Мысли вслух на3 Июня 2020

Обещая пророку Илии встречу с Собой, Господь перечисляет все характерные признаки Богоявления, которые нам кажутся вполне естественными. Еще бы, Владыка неба и земли является в этом мире, и как тут не быть ветру, раздирающему горы, землетрясению и огню. Но Библия говорит, что это все — явления нашего мира, сопутствующие приходу Всемогущего. Не в этом Господь, категорично утверждает она.

Вместо всех этих катаклизмов, явных и грозных, в качестве иконы Божества Библия предлагает веяние тихого ветра, напоминающее дыхание самой жизни. Это принципиально важный момент, потому что мы склонны проецировать на Бога свой страх перед Его праведностью, и этим оправдывать свое удаление от Него. Бог — это нечто иное, отличное от видимых проявлений Его присутствия. Это веяние тихого ветра — как дыхание тайны, переворачивает душу пророка и становится одной из ключевых богословских аксиом, помнить о которой необходимо при чтении Священного Писания.

Господь говорит ученикам о том, что за той радостью, которая вошла в них с Его приходом, последует печаль, которая потом вновь претворится в радость. Словно бы два дня, разделенные ночью. Очень важно понять, что эта ночь печали, когда Господь лежит во гробе и Его с нами нет, эта ночь богооставленности – это то, что обязательно проходит каждый, кто по-настоящему проходит путь духовного становления. И свидетельством тому является то, что наши великие учителя тоже переживали подобное состояние, тяжелое и благодатное. Известно, что святитель Тихон Задонский, живший в 18 веке, переживал мистическую ночь души, но еще раньше в 16 веке великий испанский мистик святой Хуан де ла Крус создал удивительно глубокое и богатое понятие: «темная ночь души». В двух словах разъяснить его невозможно, но вот в стихе, который так и называется, он дает аллюзию на Пасхальный гимн «Exsultet», который католики поют в Великую субботу:

Это ночь,
в которую некогда отцов наших, сынов Израиля,
Ты вывел из Египта
И перевел через Красное море сухими стопами.(…)
Это ночь,
когда, разрушив узы смерти,
Христос от ада взошел победителем. (…)
О воистину блаженная ночь -
та единственная, что удостоилась знать время и час,
когда Христос воскрес от ада.
Это ночь, о которой написано:
и ночь будет светла как день;
и ночь — свет мой в радость мне. (…)
О воистину блаженная ночь,
в которой соединяется земное с небесным,
человеческое с Божественным.

Опять вернемся к опыту православных подвижников. Феофан Затворник так пишет в толковании на сегодняшнее чтение: «Говорят, что и всякая душа на пути к совершенству, испытывает подобное же поражение. Тьма повсюдная покрывает ее, и она не знает куда деваться; но приходит Господь, и печаль ее претворяет в радость». Постараемся и мы, когда нас окутывает мрак богооставленности, потери веры, когда «ум ищет Божества, а сердце не находит» не падать духом, а понимать, что эта ночь неизбежна, но впереди нас ждет Новый день.

Каждый день мы успеваем поговорить обо всем. Мы успеваем поговорить с соседом, коллегой, родными, успеваем поделиться своим мнением, поспорить. И за обилием шума, который наполняет каждый день, мы не успеваем даже как следует подумать о смысле произносимого нами. Если мы обратим внимание, то на почти каждый вопрос, когда требуется наше мнение, мы отвечаем, исходя из наших принципов, представлений. Мы легко решаем, что надо сделать, что надо ответить. Но не всегда успеваем даже понять суть вопроса. Мы очень доверяем самим себе. И часто совершаем ошибки. Опыт постоянной молитвы, к которому нас призывает Христос, это именно опыт пауз, навык дать время Богу сказать что-то важное именно в этот момент. И именно голос Христа - это голос кротости, голос бесконечного терпения и милости. Впуская Христа в свою жизнь, мы обретаем благоговение перед Его присутствием. Через нас Христос может ответить человеку. Может сказать что-то, что важнее самого ответа. Нам нужно научиться успевать помолиться перед тем, как дать важный ответ, и мы увидим, какой кротостью Он одарит нас. Как поможет в этой краткой молитве положиться на него, ответить Его любовью и Его вниманием человеку. Фарисеи не могли уловить Христа в Его ответах, потому что Он всегда молился в сердце своем и предстоял Отцу. И кротко отвечал так, чтобы показать спросившему человеку, что самое важное. И не могли уловить Христа в ответах Его, потому что в Его словах всегда звучит призыв смотреть на дела Бога. Всегда звучит призыв молиться и просить дара кротости.

Хронологически пророк Амос — самый ранний из всех авторов пророческих книг Библии, и его пророчества как бы «задают тон» всем последующим пророкам. За предстоящую неделю мы прочитаем не всю его книгу, но значительную ее часть, достаточную для того, чтобы увидеть основные ее темы.

Начинается пророчество с обличения современных пророку народов в их грехах. Показательно, что языческие народы осуждаются не за то, что они не знают Единого Бога и не исполняют Его закон, а за проявленную ими бесчеловечность по отношению к их врагам.

Но Иудея и Израиль (народ Божий к этому времени разделился на два царства: южное — Иудея и северное — Израиль) осуждаются как раз за нарушение Закона, причем Иудея за вину против первых заповедей, говорящих о правильных отношениях с Богом, а Израиль — за вину против второй половины заповедей, об отношениях между людьми. Неизбежным следствием греха будет страшная катастрофа, о чем и предупреждает Амос. Заметим при этом, что исторически падение южного царства произойдет более чем на век позже, чем падение северного царства — как будто Бог терпит, когда люди грешат против Него, но Его терпение заканчивается, когда люди начинают своими грехами истреблять друг друга.

Пророчество, обращенное лично к одному человеку, Варуху, предваряет серию пророчеств о языческих народах, и каким-то странным образом оказывается, что первое ничуть не менее значимо, чем последующие. Для Бога жизнь одного человека так же важна и драгоценна, как и жизнь всего народа Божиего, поэтому так похожи заключительные стихи 45-й и 46-й глав. Всё языческое, всё, что поражено отказом от Бога Единого, подпадает под гнев Божий и будет истреблено, но те, кто взывает к Богу, кто обращается к Нему, будут сохранены — и это касается как Израильского народа, так и одного человека.

Слова Павла о служении свидетеля напоминают наставления Спасителя посылаемым Им на служение апостолам, которым Он советует быть «мудрыми, как змеи, и простыми, как голуби». Под «простотой» Иисус, по-видимому, подразумевал ту духовную цельность, которую апостол считает необходимым качеством свидетеля. Павлу очевидно, что никакой свидетель не может свидетельствовать о Царстве, если его душу отягощает какой-нибудь тайный грех или нечистота (ст. 1 – 2). И дело тут, конечно, не только в том, что такое свидетельство оказалось бы самым настоящим лицемерием. Апостол не случайно говорит об открытости свидетеля тем, кому он свидетельствует. Ведь свидетельство предполагает не просто слова, но, прежде всего, опыт Царства, который должен стать доступен слушающим. А нераскаянный грех свидетеля легко может этому помешать.

Конечно, человек непредвзятый, вполне вероятно, простит свидетелю его греховность, ведь, рассуждая объективно, безгрешных людей нет, и простая справедливость не позволяет требовать безгрешности от свидетеля, несущего своё служение добросовестно и от всей души. Но объективно задача свидетеля в таком случае может оказаться невыполненной: ведь он не сможет продемонстрировать тем, кому свидетельствует, самого главного: Царства, которое принёс в мир Спаситель. И потому от свидетеля в известном смысле требуется больше, чем от обычного человека: от него требуется полнота праведности.

Конечно, это не означает, что свидетель способен достичь такой духовной высоты самостоятельно, но ведь свидетельство, по словам Павла, оказывается полноценным лишь тогда, когда происходит в присутствии Божием, а Богу, конечно, вполне возможно исправить то, чего не в состоянии изменить человек. Но сам свидетель должен для этого быть совершенно прозрачен для действия Божия, и не только тогда, когда свидетельствует, но и в любое другое время. Только тогда свидетель будет действительно свидетельствовать не о себе, не о своей религиозности или своём духовном опыте, а о Христе и Его Царстве (ст. 5 – 6). И тогда ему не придётся прибегать к тем средствам, к каким обычно прибегают люди для убеждения окружающих в своей правоте: ведь он лишь свидетель Царства, и не ему решать, кто войдёт туда, а кто нет (ст. 3 – 4). В этом и заключается подлинная мудрость, которая не навязывает себя и никого не принуждает следовать своим призывам и советам. Лишь такая проповедь может свидетельствовать о Христе и о Царстве, а не о самом свидетеле.