Мысли вслух на17 Декабря 2016

Невозможно увидеть такое будучи в нашем обыденном человеческом состоянии. Для этого нужно «подняться» над этим миром — так, чтобы события настоящего и ближайшего будущего не заслоняли тех отдаленных времен, к которым устремлена человеческая история. Именно в подобном состоянии пребывает Сам Бог, мы называем это вечностью, поэтому пророчество — это результат того, что Дух Святой как бы соединяет с вечностью то место и время, где находится пророк, и у того открывается «духовное зрение», которым он прозревает нечто до того невиданное. Поскольку это видение совершается в вечности, где нет нашей обычной временной последовательности, то пророку остаются неведомыми «времена и сроки», он в состоянии засвидетельствовать факт (так, как он может его понять и описать), но не сказать, когда в истории он произойдет.

Зачем тогда Бог дает это видение? Возможно, дело в том, что Он считает правильным открыть человеку Свой замысел, показать ему то, к чему Он ведет этот мир, для того, чтобы у человека была возможность выбрать — будет он помогать Богу в этом труде или противостоять Ему. Бог любит людей, а значит — уважает их свободу.

«Не бойся, малое стадо!» Мы приведем фрагмент выступления в общественной печати о. Георгия Чистякова, которое так и называлось: «Не бойся, малое стадо!» «Если анализировать Священное Писание на основании, как говорят лингвисты, «частотности» употребления того или иного слова, то мы обнаружим -- почти 370 раз в нем встречается призыв: «Не бойся!». Адресован он то к Аврааму, то к Иакову, то к Гедеону в Ветхом Завете, то к апостолам и женам-мироносицам в Евангелии. Этот призыв постоянен и настойчив. Бог не говорит: не бойтесь того или иного. Он обращается к нам предельно просто: не бойтесь. Никогда и ничего! Конечно, в нашей природе страх заложен изначально -- как и много чего другого. Но одни природные особенности надо развивать, а другие -- перерастать. Преодолевать. Бог адресуется именно к звериной нашей памяти: «Не бойся, малое стадо!» -- и даже еще резче: «Я посылаю вас овцами среди волков»» («Огонек», 1999). Здесь предельно точно и слитно все сказано. И нам трудно что-то добавлять. Но все-таки мы призовем вас вспомнить эти такие известные слова евангелиста: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви» (1 Ин 4:18). Для нас это парадоксально, у нас все как правило наоборот, чем больше мы любим, тем больше боимся за любимого, но это только начало любви. Ведь если Господь всеблаг, а конечной «станцией» будет состояние, когда «Бог все во всем», то чего же нам бояться? Только терпеть и ждать остается, терпеть и ждать – значит, верить. Но вот страшное предстоит нашим очам явно, а ангельский мир сокрыт. Как можно не бояться? Как можно не хотеть есть, не хотеть спать и так далее, это невозможно. И именно в силу этой невозможности это что-то предельно истинное. Нам хотелось процитировать сегодня замечательное стихотворение Юлия Шрейдера:

Все приму, все возьму, что ни дашь,
Что ни дашь, что Ты мне ни пошлешь.
Пусть исполнится дикая блажь,
Пусть окутает темная ложь.
Дай услышать Тебя среди лжи
И не спутать Твой голос с другим.
Помоги, укрепи, поддержи
Осторожным дыханьем Твоим.

«Пусть исполнится дикая блажь», как-то действительно страшно от этих слов. Но все-таки, как сказал еще один поэт «Нам не нужно этой темени бояться, а счастливыми не будем притворяться» (Окуджава).

Благословение колен Израиля — свидетельство нечеловеческой верности Бога своим обещаниям. Иуде было обещано, что Мессия будет происходить из его потомства, так все и случилось. Если внимательно прочитать родословие Иисуса из Евангелия от Матфея, то подобная верность своим обещаниям становится неочевидной. Они обычные люди, такие, как все, на протяжении жизни поколений собрали любые доступные человеку грехи. Их, как и нас, не останавливал тот факт, что они станут родственниками Спасителя. И, тем не менее, Он все равно пришел на землю, Он согласился стать кровным родственником всем этим людям, а потом и всем нам.

Говоря со Своими учениками о Царстве, Иисус снова и снова возвращается к тайне Своей Личности и Своего служения. Он говорит о Себе: Я путь, истина и жизнь (ст. 6). Так может сказать о Себе лишь Тот, Кто несёт истину в Себе, и истину не абстрактную, не умозрительную, а живую, истину, к которой стоит идти и которой можно жить. Иисус снова даёт понять ученикам, что Он действительно несёт в Себе всю полноту Божию, к которой может приобщить каждого, кто Ему доверится. Но теперь Он приоткрывает апостолам ещё одну тайну Своего служения. Он говорит: Я в Отце, и Отец во Мне (ст. 10 – 11), кто видел Меня, видел Бога (ст. 8 – 9). А вас, говорит Иисус Своим ученикам, я возьму с Собой, когда приготовлю вам место в доме Отца (ст. 2 – 3). Эти слова Спасителя перекликаются с другими: верующий в Меня, говорит Иисус, сможет сделать всё, что делаю Я, и ещё больше, ведь Я иду к Отцу (ст. 12). Только, говорит Он, просите у Отца во имя Моё, и получите всё, о чём просите (ст. 13 – 14). В словах Иисуса отражена, как видно, некая динамика, связанная с раскрытием в мире полноты Царства. И динамика эта определяется как отношениями Иисуса с Отцом, так и отношениями учеников Иисуса с Ним Самим. Царство — не пространство, не «место», не какое-то особое измерение реальности, не параллельное пространство. Царство — это отношения, отношения Иисуса с Отцом, отношения Иисуса со Своими учениками и последователями, отношения самих учеников и последователей Иисуса с Отцом. По-видимому, и та любовь, о которой говорит Иисус Своим ученикам, называя её «новой заповедью» (Ин. 13 : 34 – 35), возможна лишь в контексте таких отношений и как их следствие. Царство, в известном смысле, создаётся не только Богом и не только Иисусом, но и теми людьми, которые его ищут, находят и принимают. И если кто-то из строителей Царства нуждается в чём-то для своей работы, он может смело обращаться к Иисусу или к самому Отцу: ни одна просьба, если только дело касается Царства, не останется без ответа. Так отношения любви становятся основой, на которой растёт Царство в нашем, ещё не преображённом, мире. Отношения, без которых дело Божие так и осталось бы незавершённым.

Зачем Священное Писание сообщает нам о результатах переписи многотысячелетней давности? Что говорят нам эти списки имен и родословные таблицы? Для Израильтянина принадлежность к своему народу, подтверждаемая такими родословными, означала причастность к спасению, к вечным обетованиям, данным Богом Своему народу. Можно ли теперь переписать всех, кто принадлежит к Божьему народу, уверовав по Его слову? Да и нужно ли это? Господь знает каждого из нас лично.

В заключительной части Книги Судей рефреном повторяется мысль о том, что в описываемые времена у Израиля не было царя и каждый делал то, что считал правильным. Некоторые библеисты видят в этих словах своего рода апологию царской власти, которая в конце концов придёт в Израиле на смену теократии (тогда-то, собственно, и появится в Палестине первое еврейское государство — Древний Израиль), и такой взгляд можно считать вполне основательным: царская власть лучше анархии, а племенная усобица вполне могла привести народ к пониманию того, что надо избрать царя — хотя бы в целях самосохранения, чтобы не истребить дуг друга в бесконечных межплеменных войнах.

Да и внешняя ситуация в это время менялась, появившиеся в стране филистимляне очень скоро стали для евреев серьёзным и грозным противником, так, что наличие авторитетной власти, объединяющей все племена, стало абсолютно необходимым. Однако есть во всём описываемом и другая сторона. В прежние времена ведь народу хватало тех вождей, которых избирал для него Бог, тех самых судей, которые умели, между прочим, и воевать и под водительством которых народ нередко одерживал победы над достаточно серьёзными противниками. Что же изменилось теперь?

Ответом на вопрос может быть упоминание племени Дана, ищущего себе места на земле. Вообще-то место каждому племени на Своей земле находит Бог, и именно Он указывает, где какому племени селиться. Здесь же всё иначе: люди сами ищут себе землю, не спрашивая Бога. Отсюда начинаются проблемы, а продолжаются они тогда, когда ищущие себе места люди грабят Миху, отнимая у него его «святыни» и уводя с собой нанятого им левита.

Логика и смысл их действий понятен: они были уверены, что уносят с собой именно святыни без всяких кавычек, священные предметы, которые позволят им основать собственное святилище там, где они сочтут нужным — особенно если для комплекта прихватить с собой ещё и левита, который будет в этом святилище служить (хотя в данном случае, пожалуй, правильнее было бы сказать: обслуживать). Игры со святыней продолжаются, теперь на более высоком уровне, на уровне уже не семейном, а племенном, становясь частью той войны, которая скоро охватит весь народ.