Мысли вслух на10 Декабря 2016

Присутствие Божие в яхвизме нередко открывалось народу Божию и отдельным его представителям как свет или как сияние. Сияющее облако обозначало место присутствия Божия уже во времена Моисея, который видел его у Хореба, где он впервые встретился с Богом своих отцов. Моисей издали принял это сияние за огонь, но, подойдя ближе, понял, что ошибся: настоящий огонь сжёг бы куст, на который опустилось облако, в мгновение ока. А позже это сияющее облако видели над Скинией, в Святом Святых Иерусалимского Храма, видели покидающим Храм, где Богу уже не осталось места (таким оно открылось в видении Иезекиилю), видели в день Вознесения (именно в таком сияющем облаке исчезает Иисус с глаз поражённых учеников). А в поэме о сотворении мира, в первой главе Книги Бытия, в описании первого дня творения упоминается мир, сотворённый в этот день Богом, весь залитый светом, пронизанный сиянием присутствия Божия. Неудивительно, что тьме в этом сияющем светом Божиим мире места нет: Бог отделяет свет от тьмы, полагая различие между светом и тьмой. А вот впоследствии, когда в мир вторгнется хаос, а Бог противостанет тем силам, которые впустили его в мир, впоследствии, когда творение Божие станет таким или почти таким, каким оно предстанет нам, день и ночь, свет и тьма начинают в мире чередоваться. И так будет до полного его преображения, до того дня, когда качественно изменится сама его природа. Конечно, она не изменится сама собой, это Бог меняет её своим дыханием, тем дыханием Царства, которое ворвалось в мир в день Пятидесятницы. А когда это произойдёт, мир снова оказывается пронизан светом присутствия Божия, как в первый день. Так мир становится Царством: ведь царство Божие — это не мир, где Бог скрывается за завесой природы, а мир, где Его видно отовсюду, видно ясно и отчётливо. А сияние — лишь следствие этой близости. Без него нет Царства, так же, как нет его и без дыхания Божия, пронизывающего Царство до самых пределов. Ведь именно оно дарит Царству и свет, и жизнь. За его пределами — лишь то, что Спаситель называет внешней тьмой.

Во всех известных аскетических системах существует очень важное правило: внимание адепта должно быть сосредоточено не на достигнутых результатах, а на самом процессе аскетического делания. И дело тут не в том, что те новые возможности и способности, которые человек обретает на духовном пути, он получает не от Бога, а от тёмных сил: дьявол бесплоден, он не может дать человеку ничего, и потому от него ничего нельзя получить; он может лишь портить созданное не им. Дело в другом: сосредоточившись на своих новообретённых способностях и возможностях, человек неизбежно отвлекается от главного, от того, что составляет суть всякой аскетической работы: духовного выстраивания собственной личности, созидания в себе того внутреннего стержня, без которого ни о каком качественном изменении собственной жизни говорить не приходится.

Между тем, все без исключения аскетические системы имеют целью именно изменение своего духовного состояния, новое духовное качество жизни, а не новые способности или возможности. К тому же, сосредоточенность на достижениях подобного рода легко превращается в самолюбование, которое в свою очередь так же легко переходит в гордыню, мешающую дальнейшему духовному движению. Может показаться, что и Иисус, советуя Своим ученикам радоваться не тому, что им повинуются духи, а тому, что их имена написаны «на небесах», имеет в виду то же самое: перевести внимание апостолов с новообретённых возможностей на то главное, что составляет основу их духовной жизни. Но в данном случае речь идёт не просто о внутренней работе, в данном случае речь идёт о Царстве, и это существенно меняет дело.

В любом ином случае, какую аскетическую практику мы бы ни рассмотрели, речь идёт об усилиях самого человека, о его пути, о его достижениях. В случае же с апостолами ни о каких собственных успехах и достижениях говорить не приходится, так же, как вообще не приходится говорить об успехах и достижениях кого бы то ни было из людей, когда дело касается Царства и возможности приобщиться его жизни. И дело тут не в том, плох человек или хорош: никто из живущих на земле не достоин и не заслуживает Царства больше или меньше, чем любой другой. Конечно, грешнику на пути в Царство труднее, чем праведнику, но не потому, что праведник больше заслуживает Царства по своей природе, а потому, что праведнику легче принять его, чем грешнику. Но и праведник тоже получает его даром и никоим образом не заслуженно, в этом отношении принципиально ничем не отличаясь от грешника.

Раскаянием грешник отнюдь не зарабатывает себе право на Царство, раскаянием он лишь открывает себе путь туда, получая возможность принять незаслуженный им подарок, которого он иначе был бы лишён. В такой ситуации говорить применительно к христианской жизни об успехах или достижениях христианина на духовном пути, само собой понятно, смысла не имеет. И радоваться тут можно только одному: тому, что имеешь к этому Царству отношение и живёшь его жизнью, что твоё имя, говоря словами Спасителя, «написано на небесах».

«Блаженны видевшие тебя и украшенные любовью»... Иисус, сын Сирахов, говорит это об Илии. И получается, что как-то связано это «украшение любовью» с общением с пророком. Наверное, так бывает со всеми святыми: всякий, кто общается с ними (конечно, я говорю о тех, кто приходит с открытым сердцем), и сам чуть-чуть озаряется отблеском их любви. Святой украшает своей любовью тех, кто к нему приходит — и тем самым ведёт их к Богу...

«Бог назвал богами тех, к кому было Слово Божье» — так трактует Иисус загадочные слова псалма. Он встречает больных, слабых, маловерных, отверженных людей и говорит им о вечной жизни, о том, что они — боги, то есть похожи на Бога, по образу Которого они сотворены. Услышать и узнать Его голос, поверить, что Он — Слово Отца, посланное на землю, людям — вот что требуется от них, чтобы осуществить свое божественное призвание, чтобы образ Божий проявился в них. Среди этих людей — мы с вами, ведь нам тоже послано Слово и оно звучит со страниц Евангелия, делая нас похожими на Отца. Божественное в человеке — это не бред, не идеализм, не гордыня. Это — то, к чему мы призваны, куда ведет нас Евангелие. Верой этот образ оживляется, просыпается в нас, растет, чтобы превратиться в Небо на земле.

Маловерие часто бывает нашим главным препятствием на пути к Богу. И наверное, дело даже не в простой уверенности в существовании Бога или в Его помощи, а в том, что Бог свят, и, чтобы верить в Него и любить Его, от нас требуется подобие Его святости, стремление целиком принадлежать Ему, независимо от мнения окружающих. Моисей, величайший из пророков, говоривший с Богом лицом к лицу, в решающий момент усомнился и был осужден. Кто мы, по сравнению с Моисеем? У нас есть только одно преимущество: нам дан закон духа во Христе, любовь, которая больше закона.

Когда победа одержана, всегда появляется достаточное число людей, желающих если не приписать её себе, то, по крайней мере, оказаться к ней причастными, хотя бы на самом деле эти люди и не имели к ней никакого отношения. То же произошло и с племенем Ефрема: люди, у которых не хватило смелости выступить против аммонитян, теперь выступили против их победителя, высказывая ему обиду за то, что он, якобы, украл у них возможность поучаствовать в войне и разделить победу. Иеффаю пришлось теперь воевать против своих, против евреев, хотя и из другого племени.

Такой поворот событий вполне понятен и предсказуем, притом не только из-за той элементарной зависти, которая в падшем мире всегда была и всегда будет. Зависть, разумеется, тут тоже была, но было и другое: желание как бы «поучаствовать» в Божьем деле.

Поучаствовать именно в кавычках и именно «как бы», но всё же, по крайней мере, в собственных глазах, поучаствовать. Нередко ведь под участием в деле говорят даже в том случае, когда надо бы говорить не о деле, а о его результатах, которыми «участники» просто пользуются потому, что результаты оказываются общедоступными. Так, например, носителями цивилизации считают себя не те, кто её создал и поддерживает, а те, кто пользуется плодами её культуры и технологий. Или, например, «победителями» в войне называют и считают себя — порой вполне искренне, на эмоциональном подъёме — те, кто не только не воевал, но даже и не жил во времена войны, о которой идёт речь.

При этом, если говорить о плодах и о результатах, в известном смысле можно вести речь о каком-то приобщении — если не реальном, то хотя бы эмоциональном. Люди, пользующиеся культурными и техническими достижениями цивилизации, не становятся её создателями, но всё же начинают иметь к ней некоторое отношение. Люди, восхищающиеся чужой победой, тоже к ней эмоционально приобщаются — при условии, естественно, если они всё же осознают разницу между собой и реальными победителями. Что же до духовной жизни, тот тут всё иначе.

Тут важны в первую очередь отношения с Богом, а к ним нельзя приобщиться «за компанию», или пользуясь плодами чужих отношений, даже если плодом становится Божье присутствие и излияние благодати, затрагивающее того, кто оказался рядом. Духовная жизнь может быть только своей и подлинной, или не своей и иллюзорной. Непонимание этого простого факта порой вызывает у непонимающих возмущение и даже агрессию, но изменить тут ничего нельзя.