Мысли вслух на24 Июля 2014

Чем было левитское священство? И в чём заключалась роль Первосвященника? Бог с самого начала хотел видеть Свой народ общиной верных. Но как можно было бы создать такую общину, если сама природа падшего человека этому противится? Очевидно, только одним способом: меняя эту природу. Конечно, преобразить её полностью до прихода в мир Христа было невозможно, об этом нечего было и думать. Но всякое воздействие Бога на природу, в том числе и на природу человека, эту природу до некоторой степени меняет. Конечно, сама по себе такая перемена ещё не гарантирует ни праведности, ни того, что в библейских книгах называется «святостью», той освящённостью, которая вновь делает для человека реальным общение с Богом, возможность которого после грехопадения он почти утратил. Но возможность для новой жизни она предоставляет. А поскольку речь идёт о народе-общине, которая должна освящаться непрерывно, в народе этом всегда должна была существовать некоторая освящённая часть, которая в присутствии Божием пребывала бы не эпизодически, освящаясь, к примеру, раз в неделю с тем, чтобы на протяжении остальных шести дней жить обычной жизнью, а постоянно, как освящались служившие у алтаря священники, которые во время своего служения не имели права отлучаться от Скинии или, позже, от Храма. После прихода же Мессии освятиться должен был уже весь народ, и не через посредников, а прямо и непосредственно от Воскресшего. Так воскресший Мессия становится для верных Первосвященником, освящающим их и открывающим им дорогу в Царство, где преображение человеческой природы и её освящение завершится, открывая человеку такую полноту духовной жизни, которая в нашем, ещё не преображённом мире невозможна в принципе.

Все наиболее заметные религиозные системы, сформировавшиеся, надо заметить, в теплых краях, содержат представление об обрядовой чистоте и, напротив, осквернении. Обыкновенно под этим понимается, собственно говоря, грязь: пот, налипшая на него пыль, копоть и прочее. Все это приводит человека в такой вид, что не только перед Всевышним — друг перед другом-то предстать неприлично. Не составляет здесь исключения и Ветхий завет, хотя акцент в библейском понятии осквернения заметно смещается в нравственную область.

Христос не отвергает самих понятий осквернения и очищения. Но, говорит Он, не внешние, случайные вещи делают тебя недостойным взгляда Всемогущего, а то, что совершается твоим собственным сердцем. Гигиене плоти Он противопоставляет своего рода гигиену духа: не грязь и копоть оскверняют человека (человек, по слову Авраама, и есть, собственно, прах и пепел), но активное делание зла. Именно это портит замысел Божий о мире, именно это коверкает тварь.

То, что мы, как и фарисеи, соблазняемся этим — естественно, потому что нам гораздо удобнее наводить внешнюю чистоту, чем освобождаться от зла в собственном сердце. Это существенный контрольный пункт для духовной жизни: не предпочитаешь ли ты видимость сущности.

Но, помимо прочего, слова Иисуса Христа в сегодняшнем Евангелии — важное Откровение об Отце. Иисус объясняет ученикам и нам, что Всемогущий смотрит на суть вещей. Если ты искренне пытаешься помочь ближнему — то важно в очах Божиих это желание, а не слабость исполнения. Потому что в этом случае Он Сам восполняет твою немощь. Если же ты делаешь гадость, то в очах Божиих она остается гадостью, сколь бы ни было благообразным ее внешнее оформление.

В другом тексте Иисус говорит о том, что Писание свидетельствует о Нем. В самом деле, книги Ветхого Завета полны пророчеств о Мессии, ожидания Его пришествия, искренней мечты людей о встрече с Ним. И вот Он пришел, и ученики постоянно видят и слышат Его, но что они при этом видят и слышат? Но то же самое можно сказать и о нас: Христос рядом, Его слово звучит, Его дела совершаются, а мы — не видим и не слышим, мы погружены в свои заботы, наше внимание привлекают только гнусные сенсации этого мира. А не видя и не слыша мы и не благодарим! Ну вот, конкретный пример: три поколения верующих в Советском Союзе мечтали о свободе, которая позволила бы им жить по их вере. Бог дал нам такую свободу... А мы, даже не попытавшись реализовать этот дар в своей жизни, не то, что не благодарим за него, но чуть ли не проклинаем.

Евангелия полны описаний чудесных исцелений и даже воскрешений. Но описание исцеления слуги римского центуриона (сотника) у Луки явно занимает особое место, ему уделено даже больше внимания, чем воскрешению Спасителем сына вдовы из Наина. Не потому ли, что речь идёт о язычнике, римлянине, о котором тем не менее Сам Иисус сказал, что такой веры, как у него, Он не видел даже в еврейском народе? Может быть: Лука — евангелист, своё евангелие писавший для язычников. Но вряд ли дело только в этом. Дело ещё и в несколько необычном, так сказать, дистанционном исцелении.

На первый взгляд это может показаться странным: ведь для исцеления важно приобщение человека к тому Царству, которое принёс в мир Спаситель. А тут больной даже не видит Иисуса, быть может, вовсе и не знает о Нём. О каком же приобщении может в таком случае идти речь? Между тем, дело, видимо, обстоит не так просто. В самом деле: что такое, в сущности, христианство? Жизнь со Христом в том Царстве, которое Он принёс в мир. А что такое христианское свидетельство? Это Царство, которое каждый из нас, христиан, берёт с собой, когда идёт в мир.

Такое, конечно, возможно, если мы в Царстве, а оно в нас. Если его дыхание пребывает в нашем сердце. А этого, в свою очередь, не будет без полного и абсолютного доверия к Иисусу. Того самого личного доверия, без которого не бывает любви и близкой дружбы. Если же доверие есть, то есть и Царство. Его сила и его дыхание. Тогда эта сила и это дыхание может действовать даже на расстоянии: ведь для Царства расстояний, подобных тем, которые во многом определяют жизнь нашего мира, не существует.

И доверившийся Иисусу язычник, римский центурион, стал частью Царства и понёс его с собой. В своём сердце. А в сердце его был не только Иисус, но и его больной слуга. И этот слуга оказался в Царстве, быть может, совершенно для себя неожиданно, но совершенно реально. А в Царстве больных нет, там все здоровы. Так и происходит исцеление. Но не только исцеление: так в мир входит Царство. Тихо и внешне незаметно, но абсолютно реально. Не опираясь ни на какую религию и ни на какую традицию, а только на сердце, обращённое ко Христу.

Господь продолжает последнюю беседу с учениками о Своем новом завете с ними. Если со времен Моисея связь Бога с Израилем осуществлялась через священнодействия в скинии, а затем в храме, то теперь Иисус становится центром Божьего присутствия, новым храмом (Ин. 2), Он — путь к Отцу, явление истины и сама жизнь, живущая в людях. Но им предстоит разлука — Он уходит туда, куда пока что закрыт доступ ученикам. Он обещал вернуться, но сколько поколений должно пройти, прежде, чем сбудутся Его слова? Как ученикам сохранить связь с Богом, если Иисус покидает их? И Господь открывает им новую тайну: Он остается, несмотря на Свой уход — Он пребудет с ними через Того, Кого пошлет к ним Отец — Утешителя, Который напомнит им об Иисусе, сделает Его присутствие среди них явным, чтобы каждый мог узнать в Духе лик Христа, а узнав Его — увидеть в Нем Отца...

Премудрость взывает к людям, и вспоминаются слова Христа: «стою у двери и стучу» Откр. 3:20). Принятие мудрости, как и всего, исходящего свыше — дело добровольное, никто никого не принуждает, но с мудростью всё-таки лучше. Мудрость лучше золота, и это не просто метафора: гоняющиеся за золотом вместо мудрости рискуют остаться и без золота, и без мудрости.

Слова «страх Господень — ненавидеть зло» раскрывают нам ещё одну сторону этого непростого понятия, несводимого к привычным для нас разновидностям страха. Это значит, помимо прочего, что зла надо не только избегать, ему необходимо активно противодействовать, а для этого необходимо бесстрашие, рождаемое страхом Божиим.

Слова о начальных пылинках вселенной можно понять, как упоминание о мельчайших частицах, и предъявить это место Писания тем, кто пытается доказать «антинаучность» библейской картины мира. Может быть, такое прочтение верно, но ещё важнее не выискивать в Библии подробное описание мироустройства с точки зрения физики, а увидеть на её страницах раскрытие смысла Творения. Если же мир был создан с мудростью, то это значит, что вселенная устроена не бессмысленно и не хаотично.

Мудрость советует обличать мудрого, поскольку для адекватной реакции на критику необходимо умение на неё реагировать. Рассуждая далее логически, можно заключить, что бессмысленно поучать глупого, но этого не говорится, и значит, не следует оставлять попыток вразумить того, кто чего-то не понимает. (Да и кто вправе относиться к другому человеку, как к дураку?). Но бессмысленно поучать кощунника. Из множества видов зла кощунство выделено, поскольку оно не только направлено против Бога, дающего мудрость и благо, но и вызвано не столько «непониманием», сколько страстной одержимостью. Здесь мы можем вспомнить евангельский совет: «не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» (Мф.7:6).

И снова перед нами раскрывается смысл понятия «страх Божий»: он — начало мудрости, сама же мудрость неотделима от разума, сущность которого — познание Святого. Важность разума Писанием никогда не отрицалась, так что бессмысленно противопоставлять его вере.