Мысли вслух на9 Мая 2024

Какой странный арест. Приходят вооруженные люди, Иисус спрашивает, кого они ищут, они называют Его имя, Иисус говорит: «Это Я», — и они падают ниц. Видимо, дело в словах Иисуса, точнее, в одном слове, потому что Он сказал только одно слово: «Яхве».

Зайдем с другой стороны. Не раз доводилось слышать от людей, пытающихся разобраться:«Почему вы считаете Иисуса Богом, ведь Он Сам никогда Себя так не называл?» Здесь мы видим, что не только называл, но даже был гораздо более конкретен: Он использовал то имя Божие, которое было вначале открыто Моисею (Исх. 3:14), а потом табуировано во избежание богохульства. Даже слышать это имя не дозволялось — поэтому воины пали ниц. Так что произнесение этого имени благочестивым и наставленным в учении иудеем, каким несомненно был Иисус, не могло быть случайностью — это было самосвидетельство.

И третье соображение. Иногда читателям Библии кажется, что в страданиях и смерти Иисуса нет никакого подвига, Он подвергается насилию, которому просто не в силах противостоять. Но эта сцена показывает, что даже во время ареста Он — хозяин положения. Его страдание и крест — не вынужденные, а добровольные. Какова же любовь Божия к нам, если Тот, Чье одно только имя парализует врагов, не сопротивляясь, «как агнец безгласен», идет на смерть ради нашего спасения.

Были и среди фарисеев люди, искренне искавшие если не Царства, то, по крайней мере, той правды Божией, которая для них была важнее традиционных предубеждений, отпугивавших столь многих их единоверцев. Никодим, очевидно, был как раз из таких. Но, даже при всей искренности, понять Иисуса ему оказывается далеко не просто, хотя, по словам Самого Спасителя, Он сказал своему собеседнику нечто такое, о чём тот, считая себя учителем народа, не мог не знать. Речь идёт о духовном обновлении, которое Иисус определяет как «рождение от воды и духа». Конечно, каждый в Израиле знал, что такое очистительное омовение и для чего оно нужно. Но омовение традиционно связывалось именно с очищением от конкретного греха, или, вернее, от его последствий (от греха как такового очищались через раскаяние и обращение к Богу). Но при чём тут «рождение свыше», Никодим, как видно, понять не может. Для него родиться означает войти в мир, как входит в него всякий человек, выходя из утробы матери. А Иисус пытается рассказать ему о другом рождении, о рождении в Царство, которое Он принёс в мир. Конечно, для такого рождения действительно необходимо очиститься, очиститься в последний раз с тем, чтобы избавиться от всего, что несовместимо с новой жизнью. Но главное — дыхание Божие, которое охватывает каждого, приобщающегося к жизни Царства. Без этого дыхания не будет ни обновления самого человека, ни приобщения к новой жизни. Но для Никодима, похоже, всё сказанное Иисусом настолько странно и непонятно, что Тот в конце концов просто меняет тему, сказав: если Я сказал вам о земном, и вы не верите, как вы поверите, если Я заговорю с вами о небесном? В самом деле, прежде, чем узнать что-то о «небесном», о жизни Царства, совершенно необходимо было понять, как в это Царство входят. Но такое понимание оказывается Никодиму практически недоступно, несмотря на всю его религиозность и все его знания. Впрочем, здесь, наверное, нет ничего странного: ведь эти знания касались нашего, ещё не преображённого мира. Мира, который слишком мало похож на Царство, чтобы не имеющий опыта новой жизни мог понять её законы.

Вознесение — одно из самых загадочных событий, описанных в Книге Деяний. С одной стороны — апостолы, ожидающие, что теперь-то, наконец, их Учитель явит миру Свою власть и станет тем Мессией, которым Его хотели видеть многие, не исключая и самих апостолов. С другой — странный, на первый взгляд, уход Иисуса в какую-то неведомую духовную даль, при том, что до этого Он был так близко и никуда не собирался уходить.

Между тем, ничего неожиданного на самом деле не происходит, становление Царства идёт своим чередом. Царство ведь должно было не просто войти в мир, как оно вошло в него с Иисусом, оно должно было в мире раскрыться, а процесс его раскрытия предполагал также процесс, выражаясь человеческим языком, углубления Царства.

Прежде оно всё, целиком помещалось в Самом воскресшем Иисусе и вокруг Него; теперь оно должно было расшириться с тем, чтобы охватить весь мир. Иисус никуда не исчезает, облако, которое упоминает евангелист, — не грозовая туча, а то сияющее присутствие Божие, которое сопровождало как еврейский народ на протяжении всей его истории, так и Самого Спасителя в самые важные моменты Его земного служения.

Иисус просто отдаляется в глубину Царства, которое теперь неожиданно становится бесконечно большим. С той его периферии, где остались апостолы, центра, где пребывает воскресший Иисус, больше не видно, как не видно и Самого Иисуса. Его и прежде было видно не потому, что апостолы были близки к центру Царства, а потому, что глубина его ещё не была им заметна, как она стала им заметной теперь.

Увидеть воскресшего Христа возможно было бы и теперь, но лишь самому оказавшись внутри Царства. Для апостолов это было ещё впереди: они войдут в Царство в день Пятидесятницы, и тогда у них уже не останется вопросов, они уже не будут ожидать того внешнего торжества Мессии, которого ожидали даже теперь, в день Вознесения.

Изнутри же Царства воскресшего Христа будет видно так же ясно и отчётливо, как видели Его ученики в первые дни после Воскресения. Так, как увидел Его впоследствии Павел на Дамасской дороге, так, как видели Его впоследствии и многие другие христиане. Он становится невидимым для мира, но Своего Царства и Своих верных Он не оставляет. А в конце времён, когда Царство раскроется во всей своей полноте, преображая мир, Он снова станет видимым каждому. Как молния, которую, по собственным Его словам, не заметить будет невозможно.

Эпизод с богатым юношей (ст. 16–30) нередко воспринимается читающими как осуждение богатства и богатых и как отказ богатым в праве на Царство по имущественному признаку. Между тем, описанная здесь ситуация не так проста и однозначна. Прежде всего стоит уточнить, что Иисус говорит не о невозможности для богатого войти в Царство, а о том, что это очень трудная задача (ст. 23). Но Он тут же уточняет, что для этого необходимо (ст. 24): «Верблюжьи Уши» — название иерусалимских ворот, через которые верблюд мог пройти лишь в том случае, если с него снимали всю навьюченную поклажу. Судя по призыву раздать имущество, от богатого юноши Иисус ожидает именно этого (ст. 21).

Но вопрос о Царстве не решается лишь раздачей имущества: если бы дело обстояло так, ученики не задавали бы Учителю недоуменных вопросов (ст. 25), ведь они-то, во всяком случае, были вовсе не богаты. Не случайно и Пётр спрашивает Иисуса: вот, мы сделали то, к чему Ты призывал этого человека; и что же теперь, что нам за это будет (ст. 27)? Ответ Иисуса Петру, впрочем, сомнений не оставляет: Он обещает Царство всем Своим апостолам (ст. 28–30). Но вопрос о богатстве этот ответ запутывает ещё больше: оказывается, избавиться от богатства полезно, но явно недостаточно, так что дело, очевидно, даже и не в богатстве как таковом, а в чём-то другом, без чего бедность сама по себе с точки зрения пути в Царство не даёт ничего.

Но о чём же тогда идёт речь? Встретившемуся юноше Иисус прежде всего напоминает о заповедях, без исполнения которых ни о каком пути в Царство, как видно, нечего и думать (ст. 17–19). Но юноше этого мало: он хочет знать, нет ли ещё чего-то, чего ему не хватает для совершенства (ст. 20). В те времена было немало учителей, требовавших от своих последователей более строгого соблюдения тех или иных норм и правил религиозной жизни, которое должно было, по мнению наставников, помочь их подопечным достичь совершенства и праведности. По-видимому, и от Иисуса юноша ожидал каких-то рекомендаций подобного рода.

Но Иисус заговорил с ним совсем о другом. Он спросил: а готов ли ты отказаться от всего, что имеешь, ради Царства? И тогда юноша, трезво оценив себя, с грустью пошёл прочь, понимая, что путь, предложенный этим Человеком, ему не по силам. А Иисус между тем ответил так вовсе не из желания поразить или оттолкнуть подошедшего к Нему юношу. Он просто дал ему понять, что такое Царство. Вопрос о совершенстве с точки зрения жизни в Царстве — это не вопрос «Что я должен сделать?». Это скорее вопрос «Каким я должен стать?». И Иисус исчерпывающе на него отвечает: ты не должен ничего делать, чтобы стать совершенным, ты просто должен стать таким, чтобы всё, что ты имеешь в этом мире, значило для тебя не больше, чем то, что имеют другие, так что, если бы ты вдруг в одночасье всего лишился, у тебя не возникло бы из-за этого никаких сожалений. Ответ вполне закономерный: ведь в Царстве нам может принадлежать лишь то, чем мы готовы поделиться с другими. Тот, кто готов отдать всё, что имеет, получит Царство. Во всей его полноте.

В чем только не обвиняют апостола Павла. В трудности изложения, в возможностях неправильно истолковать его слова. Но больше всего в том, что сегодняшний текст не оставляет никаких лазеек. Выбирай свой путь ответственно и следуй ему. Физическая любовь в браке является обязательным условием. Недостаточным для мира, но необходимым. Развод недопустим, верность обязательна. Вопрос неверия одного из супругов не может являться основанием для разрушения семьи. Как часто можно слышать обвинения в адрес апостола, который, оказывается, не все понял, ничего не может посоветовать, потому что сам никогда не был женат, и, между прочим, тоже человек и поэтому, уж где-то да ошибся. Но подобные аргументы появляются в момент, когда надо оправдать то, что и сами обвинители по большому счету оправдать не могут. Когда хочется найти виноватого где угодно, но только не в своем сердце. Апостол же всего лишь говорит нам, что семья освящена Богом вне зависимости от перемены наших взглядов. И наша задача, выбрав для себя этот путь, следовать ему до конца. Или жить как он.

Самарянка не сразу поняла смысл слов Христа о живой воде, но и Его ученики не поняли Его слов о пище. Бывает и такая разновидность экуменизма - единство непонимания, когда и те, кто принадлежит к основному руслу религиозного направления, хранящему традиции, и те, кто от него откололся, в одинаковой степени не могут услышать то, что хочет сказать им Господь.

Но к тем, кто не слышит, однако способен услышать и воспринять, пусть не сразу, Он приходит и делает понятным смысл Своих слов. Так Он терпеливо разъяснял ученикам Свои притчи. Так Он говорил и с самарянами, дополняя свидетельство женщины Своей проповедью, и она была услышана и принята.

Обращаясь к ученикам, Христос назвал их посланными жать то, над чем они не трудились. Действительно, они были позваны на служение уже тогда, когда исполнились времена и сроки после многих веков служения и проповеди пророков, посланных сеять слово Господне, должно быть, именно поэтому Христос остерегает их от возможного для начинающих энтузиастов превозношения над окружающими и восприятия себя в качестве элиты. Но жатва - тоже тяжёлый труд, и он предстоит всем, кто готов стать Его учеником.