Мысли вслух на23 Августа 2014

Каждого из нас Бог призывает поступать только так. Иди и смотри сам. Тебе кажется, что это глупость и истерика нервных женщин, иди и проверь. Есть претензии к Богу, что мир устроен несправедливо, ну так иди и спроси Его сам, в чем дело. Тебе сказали нечто ужаснувшее тебя или кажущееся тебе абсурдом. Выясняй все сам у Того, Кто является источником этой странности. Но не бездействуй, ищи. Есть вопросы, ответы на которые мы можем получить, только обратившись к Тому, Кто может на них ответить. Даже если сама мысль о необходимости обратиться к Нему лично, без посредников вызывает у нас сопротивление. Не стоит довольствоваться пересказами и чужими мнениями. В наших отношениях с Богом мы, прежде всего, должны опираться на тот факт, что Он пришел восстановить прямую связь с каждым. В том числе и со мной.

Апостол Павел говорит нам сегодня, что во Христе мы обогатились всем. Не «чем-то», а именно всем: «всяким словом и всяким познанием». Иначе говоря, Бог дал нам всё необходимое знание о Нём (я всё-таки уточняю — необходимое. Потому что познать Его в полноте, как Он есть, для творения невомозжно — по крайней мере, в этом мире). Он дал нам всякое слово, и если Он призывает свидетельствовать о Нём, то мы не можем сказать, что не умеем проповедовать. Он дал нам способность благовествовать. И мы «не имеем недостатка ни в какой даровании», то есть все дары, которые только могут быть нужны (то есть Ему будет нужно, чтобы мы их использовали), Он уже дал нам. Это не значит, что ни о чём не нужно просить, ведь то, что Он дал, не означает, что мы приняли это, но важно, что Он уже сделал всё. Нам дано всё, что нужно. Будем благодарны.

Двадцать третья глава Евангелия от Матфея — обидный текст. Обидный потому, что он обличает нас в фарисействе, в нежелании, чтобы каждый человек был свободным служителем лично Самого Христа. В фарисействе всегда есть некоторый привкус тоталитаризма, и наоборот, в тоталитаризме — фарисейства. Именно духовный тоталитаризм побуждает нас предписывать друг другу, что и как им надо делать, чтобы спастись. Именно духовный тоталитаризм побуждает нас перекладывать ответственность за свою душу на других, чтобы можно было сказать на Страшном суде: "А мне так велел отец". А Христос говорит «никого не называйте отцами». Между прочим, как бледно выглядят наши православные вялые оправдания этой традиции перед ясными и твердыми словами Христа! И, конечно, фарисейство очень инфантильно: оно ищет опоры для веры не в опыте общения с Незримым, а в единообразии религиозной жизни.

Заданный Иисусу представителями храмовой верхушки вопрос о власти зачастую воспринимается читателями Библии как своего рода уловка, как желание заставить Его замолчать или признать публично авторитет и приоритет священства в том, что касается духовной жизни. Между тем, вопрос был задан по-своему искренне, хотя, разумеется, не в том смысле, в каком мог бы ответить Сам Иисус.

Он не случайно отвечает вопросом на вопрос, спрашивая задающих Ему вопрос об Иоанновом крещении. Иоанново крещение было своего рода духовным оселком, которым проверялась искренность человека, к какому бы сословию он ни принадлежал. Тут ведь надо было или признавать очевидное действие духа Божьего, или уходить от ответа, чтобы не показаться богохульником. Так и спрашивающие Иисуса о Его власти предпочли уйти от ответа. А Иисус тем самым даёт им понять, что они не имеют права задавать ему те вопросы, которые задают. Не имеют права перед Богом.

Есть вопросы и ответы, предполагающие абсолютную искренность. Богу, например, можно задать любой вопрос, но при одном непременном условии: готовности услышать любой, быть может, совершенно неожиданный для спрашивающего, ответ. Если такой готовности нет, спрашивать бесполезно: Бог обычно не отвечает тому, кто не готов услышать любой ответ. Но бывает, что и самым обычным людям задают такие вопросы, ответ на которые можно услышать лишь тогда, когда готов ко всему. Тем более это верно, когда дело касается Иисуса. И дело тут не в том, что, услышав то, чего он не хочет слышать, человек вероятнее всего проигнорирует ответ или вообще сделает вид, будто не расслышал или не понял.

Дело в том, что ответ, данный Богом, всегда предполагает последствия. Это ведь не просто информация, это Божья воля в действии. И человек, получивший от Бога ответ, становится частью этого действия. Частью Божьего плана. Это не тот ответ, который можно просто принять к сведению и продолжать жить, как ни в чём не бывало. Но если человек противится Богу, не хочет того ответа, который услышал, он становится противником Богу. Не случайно сразу вслед за диалогом о власти евангелист приводит притчу Спасителя о винограднике, смысл которой всем слушавшим Иисуса был вполне очевиден.

Иисус как бы говорит спрашивающим Его людям: вы и так противитесь Богу, так хотя бы не задавайте лишних вопросов, не нарывайтесь на неприятности прямо здесь и теперь. Он-то ведь понимает, что будет означать для них прямой ответ. Конечно, так или иначе встать перед Богом придётся каждому. Но Иисус не торопит события. Ему ведь важно не приблизить день Суда, а принести в мир Царство. С тем, чтобы как можно больше людей успело спастись до дня этого Суда. Поэтому Он и действует так, как действует. Не губя, а спасая.

Образная притча о князьях и царях Израиля и Иуды, как и притча о лозе — Иерусалиме, говорит о гибельности беззаконной и неправедной жизни как целого народа, так и отдельного человека. За грехом следует смерть. Но Евангелист напоминает нам слова пророка о том, что Бог хочет спасения грешников и открывает им путь к покаянию — возможность радикально изменить свою жизнь, которую дает нам Бог по Своей милости.

В том, что происходит на поле Вооза, проявляется таинственная и непостижимая воля Бога. Никто из участников описанного в книге Руфи не осознает этого. Просто в каждый конкретный момент они руководствуются милосердием и верностью Богу. И через это Господь влечет всех этих людей к исполнению Своего замысла и о них самих, и о всем человечестве: ведь Воозу и Руфи предстоит войти в родословную Господа Иисуса Христа. И еще один важный признак Божьего присутствия: поступая милостиво, Вооз не остается в рамках закона. Милосердие, как форма присутствия Божьего, влечет его к тому, чтобы отдавать все больше...