и туда приходит Бог, чтобы привести к бытию и небытие!

Глубина восприятия Бога, выраженная здесь, поражает. Один этот псалом, сложенный из простых слов, стоит множества богословских и философских трактатов, в которых люди пытаются выразить глубочайшие понятия на языке сложной терминологии.

То, что Господь рядом и всё видит, что Он вездесущ, к моменту сложения псалма не было новостью. Но перед нами глубочайшее, до сих пор не укладывающееся в сознании многих людей прозрение того, что Господь рядом с нами даже в преисподней, и никакая тьма не может быть препятствием для Его взора. Если мы живём во тьме, то потому, что сами согласились в неё погрузиться с помощью собственных грехов, а Его свет и во тьме светит. Значит, верна догадка Клайва Льюиса о том, что "двери ада заперты изнутри". Даже тогда, когда мы погружаемся в предельное отчаяние, когда всё-всё окончательно кажется рухнувшим и обречённым, нам есть к Кому тянуться. Получается, что доверие к Нему очень просто, оно следует из одного лишь Его присутствия рядом.

Здесь, как и в других псалмах, Давид просит у Господа помощи перед лицом врагов. Ненависть ко врагам - естественная человеческая реакция, Давид говорит то, что привык чувствовать, будучи вынужден постоянно сражаться с врагами. Но здесь же мы видим и другое: Давид не самонадеян, он не настаивает на своём мнении как на единственно правильном и просит Господа показать ему, не на опасном ли он пути. Здесь перед нами один из примеров смирения Давида, не подменяющего диалог с Богом монологом самоправедности.