Мысли вслух на19 Января 2018

Бывают на свете люди одной мысли, одной цели, одной идеи. И, если идея или цель достойна, Бог может пойти таким людям навстречу. Так было и с Симеоном. Он хотел лишь одного — увидеть Мессию. Своими глазами. Дожить до того дня, когда Мессия придёт. И Бог ему это обещал.

Конечно, Мессию в еврейском народе ждали тогда если не все, то многие. Но ждали по-разному. Как-то Его, наверное, ожидал каждый. Вопрос лишь в том, как. Кто-то ждал постольку-поскольку. В принципе был бы не против Его увидеть и с Ним встретиться, но… именно постольку-поскольку. Во всяком случае, главным делом жизни для таких людей ожидание Мессии не было. Если бы Он пришёл при их жизни — что ж, они, наверное, тоже были бы в числе встречающих. Если бы дела позволили.

Другие ждали нетерпеливее, с надеждой. Это были обычно люди глубоко религиозные и религиозно активные, для них приход Мессии означал кульминацию их собственной религиозной жизни, и они, конечно, не сомневались, что в тот день будут в первых рядах встречающих. Да они к тому же и были уверены, что Мессия придёт-то в первую очередь именно ради них. Особенно много таких было среди членов фарисейского братства, но были, конечно, и другие, к фарисеям прямого отношения не имевшие и ожидавшие Его с такой же надеждой. Для таких людей Мессия и Царство были смыслом и центром их религиозной жизни. Но была, как видно, и ещё одна категория ожидающих прихода Мессии, вероятно, совсем немногочисленная.

Эти люди ждали Мессию потому, что Он был не только главным, но и единственным смыслом их жизни. Или, вернее, Мессия и Царство и были, собственно, их жизнью: другой они не знали. Наверное, только таких людей и можно было бы назвать христианами до Христа в строгом смысле слова: они уже жили тем, что есть в вечности Божьей, но не вошло ещё в наш падший мир. Жили, конечно, как ожиданием и предчувствием, но жили.

И, разумеется, каждый из этих людей был бы счастлив увидеть Мессию своими глазами. Для них тут была не кульминация их собственной жизни, а её источник, сама жизнь, открывшаяся им в полноте. Конечно, не каждому это было дано: многим пришлось соприкоснуться со смертью, с шеолом, с миром теней на пути к полноте той жизни, которую они предчувствовали. Симеон был счастливее: он увидел Мессию не из шеола, куда ещё не успел сойти, а из мира живых. И теперь ему был уже не страшен даже шеол — ведь время для него уже кончилось. Началась вечность Царства, а с ней и полнота времён.

В сегодняшней притче есть принципиальная разница в действиях рабов, получивших по пять и два таланта, и тем, кому был дан один талант. Первые два, которых господин в притче называет верными рабами, употребляют оставленные им средства в дело. Собственно, они делают именно то, что сделал бы и сам господин, если бы не отправился в чужую страну. Таким образом, они делают не столько свое, сколько его дело, исполняя его в меру данных им возможностей. Напротив, получивший один талант, хотя и не растрачивает чужих денег, но отказывается действовать. Более того, когда господин призывает его к ответу, он выказывает прямую враждебность именно образу действий своего господина. «Умножать таланты, — говорит он господину — это твое дело; вот ты сам его и делай, а меня это не касается».

Серебро в этой притче является своеобразным символом всего того, что дарует нам Бог, в первую очередь — Его дара жизни и Его милосердия. И жизнь человека видится здесь не как процесс обмена веществ, а как твое участие в жизни Самого Господа. Как на пиру, если ты решил не притрагиваться к пище, ты не можешь не остаться голодным, хотя перед тобой и стоит полная тарелка. Если ты не хочешь участвовать в деле Божием, ты остаешься ни с чем.

По дорогам Палестины за Иисусом ходило множество людей, но не все они вошли в число двенадцати апостолов. Как говорит евангелист Марк, Он «призвал к себе тех, кого Сам хотел». Этих учеников Господь приготовил для служения, дав им силу проповедовать Царствие Божие, исцелять больных и изгонять бесов. Последовав призыву Христа и взойдя вместе с Ним на гору, они стали совершенно другими людьми. Не об этом ли свидетельствует тот факт, что Симону дается совершенно новое имя – Петр…

Получив эти «сверхъестественные» способности, апостолы не превратились в магов, гордящихся своими чудодейственными умениями, потому что в этом не было их заслуги. Иисус призвал тех, кого захотел, а не тех, кто был более достоин. Удивительные вещи, сделанные руками апостолов, которые мы находим в книге Деяний - действие Cамого Спасителя, а не тех, кого Он Сам поставил на это служение. Эти взаимоотношения Господа и учеников для нас – удивительный пример того, что такое смирение.

Сегодняшний отрывок вновь возвращает нас к рассказу о чуде умножения хлебов. Евангелист, конечно, не случайно так подробно останавливается на этом событии, вновь и вновь подчёркивая, что апостолы не понимают смысла происходящего (ст.15–21). Между тем, предостережению о «фарисейской и иродовой закваске» (ст.15) предшествует здесь упоминание о споре Иисуса с фарисеями, требовавшими от Него какого-то «знамения», то есть знака (ст.11). Смысл спора становится понятнее, если иметь в виду, что у фарисеев была своя, довольно хорошо разработанная богословская концепция, связанная с пониманием того, каким должен быть настоящий, как они это понимали, Мессия-Христос, как именно и когда Он должен был появиться и какими естественными и сверхъестественными явлениями должно было сопровождаться Его появление. По-видимому, собравшиеся фарисеи требовали, чтобы Иисус продемонстрировал им что-нибудь такое, что убедило бы их в том, что Он действительно тот самый Мессия-Христос, которого они ждали. Но Иисус отказывается, а Своим ученикам затем говорит об опасности «фарисейской и иродовой закваски», напоминая им в ответ на их недоумения о чуде умножения хлебов. И неудивительно: ведь именно в этом чуде совершенно наглядно и явно для многих проявились черты того самого Царства Божия, которое приносит в мир Иисус. Но фарисеев, погружённых в собственные богословские теории, такие свидетельства не устраивают, им нужны знаки, которые подтвердили бы правильность этих теорий, а Царство, которое им не соответствует, для них, очевидно, неприемлемо. При такой позиции заведомого неприятия, конечно, любые доказательства бесполезны, а сама позиция часто не позволяет человеку увидеть очевидное, потому-то и предупреждает Иисус Своих учеников об опасности «фарисейской закваски».

Вот он, один из самых радостных псалмов. Если иметь перед глазами один лишь текст и не знать, ни какие инструменты звучали при его создании, ни какими были в то время музыкальные ритмы, то всё равно их нетрудно будет услышать благодаря словам и ритмам самого псалма. Уже одним своим звучанием он проповедует, что весть о Господе - радость. После грехопадения человеку стало трудно находиться перед лицом Господа, возникло и для многих стало привычным желание скрыться от Него. Но вот, псалмопевец всех призывает предстать перед лицом Господа. Он благ, и потому пред Ним рассыпается любой земной страх.

Овцами паствы Его здесь названы верные, а в другом псалме, звучащем более драматично, овцами руки Его. Один и тот же образ говорит о Его близости к нам и в радости, и в трудных испытаниях, и вряд ли случайно призыв служить Господу с веселием перекликается с призывом Христа не быть унылым во время поста. Радость же, дарованная Им - не иллюзорные переживания, не безумная эйфория, но та глубинная радость, которая не рассеется и которую никто у нас не отнимет.

Места отправления языческих обрядов до такой степени стали дороги людям, что пророчество сравнивает отношение к ним, сложившееся в народе, с отношением к собственным сыновьям. Но сыновья — это те, кому предстоит унаследовать то, есть у родителей. Между тем то, чем родители владеют, получено ими от Господа. Получается, что Его дары они собираются передать ложным богам, ненавистным Ему. Но подобные действия — это уже больше, чем отворачивание от Господа, это осквернение даров Его любви.

И когда мы слышим предупреждение, что отступающие от Бога будут написаны на прахе, мы вспоминаем Его слова, сказанные первому человеку после того, как тот впервые отвернулся от Него: прах ты, и в прах возвратишься. Прах развеется ветром, и следов его не отыщешь, прахом пойдёт всё то, на что надеются отступники. Вспоминаем мы и о том, как на земле, то есть на том же прахе, Иисус писал в те минуты, когда обвинители поставили перед Ним грешницу. Должно быть, эти эпизоды Ветхого и Нового заветов взаимосвязаны, и написанное на прахе напомнило грешникам их собственные неправды.

Но снова пророк напоминает грешникам дана и о возможности исправления их путей. Помнить день субботний предлагает Господь через пророка, и здесь это значит больше, чем привычно соблюдать устоявшуюся традицию. Это значит посвятить всего себя и всю свою жизнь Господу, как посвящён Ему седьмой день.