Библия-Центр
РУ
EN
FR
Библия
Мысли вслух
Вопрос-ответ
Библиотека
Ссылки
О проекте

Найти

Найти Найти
искать в текущем разделе [Библия]
Вся Библия
La Bible de Jerusalem (fr)
Поделиться

Ruth, Chapitre 1

1 Au temps où gouvernaient les Juges, une famine survint dans le pays et un homme de Bethléem de Juda s'en alla avec sa femme et ses deux fils pour séjourner dans les Champs de Moab.
2 Cet homme s'appelait Élimélek, sa femme Noémi, et ses deux fils Mahlôn et Kilyôn; ils étaient Éphratéens, de Bethléem de Juda. Arrivés dans les Champs de Moab, ils s'y établirent.
3 Élimélek, le mari de Noémi, mourut, et elle lui survécut avec ses deux fils.
4 Ils prirent pour femmes des Moabites, l'une se nommait Orpa et l'autre Ruth. Ils demeurèrent là une dizaine d'années.
5 Puis Mahlôn et Kilyôn moururent, tous deux aussi, et Noémi resta seule, privée de ses deux fils et de son mari.
6 Alors, avec ses brus, elle se disposa à revenir des Champs de Moab, car elle avait appris dans les Champs de Moab que Dieu avait visité son peuple pour lui donner du pain.
7 Elle quitta donc avec ses brus le lieu où elle avait demeuré et elles se mirent en chemin pour retourner au pays de Juda.
8 Noémi dit à ses deux brus : " Partez donc et retournez chacune à la maison de votre mère. Que Yahvé use de bienveillance envers vous comme vous en avez usé envers ceux qui sont morts et envers moi-même!
9 Que Yahvé accorde à chacune de vous de trouver une vie paisible dans la maison d'un mari! " Elle les embrassa, mais elles se mirent à crier et à pleurer,
10 et elles dirent : " Non! Nous reviendrons avec toi vers ton peuple. " -
11 " Retournez, mes filles, répondit Noémi, pourquoi viendriez-vous avec moi ? Ai-je encore dans mon sein des fils qui puissent devenir vos maris ?
12 Retournez, mes filles, allez-vous-en, car je suis bien trop vieille pour me marier! Et quand bien même je dirais : "Il y a encore pour moi de l'espoir, cette nuit même je vais appartenir à mon mari et j'aurai des fils",
13 attendriez-vous qu'ils soient devenus grands ? Renonceriez-vous à vous marier ? Non mes filles! Je suis pleine d'amertume à votre sujet, car la main de Yahvé s'est levée contre moi. "
14 Elles recommencèrent à crier et à pleurer, puis Orpa embrassa sa belle-mère et retourna vers son peuple, mais Ruth lui resta attachée.
15 Noémi dit alors : " Vois, ta belle-sœur s'en est retournée vers son peuple et vers son dieu; retourne toi aussi, et suis-la. "
16 Ruth répondit : " Ne me presse pas de t'abandonner et de m'éloigner de toi, car où tu iras, j'irai, où tu demeureras, je demeurerai; ton peuple sera mon peuple et ton Dieu sera mon Dieu.
17 Là où tu mourras, je mourrai et là je serai ensevelie. Que Yahvé me fasse ce mal et qu'il y ajoute encore cet autre, si ce n'est pas la mort qui nous sépare! "
18 Voyant que Ruth s'obstinait à l'accompagner Noémi cessa d'insister auprès d'elle.
19 Elles s'en allèrent donc toutes deux et arrivèrent à Bethléem. Leur arrivée à Bethléem mit toute la ville en émoi : " Est-ce bien là Noémi ? " s'écriaient les femmes.
20 " Ne m'appelez plus Noémi, leur répondit-elle, appelez-moi Mara, car Shaddaï m'a remplie d'amertume.
21 Comblée j'étais partie, vide Yahvé me ramène! Pourquoi m'appelleriez-vous encore Noémi, alors que Yahvé a témoigné contre moi et que Shaddaï m'a rendue malheureuse ? "
22 C'est ainsi que Noémi revint, ayant avec elle sa belle-fille Ruth, la Moabite, celle qui était revenue des Champs de Moab. Elles arrivèrent à Bethléem au début de la moisson des orges.

Ruth, Chapitre 2

1 Noémi avait, du côté de son mari, un parent. C'était un homme de condition qui appartenait au même clan qu'Élimélek, il s'appelait Booz.
2 Ruth la Moabite dit à Noémi : " Permets-moi d'aller dans les champs glaner des épis derrière celui aux yeux duquel je trouverai grâce. " Elle lui répondit : " Va, ma fille. "
3 Ruth partit donc et s'en vint glaner dans les champs derrière les moissonneurs. Sa chance la conduisit dans une pièce de terre appartenant à Booz, du clan d'Élimélek.
4 Or voici que Booz arrivait de Bethléem : " Que Yahvé soit avec vous! " dit-il aux moissonneurs, et eux répondirent : " Que Yahvé te bénisse! "
5 Booz demanda alors à celui de ses serviteurs qui commandait aux moissonneurs : " A qui est cette jeune femme ? "
6 Et le serviteur qui commandait aux moissonneurs répondit : " Cette jeune femme est la Moabite, celle qui est revenue des Champs de Moab avec Noémi.
7 Elle a dit : "Permets-moi de glaner et de ramasser ce qui tombe des gerbes derrière les moissonneurs. " Elle est donc venue et elle est restée; depuis le matin jusqu'à présent elle s'est à peine reposée. "
8 Booz dit à Ruth : " Tu entends, n'est-ce pas ma fille ? Ne va pas glaner dans un autre champ, ne t'éloigne pas d'ici mais attache-toi à mes servantes.
9 Regarde la pièce de terre qu'on moissonne et suis-les. Sache que j'ai interdit aux serviteurs de te frapper. Si tu as soif, va aux cruches et bois de ce qu'ils auront puisé. "
10 Alors Ruth, tombant la face contre terre, se prosterna et lui dit : " Comment ai-je trouvé grâce à tes yeux pour que tu t'intéresses à moi qui ne suis qu'une étrangère ? " -
11 " C'est qu'on m'a bien rapporté, lui dit Booz, tout ce que tu as fait pour ta belle-mère après la mort de ton mari; comment tu as quitté ton père, ta mère et ton pays natal pour te rendre chez un peuple que tu n'avais jamais connu, ni d'hier ni d'avant-hier.
12 Que Yahvé te rende ce que tu as fait et que tu obtiennes pleine récompense de la part de Yahvé, le Dieu d'Israël, sous les ailes de qui tu es venue t'abriter! "
13 Elle dit : " Puissé-je toujours trouver grâce à tes yeux, Monseigneur! Tu m'as consolée et tu as parlé au cœur de ta servante, alors que je ne suis même pas l'égale d'une de tes servantes. "
14 Au moment du repas, Booz dit à Ruth : " Approche-toi, mange de ce pain et trempe ton morceau dans le vinaigre. " Elle s'assit donc à côté des moissonneurs et Booz lui fit aussi un tas de grains rôtis. Après qu'elle eut mangé à satiété, elle en eut de reste.
15 Lorsqu'elle se fut levée pour glaner, Booz donna cet ordre à ses serviteurs : " Laissez-la glaner entre les gerbes, et vous, ne la molestez pas.
16 Et même, ayez soin de tirer vous-mêmes quelques épis de vos javelles, vous les laisserez tomber, elle pourra les ramasser et vous ne crierez pas après elle. "
17 Ruth glana dans le champ jusqu'au soir, et lorsqu'elle eut battu ce qu'elle avait ramassé, il y avait environ une mesure d'orge.
18 Elle l'emporta, rentra à la ville et sa belle-mère vit ce qu'elle avait glané; elle tira ce qu'elle avait mis en réserve après avoir mangé à sa faim et le lui donna.
19 " Où as-tu glané aujourd'hui, lui dit sa belle-mère, où as-tu travaillé ? Béni soit celui qui s'est intéressé à toi! " Ruth fit connaître à sa belle-mère chez qui elle avait travaillé; elle dit : " L'homme chez qui j'ai travaillé aujourd'hui s'appelle Booz. "
20 Noémi dit à sa bru : " Qu'il soit béni de Yahvé qui ne cesse d'exercer sa bienveillance envers les vivants et les morts! " Et Noémi ajouta : " Cet homme est notre proche parent, il est de ceux qui ont sur nous droit de rachat. "
21 Ruth la Moabite dit à sa belle-mère : " Il m'a dit aussi : Reste avec mes serviteurs jusqu'à ce qu'ils aient achevé toute la moisson. "
22 Noémi dit à Ruth, sa bru : " Il est bon, ma fille, que tu ailles avec ses servantes, ainsi on ne te maltraitera pas dans un autre champ. "
23 Et elle resta parmi les servantes de Booz pour glaner jusqu'à la fin de la moisson des orges et de la moisson des blés, et elle habitait avec sa belle-mère.

Ruth, Chapitre 3

1 Noémi, sa belle-mère, lui dit : " Ma fille, ne dois-je pas chercher à t'établir pour que tu sois heureuse ?
2 Eh bien! Booz n'est-il pas notre parent, lui dont tu as suivi les servantes ? Cette nuit, il doit vanner l'orge sur l'aire.
3 Lave-toi donc et parfume-toi, mets ton manteau et descends à l'aire, mais ne te laisse pas reconnaître par lui avant qu'il ait fini de manger et de boire.
4 Quand il sera couché, observe l'endroit où il repose, alors tu iras, tu dégageras une place à ses pieds et tu te coucheras. Il te fera savoir lui-même ce que tu devras faire. "
5 Et Ruth lui répondit : " Tout ce que tu me dis, je le ferai. "
6 Elle descendit donc à l'aire et fit tout ce que sa belle-mère lui avait commandé.
7 Booz mangea et but, puis, le cœur joyeux, s'en alla dormir auprès du tas d'orge. Alors Ruth s'en alla tout doucement, dégagea une place à ses pieds et se coucha.
8 Au milieu de la nuit, l'homme eut un frisson; il se retourna et vit une femme couchée à ses pieds.
9 " Qui es-tu ? " dit-il. - " Je suis Ruth, ta servante, lui dit-elle. Étends sur ta servante le pan de ton manteau, car tu as droit de rachat. " -
10 " Bénie sois-tu de Yahvé, ma fille, lui dit-il, ce second acte de piété que tu accomplis l'emporte sur le premier, car tu n'as pas recherché des jeunes gens, pauvres ou riches.
11 Et maintenant, ma fille, sois sans crainte, tout ce que tu me diras, je le ferai pour toi, car tout le peuple à la porte de ma ville sait que tu es une femme parfaite.
12 Toutefois, s'il est vrai que j'ai droit de rachat, il y a un parent plus proche que moi.
13 Passe la nuit ici et, au matin, s'il veut exercer son droit à ton égard, c'est bien, qu'il te rachète; mais s'il ne veut pas te racheter, alors, par Yahvé vivant, c'est moi qui te rachèterai. Reste couchée jusqu'au matin. "
14 Elle resta donc couchée à ses pieds jusqu'au matin, puis elle se leva avant l'heure où un homme peut en reconnaître un autre; il se disait : " Il ne faut pas qu'on sache que cette femme est venue à l'aire. "
15 Il dit alors : " Présente le manteau que tu as sur toi et tiens-le. " Elle le tint et il mesura six parts d'orge qu'il chargea sur elle, puis elle retourna à la ville.
16 Lorsque Ruth rentra chez sa belle-mère, celle-ci lui dit : " Qu'en est-il de toi, ma fille ? " Ruth lui raconta tout ce que cet homme avait fait pour elle.
17 Elle dit : " Ces six parts d'orge, il me les a données en disant : Tu ne reviendras pas les mains vides chez ta belle-mère. " -
18 " Ma fille, reste en repos, lui dit Noémi, jusqu'à ce que tu saches comment finira cette affaire; assurément, cet homme n'aura de cesse qu'il ne l'ait terminée aujourd'hui même. "

Ruth, Chapitre 4

1 Or Booz était monté à la porte et s'y était assis, et voici que le parent dont Booz avait parlé vint à passer. " Toi, dit Booz, approche et assieds-toi ici. " L'homme s'approcha et vint s'asseoir.
2 Booz prit dix hommes parmi les anciens de la ville : " Asseyez-vous ici ", dit-il, et ils s'assirent.
3 Alors il dit à celui qui avait droit de rachat : " La pièce de terre qui appartenait à notre frère Élimélek, Noémi, qui est revenue des Champs de Moab, la met en vente.
4 Je me suis dit que j'allais t'en informer en disant : "Acquiers-la en présence de ceux qui sont assis là et des anciens de mon peuple. " Si tu veux exercer ton droit de rachat, rachète. Mais si tu ne le veux pas, déclare-le moi pour que je le sache. Tu es le premier à avoir le droit de rachat, moi je ne viens qu'après toi. " L'autre répondit : " Oui! je veux racheter. "
5 Mais Booz dit : " Le jour où, de la main de Noémi, tu acquerras ce champ, tu acquiers aussi Ruth la Moabite, la femme de celui qui est mort, pour perpétuer le nom du mort sur son patrimoine. "
6 Celui qui avait droit de rachat répondit alors : " Je ne puis exercer mon droit, car je craindrais de nuire à mon patrimoine. Exerce pour toi-même mon droit de rachat, car moi je ne puis l'exercer. "
7 Or c'était autrefois la coutume en Israël, en cas de rachat ou d'héritage, pour valider toute affaire : l'un ôtait sa sandale et la donnait à l'autre. Telle était en Israël la manière de témoigner.
8 Celui qui avait droit de rachat dit donc à Booz : " Fais l'acquisition pour toi-même ", et il retira sa sandale.
9 Booz dit aux anciens et à tout le peuple : " Vous êtes témoins aujourd'hui que j'acquiers de la main de Noémi tout ce qui appartenait à Élimélek et tout ce qui appartenait à Mahlôn et à Kilyôn,
10 et que j'acquiers en même temps pour femme Ruth la Moabite, veuve de Mahlôn, pour perpétuer le nom du mort sur son héritage et pour que le nom du mort ne soit pas retranché d'entre ses frères ni de la porte de sa ville. Vous en êtes aujourd'hui les témoins. "
11 Tout le peuple qui se trouvait à la porte répondit : " Nous en sommes témoins ", et les anciens répondirent : " Que Yahvé rende la femme qui va entrer dans ta maison semblable à Rachel et à Léa qui, à elles deux, ont édifié la maison d'Israël. Deviens puissant en Ephrata et fais-toi un nom dans Bethléem.
12 Que grâce à la postérité que Yahvé t'accordera de cette jeune femme, ta maison soit semblable à celle de Pérèç, que Tamar enfanta à Juda. "
13 Booz prit Ruth et elle devint sa femme. Il alla vers elle, Yahvé donna à Ruth de concevoir et elle enfanta un fils.
14 Les femmes dirent alors à Noémi : " Béni soit Yahvé qui ne t'a pas laissé manquer aujourd'hui de quelqu'un pour te racheter. Que son nom soit proclamé en Israël!
15 Il sera pour toi un consolateur et le soutien de ta vieillesse, car il a pour mère ta bru qui t'aime, elle qui vaut mieux pour toi que sept fils. "
16 Et Noémi, prenant l'enfant, le mit sur son sein, et ce fut elle qui prit soin de lui.
17 Les voisines lui donnèrent un nom, elles dirent : " Il est né un fils à Noémi " et elles le nommèrent Obed. C'est le père de Jessé, père de David.
18 Voici la postérité de Pérèç : Pérèç engendra Heçrôn.
19 Heçrôn engendra Ram et Ram engendra Amminadab.
20 Amminadab engendra Nahshôn et Nahshôn engendra Salmôn.
21 Salmôn engendra Booz et Booz engendra Obed.
22 Et Obed engendra Jessé et Jessé engendra David.
Комментарии:
Комментарий к «Брюссельской Библии»
Комментарий к текущему отрывку
Комментарий к книге
Комментарий к разделу

1:6 "Бог посетил народ Свой" - в данном случае означает: оказал благодеяние (см тоже Быт 21:1; Исх 3:16; Ис 23:17; Лк 7:16).


1:16 В награду за свою верность Руфь удостоилась стать праматерью царя Давида и была включена в родословную Мессии (Мф 1:5).


2:2 "Собирать колосья" - это право бедных, согласно Закону. Но пользование им зависит от благоусмотрения владельца.


2:5 На Востоке каждая женщина находится под чьей-либо опекой - отца, мужа, брата или хозяина.


3:9 "Простри крыло твое" - по совету Ноемини Руфь просит Вооза покрыть ее своей одеждой. Это означает и взять под защиту, и вступить в брачный союз, который Вооз мог заключить с ней по закону левирата (ср Втор 25:5-10; Иез 16:8).


10 "Доброе дело" - Руфь решает выйти замуж за родственника Елимелеха, чтобы дать законное потомство своему свекру.


4 "Родственник" (букв - "гоэл") - на гоэле лежит обязанность не допустить отчуждения земли, и родственник Руфи на это соглашается. Но Вооз связывает два обычая - покупку земли и брак с Руфью, согласно закону левирата. Ребенок, который может родиться от этого брака, будет законным наследником Елимелеха и земля достанется ему. Учитывая это, первый гоэл отказывается от своих прав в пользу Вооза.


4:8 "Снял сапог" - смысл обычая, описанного во Втор 25:9-10, иной: там сама женщина выражает презрение мужчине, "не созидающего дома брату своему", здесь же просто утверждается договор об обмене.


Поставить ногу на поле или бросить на него свою обувь (букв сандалию) значит вступить во владение им (Пс 59:10; Пс 107:10). Обувь становится таким образом символом права собственности. Снимая и передавая ее покупателю, владелец передает ему это право.


4:13-17 Ноеминь, Вооз и Руфь становятся предками царя Давида.



Кн Руфи в переводе LXX, в Вульгате и в современных переводах помещена вслед за кн Судей. В евр Библии она находится среди «агиографов» как один из пяти свитков — «мегиллот», которые читаются на главные праздники, причем кн Руфи полагается читать на Пятидесятницу. Хотя по своему содержанию эта книга связана с периодом Судей (ср Руф 1:1), по мнению библеистов она не входила в состав книг, подвергнувшихся второзаконнической редакции, охватывающей цикл книг от Ис Нав до последней кн Царств. Время написания этой книги не установлено. Аргументы, которые приводятся в пользу ее позднейшего происхождения: место в евр каноне, язык, семейные обычаи в ней, вероучительный смысл повествования — не могут считаться решающими. Кн Руфи, за исключением последних стихов, могла быть написана и в эпоху Царств.

По своему содержанию эта книга относится к категории назидательных. Главная цель ее — показать, как награждается упование на Ягве, милосердие которого распространяется даже на чужеземку (Руф 2:10). Особое значение данного рассказа в том, что чужеземка Руфь становится праматерью Давида; это подчеркивает ев. Матфей, включая имя Руфи в родословную Христа (Мф 1:5).

В еврейской Библии исторические книги (Иисуса Навина, Судей и Царств) называются «Небиии ришоним». т.е. «Ранние пророки», в противоположность «Поздним пророкам»: Исайе, Иеремии, Иезёкиилю, Даниилу и двенадцати «малым пророкам». Предание приписывало их составление пророкам: Иисусу Навину, Самуилу и Иеремии. Уже само название этих книг свидетельствует о том, что составители не являются историками в древнем и, тем более, современном смысле слова. Они — глашатаи Слова Божия, избравшие главной темой своих книг отношение Израиля с Ягве, его верность или неверность — неверность в особенности — Богу Завета. Приводя примеры из прошлого, они излагают религиозное учение, выступают как пророки и наставники народа. Их интересуют не столько минувшие события, сколько уроки, которые можно из них извлечь.

Однако назидательный характер «Ранних пророков» не лишает их повествование исторической ценности. Составители этих книг опираются на обширный материал первостепенной важности и значения. Это не только устные рассказы и древний эпос, но и биографии великих людей Израиля, написанные вскоре после их кончины, а также государственные летописи Израильского и Иудейского царств, на которые свящ. писатели часто ссылаются (2S 1:18; 1R 11:41; 1R 14:19; ср 2Ch 27:7).

Исторические книги составляют одно целое, завершенное не ранее 562 г до Р.Х. (2R 25:27). В Библии они следуют непосредственно за Пятикнижием: в конце кн Втор Иисус Навин указан как преемник Моисея, а события кн Ис Нав начинаются как раз на другой день после смерти законодателя Израиля.

Духовный смысл сборника можно кратко сформулировать следующим образом: Ягве, положив начало существованию Своего народа, ведет его по пути восхождения к тому времени, когда Он окончательно воцарится в мире (Царство Божие). Для этого Он отдает Израилю Землю Обетованную, поставляет Давида монархом и обещает его потомку вечную власть в эсхатологическом Царстве. Но в то же время составители исторических книг сурово и беспощадно обличают народ Божий за его неверность Завету. Эта неверность является прямой причиной тех бедствий, которые обрушиваются на Израиль. Таким образом история превращается в урок и предупреждение. Она содержит призыв к покаянию, который с особой силой прозвучал в эпоху плена Вавилонского.

Второзаконие исторически обосновало учение об избранности Израиля и определило вытекающее отсюда его теократическое устройство; вслед затем кн Ис Нав рассказывает о поселении избранного народа в Обетованной Земле, кн Судей излагает чередование отступничеств и помилований, 1 и 2 кн Царств повествуют о кризисе, приведшем к установлению царской власти и подвергшем опасности теократический идеал, который затем осуществляется при Давиде; 3 и 4 кн Царств описывают упадок, начавшийся при Соломоне: несмотря на благочестие некоторых царей, произошел целый ряд отступничеств, за которые Бог покарал Свой народ.

Скрыть
Комментарий к «Толковой Библии» Лопухина
Комментарий к текущему отрывку
Комментарий к книге
Комментарий к разделу

1:1 Время описанных в книге Руфь событий определяется общими и неопределенными датами: «когда управляли судьи», т. е. в один из моментов периода Судей (обнимавшего, по Деян 13:20 , 450 лет), и когда: «был голод на земле» (т. е. в Палестине, земле Израиля), многократно посещавший Святую землю в библейские времена (напр., Быт 12:10 ; 26:1 ; 45:6 ; 2 Цар 21:1 ). Обе даты имеют не столько хронологический смысл, сколько указывают на характер времени Судей, на отсутствие тогда у евреев централизующей власти государственной (ср. Суд 17:6 ; 18:1 ; 19:1 ; 21:25 ), когда каждый член народа был предоставлен себе самому и в пору общественных бедствий — голода (как здесь), неприятельских набегов и т. п., должен был действовать на свой страх, сам обеспечивая себе благополучие (ср. Суд 18:1 ); подобным образом и поступает здесь Елимелех, оставляя родной Вифлеем и удаляясь с семьей на чужбину, в землю Моавитскую, «чтобы пожить (там) в качестве пришельца (еврейский глагол gur, ср. Быт 12:10 ; 19:9 ; 20:1 ; Суд 17:7 ; 19:1 ; Плач 4:15 ; отсюда «ger» — пришелец, прозелит). Раввинское толкование справедливо порицает Елимелеха за оставление своих «собратьев» (сограждан, единоплеменников), усматривая в злоключениях и смерти Елимелеха на чужбине божественное наказание ему за оставление святой земли (D. Midrasch Ruth Rabba, in deutsch. übertragen v. A. Wünsche. Leipzig, 1883, s. 15). Напротив, раввинские попытки определения времени переселения Елимелеха произвольны и неудачны, напр., полагали это событие на время Варака и Деворы ( Суд 4-5 , причем в «судьях» (schophetim) Руфь 1:1 ст. 1 видели указание на Девору, Варака и Иаиль), — на время судьи Аода ( Суд 3 ), в современнике которого Еглоне, царе моавитском, видели отца моавитянки Руфи; относили также ко времени судьи Есевона (преемника Иеффая), с которым отождествляли Вооза, на том основании, что оба жили в Вифлееме ( Руфь 2:1 и далее , ср. Суд 12:8,10 ) и т. д. (Мидраш на Руфь, s. 10, 19). В действительности единственной точкой опоры для установления времени описываемых в кн. Руфь событий может быть только родословие Давида, приведенное здесь ( Руфь 4:17-22 ): по нему Давид был правнук Вооза и Руфи через Овида и Иессея, следовательно, период времени, протекший от событий книги Руфь, равен приблизительно ста слишком годам, что подтверждается и свидетельством Иосифа Флавия, который относит переселение Елимелеха (’Αβιμέλεχος, по Иосифу Флавию) к годам правления судии и первосвященника Илии (Иудейские древности. V, 9, §§1-4).


Вифлеем (евр. Bet-lechem — «дом хлеба»), прежде ( Быт 35:16,19 ; 48:7 ) называвшийся Ефрафа (евр. Ephratah — «плодоносная»), но и впоследствии сохранявший древнейшее название с синонимичным ему по значению позднейшим ( Руфь 4:11 ; Мих 4:2 , евр. 1), лежал, судя уже по названию, в одной из самых плодородных местностей Палестины; по Евсевию и блаж. Иерониму, в 6 римских милях, т. е. около 8 верст (римская миля = 694 саж.), к югу от Иерусалима (Ономастикон, 260; русск. перев. Прав. Палест. Сборн. Вып. 37-й, с. 41), что вполне подтверждается расстоянием теперешнего селения Вифлеем, по-арабски Бетлам (с 7 000 исключительно христианского населения), от Иерусалима (см., напр., Guerin. Description de la Palestine. 1868, I, 120 sqq. Ср. проф. А. А. Олесницкий. Святая земля. (Киев, 1878), т. II, с. 73 и далее). К евангельскому времени и, конечно, гораздо ранее Вифлеем обычно назывался городом Давидовым ( Лк 2:4,11 ), не без влияния рассказа книги Руфь (ср. 4:17-22 ). В отличие от другого Вифлеема — в колене Завулоновом ( Нав 19:15 ), Вифлеем, будущая родина Давида, назван здесь, Руфь 1:1 и в 1 Цар 17:12 ; Мих 5:1-2 , Вифлеемом Иудейским, в слав.: Вифлеем Иудин (евр. Bet-lechem Iehudah).


1:2 Семья Елимелеха была очень известна в Вифлееме ( 1:19 ), имела и относительный достаток ( ст. 21 ). Самое имя Елимелех (с евр. «Бог мой царь»), по мнению некоторых, указывает на знатное происхождение лица, носившего это имя. По происхождению имя это справедливо сближается с упоминаемом в Телль-Амарнских письмах (клинописях, открытых в Египте в 1887-1888 гг.) именем одного хеттейского князя (в южной Палестине) Илимилки или Милкили. Иосиф Флавий передает имя Елимелех ’Αβιμέλεχος, сближая таким образом Елимелеха с именем филистимских царей. Имена жены Елимелеха, Ноемини, и обоих сыновей тоже очень знаменательны. Ноеминь, евр. Noomi — «прелестная, приятная, счастливая» (ср. ст. 20 , где это имя противополагается, по значению, другому: «Мара» — «горькая»), ибо, замечает Мидраш (s. 17), «дела ее были прекрасны и приятны». Махлон и Хилеон (слав.: Маалон и Хелеон) некоторыми (Мидраш, цит. м.; Geiger, s. 50) толкуются: «болезнь и истощение» (от евр. Chalah и Kalah), чем могла бы быть обозначена ранняя смерть (ст. 5) обоих сыновей Елимелеха (Мидраш, цит. м.). Однако такое соответствие значений имен (хотя оно еще спорно вследствие разных значений, усвояемых одному и тому же имени) не говорит против исторического значения рассказа кн. Руфь, так как совпадение этого рода, без сомнения, не намеренное. «Ефрафяне», слав.: «ефрафейстии» — то же, что «Вифлеемляне» (ср. 1 Цар 17:12 , где ефрафянином назван Иессей), жители Вифлеема, древнего Ефрафы, а отнюдь не «Ефремляне» (ср. Суд 12:5 ; 3 Цар 11:26 ; 1 Цар 1:1 ), как ошибочно понимает Мидраш (s. 17).


W. Nowack. Richter-Ruth. 1909, s. 186. Ср. проф. Н. О. Мухин. Состояние Палестины и Финикии в XV веке до нашей эры... Киев, 1899, с. 35.


1:3 Елимелех умер в земле моавитской, вероятно, вскоре после прибытия туда, и брак сыновей его имел место уже после смерти. Ноеминь осталась вдовою, «как остаток бескровной жертвы» (Мидраш. S. 18).


1:4-5 Смерть отца не побудила семейство его возвратиться; напротив, оба сына Елимелеха теперь еще прочнее устраиваются на чужбине: женятся на моавитянках: старший, Махлон, — на Руфи ( 4:10 ), а второй, Хилеон, — на Орфе. Значение имен невесток Ноемини понимается неодинаково. Орфа (евр. Orpah, LXX ’Ορφά), по Мидрашу (s. 19), названа так потому, что поворотила спину (oreph) своей свекрови, т. е. оставила ее (ст. 14, ср. Иер 2:27 ); Гезений производит это имя от арабского корня urf — «грива», Симонис сближает с ophrah — «лань». Руфь (евр. Ruth) в Талмуде (Бава-Батра, 14b) толкуется: «услаждающая» (от глагола ravah): «ибо от нее произошел Давид, который услаждал Святого псалмами»; в Мидраше (s. 19); «оказавшая внимание» свекрови (от глагола raah, видеть, воззреть); но наиболее принято (Гезений, Гейгер, Филиппсон и др.) производство от rea — ближний, женский род reuth, ближняя (т. е. близко родственная, любящая в отношении Ноемини); последнее производство имеет за себя чтение сирского перевода (תּועֽר, Reuth). Женитьбу на иноплеменницах и идолопоклонницах ( ст. 15 ), запрещенную законом ( Исх 34:16 ; Втор 7:3 ; ср. относительно моавитян Втор 23:3 , евр. 4 и Суд 10:6 ), таргум и вообще иудейское предание считает причиной ранней и бездетной смерти Махлона и Хилеона, хотя, ради высокого значения праматери Давида Руфи, полагает, что запрещение Втор 23:3 ; евр. 4 принимать в общество Иеговы моавитян относится к мужскому полу этой народности; как видно из ст. 16, Руфь приняла веру Израиля уже по смерти мужа и по возвращении Ноемини в Вифлеем.


Десять лет продолжался, вероятно, голод в Израиле, и столько же длилась супружеская жизнь сыновей Ноемини (ст. 4).


1:6-7 После смерти Махлона и Хилеона семья обеднела. Тогда Ноеминь узнает, что Иегова, по мере верности или неверности Ему Израиля посылавший ему плодородие и голод ( Втор 28:47-48 ), «посетил» («пакад», ср. Быт 21:1 ; Исх 4:31 ; 1 Цар 2:21 ), т. е. милостью — дарованием урожая хлеба, и немедленно оставляет Моавитскую землю и направляется, в сопровождении обеих невесток, в Иудею.


1:8-9 По мере приближения к границе Моавитской земли с Иудейской Ноеминь пытается советовать невесткам возвратиться в родительские дома (по LXX, слав.: «дом отца своего», но евр., рус.: «дом матери своей»: указание на особенное значение матери в первобытном строе жизни, ср. Быт 24:28 ; Песн 3:4 ; отец, по крайней мере, Руфи был жив еще тогда 2:11 ). Вся вообще речь Ноемини и ответы невесток открывают существование таких отношений между ними и свекровью, которые могут быть названы не иначе как идеальными. С твердой верой в промысел Божий (вера эта проходит через всю нить повествования книги Руфь) Ноеминь выражает признательность невесткам своим за их добрые отношения к умершим мужьям и свекрови, желает им милостей Иеговы, высказывая, таким образом, веру, что сила и действие Иеговы не ограничиваются пределами Израиля и его земли, а простираются и на другие народы, на весь мир и великодушно советует им вступить в новые браки, желая «покоя» (евр. menuchah, ст. 9) им в домах будущих мужей (ср. 3:2 ).


Многие библеисты критического направления (напр., Smend, Новак, Benzinger) признают так называемый матриархат или матриархальную эпоху, предшествовавшую будто бы патриархальной: если в последнюю заправляющее значение в семье имел отец, то в первую — исключительно мать. Но Библия не знает такой культурно-исторической ступени развития семьи и общежития, а просто признает факт изначального высокого значения матери в семье патриархальной наряду с первенствующим значением отца-патриарха (ср., напр., Быт 16, 21 и др.). Мидраш (s. 21) в пояснение выражения «дом матери» (ст. 8) говорит: «язычник не имеет отца».


1:9-10 Однако Руфь и Орфа выражают желание следовать за любимой свекровью в Иудею.


1:11-13 В ответной речи Ноеминь выходит из того древнееврейского воззрения, что высшее назначение и счастье женщины — быть матерью (ср. Быт 24:60 ; 30:1 ) и, кроме того, имеет в виду древнееврейский же (встречающийся и у других народов — индийцев, персов, черкесов и др.) обычай левиратного брака (см. Быт 38:6-10 ; Втор 25:5-10 ; ср. Иосифа Флавий. Иуд. древн. IV, 8, §23), ср. гл. 4. С этой точки зрения следование невесток за Ноеминью признается ею бесцельным: у нее нет и не будет сыновей, которые бы могли заменить для Руфи и Орфы умерших Махлона и Хилеона, так что нет для них надежды в Израиле; однако, по словам Ноемини, ее собственное положение все же более горько (евр. mar, ст. 13), чем их, ибо они потеряли только мужей и могут иметь надежду на новые супружества, она же лишилась мужа, детей, имущества и притом не имеет в виду лучшего будущего: видимо, ее «постигла (карающая) рука Иеговы» (ст. 13).


1:14-15 Увещания Ноемини подействовали на Орфу, и она, убоявшись, может быть, ожидающих ее в обществе Ноемини лишений, предпочла возвратиться «к народу своему и к богам своим» (ст. 15), т. е. к почитанию Хамоса ( Чис 21:29 ; Иер 48:13 ) и др. моавитских божеств (по таргуму, «к богу» — единственное число, почему некоторые древние толкователи видели здесь Истинного Бога, что, однако, неверно ввиду того, что это усвояется, ст. 16, лишь Руфи, в очевидной противоположности с Орфою, ст. 15).


1:16-18 Но совершенно обратное действие слова Ноемини произвели на Руфь. В ней заговорила теперь «крепкая, как смерть, любовь» ( Песн 8:6 ): из любви к Ноемини она не только обещает неотлучно сопутствовать ей во всяком месте и при всяких обстоятельствах, но и со всей силой убеждения признает народ ее — Израиля — своим народом. Бога ее (Иегову) — своим Богом, т. е., по толкованию Мидраша (s. 24), объявляет себя прозелиткой, присоединяясь и к вере, и к народности Израиля (ср. Bertholet. Stellung der Isr. u Iuden zu den Fremden. S. 28). Только смерть может разлучить ее с Ноеминью, но все же прах обеих должен лежать в одной гробнице. Все это Руфь утвердила клятвенным выражением (обычным в книгах Царств, напр., 1 Цар 3:17 ; 14:44 ; 20:13 ; 2 Цар 3:35 ), по слав. тексту (более точно, чем русский перевод, передающему подлинный текст): «тако да сотворит мне Господь, и сия да приложит». Тогда Ноеминь оставила свои увещания, молчаливо согласившись с нею.


1:19-21 Ноеминь — «приятная», Мара — «горькая». Прибытие Ноемини в Вифлеем после десятилетней отлучки, притом без мужа и сыновей, естественно, произвело впечатление в немногочисленном, конечно, населении, и особенно женщины с удивлением говорили (евр. tomamah, женского рода): ужели «это Ноеминь?» (греко-славянский перевод точнее, чем Вульгата: «haec, est illa Noemi» и русский). Евр. Marah, арамейск. ор. Mara (LXX: Πικρά, Вульгата: Amara, слав.: Горькá), родственное имени Мария, противоположно по значению имени Noomi, и эта противоположность выражена Ноеминью в применении к обстоятельствам ее жизни и страданиям по воле Вседержителя (евр. Schaddai).


1:22 Прибытие Ноемини и Руфи в Вифлеем имело место «в начале жатвы ячменя», или вообще жатвы (так как ячмень поспевает в Палестине раньше пшеницы) — около половины апреля (см. Эд. Робинсон. Palästina. 2 Bd., s. 504, 522, 597, 628, 668) или около времени Пасхи (таргум: «при наступлении дня Пасхи»), на второй день которой приносился в святилище первый сноп жатвы ячменя ( Лев 23:10-11 ; ср. Мидраш, 31). Дата прибытия может (по связи с последующим; гл. 2-3) давать мысль о близости помощи Божией обеим женщинам: жатва дала повод для проявления милости Божией им через Вооза.


2:1 Вводится в повествование новое лицо — родственник покойного Елимелеха и, следовательно, Ноемини (евр.: modá, LXX: γνώριμος, слав.: «муж знаемый» — собственно «знакомый», но ввиду принадлежности его к племени Елимелеха — «родственник», — как в русском, ср. 3:2 ). Вооз (евр.: זַעֹּב Boaz; LXX: Βοοζ; Вульгата: Booz). Еврейское написание имени одинаково с названием одной из медных колонн, поставленных Соломоном в притворе храма — Воаз ( 3 Цар 7:21 ; 2 Пар 3:17 ); значение имени передается двояко: 1) «в нем — крепость» (bo + az), или 2) от арабского корня «ловкость, подвижность» (Гезений). В том и другом случае Воозу приличен эпитет «isch gibborchail» (Вульгата: homa potens, слав.: «муж силен», русский: «человек очень знатный»), обычно обозначающий человека богатого ( 1 Цар 9:1 ; 4 Цар 15:20 ) или мужественного, храброго, доблестного героя ( Суд 6:12 ; 11:1 ; 3 Цар 11:28 ; Неем 11:14 ).


2:2-3 Руфь спешит помочь тяжелому положению, в котором оказались обе женщины по прибытии в Вифлеем. Древнееврейский обычай, санкционированный законом ( Лев 19:9-10 ; 23:22 ; Втор 24:19 ), предоставлял в пользу бедных, между прочим, известную часть нивы, оставляемую недожатой, забытые снопы и упавшие при сборе колосья. Руфь пользуется этим правом, может быть, не зная его законной санкции, а просто надеясь на человеческую доброту жнецов и хозяев; к счастью, «случайно» (евр.: midreh, Вульгата: accidit: понятие «случая» чрезвычайно редко в библейском словоупотреблении и мировоззрении, принадлежа более язычникам, напр., 1 Цар 6:9 ) она попадает на ниву Вооза, где и начала подбирать колосья за жнецами.


2:4 Приветствие Вооза жнецам напоминает приветствие ангела Гедеону ( Суд 6:12 ), ответное приветствие жнецов ему близко к благожеланию при жатве в Пс 128:8 . Приветствие Вооза и ответ жнецов рисуют привлекательную простоту и сердечность отношений господина и слуг.


2:5-7 На вопрос Вооза о Руфи приставник дает ответ для нее благоприятный: указание на самоотверженную преданность ее Ноемини и чрезвычайное ее трудолюбие.


2:8-9 Это располагает Вооза в пользу Руфи, и он разрешает ей постоянный сбор колосьев исключительно на его поле, поручая ее охране служанок и ограждая от обид со стороны жнецов (ср. 14-15 ст. ).


2:10-13 Здесь в одинаковой степени привлекательны как смиренная признательность Воозу Руфи, все оставившей на родине ради Израиля и Бога его и не притязающей на благодеяния в Израиле (ст. 10,13), так и доброта и благочестие Вооза, проникнутого верой в особенный промысел Иеговы о Израиле (как бы крыльями осеняющего и защищающего народ свой, ср. Втор 32:11; Пс 35:8 ; 56:2 ; 90:4 ), не оставляющий без памяти и всякого, надеющегося на Него ( Пс 90:1 ), не исключая и «пришельца во вратах Израиля» ( Втор 14:29 ), — принимающего жертву бескорыстной преданности Руфи Ноемини в качестве великого богоугодного поступка, достойного самой полной и совершенной награды от Бога, и готового послужить орудием милости Божией к бедной женщине (11-12). «Благословение сие (Вооза Руфи) исполнилось, потому что прияла она полную мзду от Господа, сделавшись праматерью Благословения народов» (блаж. Феодорит, с. 315).


2:14 Характерно изображение трапезы восточного простолюдина. Обед состоит из кусков хлеба, обмакиваемых в уксус (евр. chomez — питье, употребительное на Востоке в знойное время и теперь, несмотря на ограничения запрещением вина у мусульман), к этому присоединяется kali, греч. ά̓λφιτον****, слав.: «пряжмо» — сушеные зерна (ср. Лев 23:14 ).


2:15-16 Беседа с Руфью, видимо, еще более возвысила ее в глазах Вооза, и он делает новые распоряжения жницам о содействии бедной женщине в сборе хлеба; но и теперь, как ранее, еще не упоминает о родстве своей с покойным мужем Руфи. Последнее открывает ей уже Ноеминь по возвращении ее вечером первого дня сбора хлеба на полях Вооза ( ст. 20 ).


2:17-18 Размер дневного сбора ячменя Руфи, вымолоченного ею в поле же, равнялся ефе, евр.: epha, LXX: οἰφί (οἰφεί)****, Вульгата: ephi, слав.: «ифи»; мера эта, по иудейской традиции (Мидраш. S. 42), равнялась трем сатам (Вульгата: tres modii); по Иосифу Флавию (Иуд. древн. VIII, 2, §9), 72 секстарам или 1 аттич. μετρήτης.


2:19-22 Обилие собранного Руфью хлеба (ст. 17), остатки обеда, ею принесенные (18), наконец, сообщение имени Вооза (19), — все это немедленно вытесняет из сердца благочестивой Ноемини прежнюю горечь ( 1:13,20 ) и исторгает у нее слова благодарения Иегове и благословения Воозу (20); теперь же она сообщает Руфи о родстве Вооза. И дальнейшее сообщение Руфи о милостивом разрешении Вооза быть все время жатвы со слугами его (21) могло теперь же побудить Ноеминь подумать об устроении судьбы невестки (ср. 3:1 ).


2:23 В течение всей жатвы (ячменя и затем через недели 2-3 пшеницы), т. е. около 3-х месяцев (Мидраш. S. 44), Руфь работала на полях Вооза, живя у Ноемини. В Вульгате последние слова ст. 23, гл. II: «vatteschev et—chamotag» («жила у свекрови») отнесены к ст. 1 гл. 3, начинающейся в Вульгате: «postquam autem reversa est ad sorcam suam».


3:1 Ноеминь начинает хлопотать об устроении судьбы Руфи, о доставлении ей того «покоя» (евр. manoach), которого она давно желала обеим невесткам ( 1:9 ; menuchah), — супружества и жизни под защитой мужа.


3:2-4 Ноеминь намерена устроить брак Руфи с Воозом на основании закона родства или ужичества (гр. Чис 27:1 и далее ; гл. 36 ), — так называемый брак левиратный (ср. Втор 25:5-10 ), от которого, по ее мнению, Вооз не должен был отказываться (юридически) и не мог сделать этого (нравственно) ввиду известного обращения с Руфью (гл. 2). Мера для сближения с Воозом, указанная ею Руфи, всецело отвечает правовым и нравственным понятиям древнееврейского уклада жизни, санкционированным законом, и никоим образом не может быть оцениваема с точки зрения европейских христианских понятий. (Ср. блаж. Феодорита, вопр. 2 на кн. Руфь: «Иные порицают и Ноеминь и Руфь, первую за то, что внушила, а последнюю за то, что послушалась и исполнила, т. е. спала у ног Воозовых».) Хотя буква закона Втор 25:5-10 не говорит прямо об обязанности других родственников — не братьев — восстанавливать семя бездетно умершему путем левиратного брака, однако дух закона, без сомнения, налагал эту обязанность и на них, хотя позднейший буквализм раввинов не распространял этой обязанности даже на брата, родившегося после смерти умершего бездетным брата его (Мишна. Иевамот. II, §§1-2).


Веяние хлеба в Палестине (ст. 2) в древности и теперь происходит перед вечером, так как около 4-х часов пополудни обычно дует благоприятный для сего ветер с Средиземного моря (W. Nowack. Hebräische Arshäologie. Leipzig, 1894. Bd. I, s. 233-234).


Омовение, умащение тела и возложение торжественных одежд (вместо, вероятно, «одежды вдовства», ср. Быт 38:14 ; по Мидрашу, s. 44, Руфь надела одежды субботние или праздничные), — эти действия Руфи по совету Ноемини аналогичны приготовлениям невесты к браку (ср. Иез 16:9 ) и в данном случае были рассчитаны произвести наиболее выгодное впечатление на Вооза. Той же цели имело служить, по мысли Ноемини, свидание Руфи с Воозом после трапезы последнего, когда «развеселится сердце его» (ст. 7), т. е. в хорошем расположении его духа.


3:5-6 Руфь, чувствуя материнскую любовь и жизненную опытность в совете Ноемини, в точности исполняет последний.


3:7 При патриархальной простоте жизни богатство и именитость Вооза не мешали ему непосредственно участвовать в полевых и иных хозяйственных работах, а равно и самому же ночью сторожить на гумне хлеб в снопах и зерне. Источник веселья Вооза. Мидраш (s. 45) указывает в благодарственной молитве, совершенной им после пищи. Когда он уснул, то Руфь, согласно наставлению Ноемини (ст. 4), легла у ног его, как бы всецело отдавая себя воле и покровительству Вооза.


3:8-9 Когда, в полночь, проснувшийся Вооз заметил присутствие вблизи себя женщины и спросил ее об имени, то Руфь, назвав себя, именует себя рабой Вооза — в смысле нуждающейся в милости и защите Вооза и затем просит его: « простри крыло твое на рабу твою, потому что ты родственник » (евр.: goël, LXX: ****). «Простереть крыло» на женщину (ср. Иез 16:8 ) — общеизвестный не только у древних евреев, но и у арабов (Iacob. Studien en arab. Dichtern. III, 58) символ не просто защиты вообще (как в Руфь 2:12 ), но прямо супружества, брака; просьба о последнем мотивируется Руфь: ибо ты родственник — goël — лицо, в силу родственной близости имеющее не только право, но и обязанность оказать всякое материальное, моральное и подобное содействие родственной, так или иначе пострадавшей, семье ( Лев 25:26 , 3 Цар 16:11 и др.); по отношению к бездетной вдове родственника — обязанность взять ее в жены (ср. ст. 13 ). В отличие от собственно левиратного брака в первоначальном, древнем смысле этого института, согласно которому в этой стране восстановлялось семья, имя или дом умершего ( Быт 38:8-10 ; Втор 25:6,9 ), в словах Руфи ст. 9 и во всем последующем повествовании кн. Руфь (см. 4:3-5 и далее) имеется в виду видоизмененная форма левирата в комбинации с законом сохранения уделов в пределах каждого колена ( Чис 27:1-11 ; 36 гл. ), причем требование «восстановления семени умершему» ( Быт 38 и Втор 25 ) отступило назад: Вооз, женившись на Руфи, созидал дом собственный, а не воссозидал дом Махлона ( 4:11 и далее ), так что и рожденный им от Руфи Овид именовался сыном первого ( 4:21 ), а не последнего.


3:10-11 Вооз со всею искренностью отзывается на доверчивое движение души бедной женщины; как отец дочь, благословляет он Руфь и восхваляет, находя, что эта решимость ее искать покровительства у престарелого Вооза (по Мидрашу, s. 47, Воозу в это время было 80 лет), минуя молодых людей, есть такое «доброе дело» (еврейским chesed точнее, чем в русском переводе передается; в слав.: «милость», Вульгата: misericordia), которое по достоинству превосходит «прежнее» доброе дело, т. е. самоотверженное оставление родного дома и родины ради любви к Ноемини ( 1:16 ; 2:17 ), — превосходит, поскольку в последнем отношении она действовала все же сообразно с естественными склонностями сердца, в отношении же Вооза она руководилась чувством долга и внушением благочестия, наперекор влечениям и симпатиям женского сердца к юным избранникам. Успокаивая дрожавшую от страха Руфь, Вооз обещает исполнить всякую ее просьбу, касающуюся принадлежащего ей по праву, — конечно, уже не как моавитянка, а как член израильской общины, в которую Руфь вступила ( 1:16 ; 2:12 ) и по законам которой она действует. Это последнее и вообще высокое достоинство Руфи, как «жены добродетельной» (’escheth-chail, ср. Притч 31:10 ; LXX: ****, Вульгата: mulier virtutis, слав.: «жена силы» — все более точный перевод еврейский сравнительно с русским переводом), свидетельствует, по словам Вооза, общее мнение о ней его соотечественников, жителей Вифлеема («все ворота», евр. kol — schaar = «весь город», поскольку ворота в городе были сборным пунктом населения его по общественным делам, тяжебным, судебным ( Втор 25:7 ; Ис 29:21 ; Притч 22:22 и др. LXX: ****, слав.: «все племя людей моих»). Такое суждение Вооза о нравственном достоинстве Руфи весьма важно для предупреждения и устранения ошибочных, чуждых данной эпохе и среде, суждений о том же предмете.


«Поступком своим, — поясняет слова Вооза Руфи (ст. 10) блаж. Феодорит, — показала ты, что не вожделению поработившись сделала сие: иначе бы пошла к юновозрастным, рассуждая не о богатстве, не о нищете, а только об удовлетворении сластолюбия. Напротив того, пришла ты к человеку, который по летам может быть тебе отцом. Ибо сие означает слово «дщи»» (Отв. на 2 вопр. на кн. Руфь. С. 316-317).


3:12-14 Расположенный к Руфи и готовый вступить с нею в брак, зная, равным образом, что и она желает брака именно с ним, Вооз, однако, настаивает, что это несомненное право Руфи должно быть осуществлено законным, формальным путем, что необходимо (всенародно, 4:1 ) предложить взятие Руфи более близкому родственнику ее, чем Вооз. — Мидраш (s. 47) и раввины (Раши и др.), стоя на букве закона и полагая, что левиратный брак обязателен был лишь для брата умершего, называет этого предполагаемого брата Махлона — Тов (понимая слово tob ст. 13 в смысле собственного имени), но последнее должно быть отнесено насчет простой раввинской изобретательности: в 4:1 родственник Руфи не назван по имени (на что обращал внимание уже Абен-Езра). Руфь должна была спать на гумне Вооза до утра, именно до наступления полного рассвета (13b-14a): Вооз не отослал ее тотчас же ночью, с одной стороны, чтобы не возбудить в ней подозрения в нежелании Вооза исполнить просьбу Руфи, с другой — предотвратить возможную опасность для Руфи при возвращении ночью, со стороны ночных сторожей (ср. Песн 5:7 ); рано же, до рассвета, Руфь должна была оставить гумно Вооза потому, что «благоразумие требовало остерегаться всяких сплетен, совершенно не имевших под собою основания» (Иосиф Флавий. Иуд. древн. V, 9, §3).


3:15 Может быть, этой благоразумной заботой о доброй репутации — своей и Руфи, а не одним расположением и попечением о пропитании Руфи и Ноемини ( ст. 17 ) вызван был дар Вооза Руфи — 6 мер (неопределенной величины) ячменя, всыпанных им Руфи в полотно и взваленных на плечи. Давая Руфи эту ношу, с какой люди привыкли уже видеть Руфь, Вооз устранял подозрение, какое могло явиться у всех знавших Руфь, в ранний час возвращающеюся от Вооза; устранить же эти подозрения было тем необходимее, что по иудейскому традиционному праву, при наличности этих подозрений, он не мог бы и жениться на Руфи: «если кто подозревается в сношениях с нееврейкой, то, хотя бы она обратилась в еврейство, он не должен на ней жениться» (Мишна. Иевамот. II, 8, ср. Тосеф. 4, 6). Мидраш понимает 6 мер ячменя, данных Воозом Руфи, аллегорически: о шести или восьми потомках Руфи, наделенных 6-ю наивысшими качествами: Давиде, Езекии, Иосии, Анании, Азарии, Мисаиле, Данииле и Мессии (s. 52).


Вместе с Руфью в город, может быть, пошел и Вооз (но Вульгата видит в заключительных словах ст. 15 речь только о Руфи: ingressa est civitatem; женский род tabo вместо принятого мужского роде iabo имеют, впрочем, и многие кодексы еврейских текстов у Кенникотта и Росси, напр., №№ 1, 47, 76, 93, 100 и др.). По Мидрашу (s. 52), Вооз шел вместе с Руфью, охраняя ее от нападений молодых людей.


3:16-18 Смысл вопроса Ноемини к возвратившейся Руфи Мидраш (s. 52) передает: «свободная ли ты еще или уже принадлежишь мужу?», на что Руфь ответила: «я — свободная». Принесенный Руфью запас ячменя — дар Вооза — еще более утверждает Ноеминь в доверии расположению его к Руфи, и она советует ей оставаться дома (в качестве обрученной Вооза) в твердой надежде на скорое, в тот же день, и точное решение участи Руфи Воозом, который до окончания дела не успокоится: «у благочестивых «я» всегда «я» и «нет» — «нет», — замечает Мидраш (s. 58).


4:1-2 Желая скорее устроить дело Руфи (см. 3:18 ), Вооз рано утром ( 3:13 ) приходит на площадь у городских ворот — обычное в городах Востока место всех общественных собраний ( Быт 19 , сн. Пс 49:13 ), торговых сделок ( Быт 23:10-13,16,18 ) и покупок ( 4 Цар 7:1 ), судебного разбирательства ( Втор 16:18 ; 21:19 ), в частности, касательно левиратного брака — в случае отказа деверя от этого брака ( Втор 25:7 ). Сюда Вооз пригласил и родственника (goël) Ноемини и Руфи, о котором Вооз упоминает в разговоре с последней ( 3:13 ); обращение Вооза к этому родственнику выражено неопределенным выражением евр. «pelom almoni» (по Мидрашу, s. 53 = невежда в законе, не знавший, что запрещение Втор 23:3 относится только к мужчинам моавитянам, а не к женщинам), соответствующим греч. δει̃να****, слав. онсица ( Мф 26:18 ) — «такой-то». Возможно, что этот необходимый для решения дела человек нарочито был приглашен Воозом (так передает Иосиф Флавий. Иуд. древн. V, 9, §4), как нарочито были приглашены им и свидетели из старейшин (о старейшинах в Вифлееме упоминается далее в истории Самуила 1 Цар 16:4 ) — в количестве десяти, какое число в иудейском предании считалось минимальным для богослужебного собрания (см. Иерусалимский таргум на Исх 12:4 ), как и для всякого общественного дела ( 1 Цар 25:5 ). Иосиф Флавий (цит. м.) говорит, что Вооз позвал к воротам города и Руфь, но это не подтверждается библейским текстом и даже, пожалуй, противоречит 3:18 (ср. наше замечание к этому месту).


4:3-6 «Достоин удивления разговор с ближайшим родственником. Не прямо повел он речь о браке, но заговорил о приобретении полей. Потом, когда с удовольствием принял тот предложение сие, Вооз присовокупил слово и о браке, сказав: справедливость требует вступающему во владение полей после умершего взять себе и жену его и чадорождением сохранить память скончавшегося; но тот по причине брака отрекся и от предлагаемых полей» (блаж. Феодорит, стр. 317). Благоразумно и тактично также Вооз, начиная речь об уделе покойных Елимелеха и сыновей (ст. 3), называет только Ноеминь, не упоминая пока о Руфи, — «Ноеминь продает», с евр.: «продала» (makerah, LXX: ****, слав.: дадеся Ноемини, Вульгата: vendet Noëmi), т. е. по возвращении из Моавитской страны, или же это было сделано Елимелехом при удалении туда ( 1:1-2 ); так или иначе, по закону (ужичества) — о не отчуждаемости уделов от колена в колено ( Чис 27:4-11 ; 36:7-9 ), проданный было Ноеминью участок Елимелеха должен был быть выкуплен кем-либо из близких родственников его (по Лев 25:15 ), каких в данном случае оказывалось лишь два: не названный по имени и Вооз. Первый, выразивши было согласие выкупить удел Ноемини (ст. 4), тотчас же отказался от этого, как скоро услышал об обязанности брака с Руфью (ст. 5): может быть, его отклоняла суеверная боязнь вдовы Махлона (подобную боязнь выразил, по Быт 38:11 , Иуда относительно Фамари после смерти двух мужей — ее сыновей Иуды, ср. Тов 3:6 ; 6:14-15 ), хотя сам он указывает другую причину отказа — боязнь расстройства его собственного удела (ст. 6); Мидраш (s. 53-54), как уже сказали, видит здесь следствие невежества его в законе и опасения нарушить последний браком на моавитянке (ср. Втор 23:3 ).


Право Ноемини или собственно Руфи продать участок умершего мужа подтверждает Талмуд, говоря: «ожидающая деверя получила имущество: школы Шаммая и Гиллеля согласны в том, что она продает и дарит, и сделка действительна». Мишна. Иевамот. IV, 8 (рус. перев Н. Переферковича. СПб., 1900, с. 38).


4:7-8 Упоминаемой здесь обычай снятия сапога одним и передачи его другому Иосиф Флавий (Иуд. древн. V, 9, §4) несправедливо отождествляет с законом и обрядом так называемой (доселе существующей у евреев) халицы (от еврейского глагола chalaz, разувать) или освобождения деверя от обязанности левиратного брака с невесткой ( Втор 25:9-10 ). Смысл, цель и обстановка обряда в том и другом случае различны: в первом случае (как здесь, Руфь 4:8 ) имеющий право собственности сам отрекался от нее и символически выражал это передачей сапога (символ владения, Пс 59:10 ; 107:10 ), тогда как «халица» совершалась самой невесткой, получившей отказ в браке от деверя: она снимала у него сапоги и плевала ему в лицо ( Втор 25:9-10 ; Иосиф Флавий. Иуд. древн. IV, 8, §23), что было позором для «разутого» (chaluz) на всю жизнь.


Акт халицы и порядок ее помещены в прибавлении к русскому переводу тр. Иевамот (СПб., 1900), с. 103-109.


4:9-10 Теперь Вооз уже свободно и со всей решительностью берет на себя обязательство как выкупа удела, так и брака с Руфью. «Достойны удивления в сказанном и благочестие и точность. Не нарушаю, говорит, закона тем, что беру в жену моавитянку; напротив того, исполняю божественный закон, чтобы память умершего сохранилась не угасшею» (блаж. Феодорит, с. 318). Впрочем, в последующих родословиях (ст. 21; 1 Пар 2:12 ; Мф 1:3 ; Лк 3:32 ), рожденный от брака Вооза и Руфи Овид называется сыном Вооза, а не Махлона: благочестие Вооза сделало его достойным занять место в родословной Давида и Иисуса Христа преимущественно пред Махлоном.


4:11-12 Старейшины и народ не только свидетельствуют и подтверждают легальность объявленного Воозом брака, но и благословляют предстоящий брак с упоминанием дорогих всем евреям имен праматерей их Рахили и Лии (первой называется Рахиль, как любимая жена Иакова, ср. Быт 29:31 , 48:7 и др.). Сомнительно предположение блаж. Феодорита (там же), будто эти слова благословения дают мысль, что у Вооза была и другая жена. Упоминание о Фаресе (ср. Быт 38:29 ; 46:12 ) тем более уместно, что с него начинается (ст. 18) родословие Вооза.


4:13 Благословение Божье на браке Вооза и Руфи сказалось беременностью последней и рождением сына, который вифлеемскими женщинами, конечно, не без участия родителей, назван был Овидом ( ст. 17 ), с евр. obed = служащий, т. е. Богу и людям.


4:14-16 Смысл имени объясняется в этих заключительных стихах, почти исключительно посвященных Ноемини, некогда по воле промысла Божия имевшей испытания ( 1:13,20 ), а ныне судьбами того же промысла получившей великое утешение — близкого родственника (gaël), отраду и питателя — в Овиде. «Сие по буквальному разумению означает утешение Ноемини, по самой же истине — обращение вселенной. Ибо отсюда процвело спасение вселенной» (блаж. Феодорит, с. 319).


4:18-22 В родословии этом возможно предположить пропуски отдельных имен и поколений: трудно допустить, чтобы на протяжении почти тысячелетия от Фареса до Давида сменились лишь 9-10 поколений (ср. 1 Пар 2:9-15 ). Но мессианская идея, выразившаяся как в этом родословии (ср. Мф 1:3 ; Лк 3:31-33 ), так и в изображаемом книгой Руфь вступлении язычницы в церковь ветхозаветную, сообщает всей книге Руфь великую важность.


Не лишено значения то обстоятельство, что кн. Руфь издревле читается у евреев в праздник Пятидесятницы — праздник не только жатвы (о которой говорится в книг), но и дарования закона на Синае, который, по Мидрашу, был возвещен всем народам, но не был ими принят. Новозаветная Пятидесятница, сменившая ветхозаветную, есть праздник излияния Духа Божия на всякую плоть ( Иоил 2:28 ; Деян 2:17 ).


В ряду исторических книг Ветхого Завета посте книги Судей в греческой (LXX), латинской (Вульгата) и славяно-русской Библии помещается книга Руфь (LXX: ‛Ρούθ, Вульгата: Ruth). «Восьмая книга Ветхого Завета, Руфь, называется так потому, что содержит историю Руфи. Руфь была родом моавитянка; но отказавшись от родства и отеческого суеверия, она обратилась к истинному Богопочитанию и переселилась в Вифлеем Иудейский; там сочеталась браком с Воозом, из колена Иудина. От нее производится родство Давида таким образом: Вооз от Руфи родил Овида, Овид — Иессея, Иессей — Давида» (Синопсис Афанасия). В еврейской же Библии кн. Руфь стоит в третьей части ветхозаветного канона — в разделе агиографов, «кетубим», занимая в ряду их пятое место (после кн. Псалмов, Притчей, Иова и Песни Песней). Последнее положение кн. Руфь в Библии, надо думать, было первоначальное; помещение ее в греческой Библии между книгами Судей и Царств могло быть вызвано тем, что описанное в ней происшествие относится ко времени Судей, а по указанному отношению Руфи к Давиду книга является, по блаж. Августину (Христ. наука. Кн. 2, гл. 13), началом или преддверием к книгам Царств, изображающим историю царского дома Давидова; притом присоединением к кн. Судей (как кн. Плач Иеремии к кн. Пророка Иеремии) достигалось общее число книг Ветхого Завета 22 (равное числу букв еврейского алфавита), принимаемое Иосифом Флавием (Иудейские древности. Против Апиона I, 8), иудейскою синагогою и некоторыми учителями церкви (Ориген, блаж. Иероним, св. Епифаний).1В новое время, между другими, известный историк еврейской литературы Густав Карпелес признает, что «рассказ о Руфи» (т.е. книга Руфь) с самого начала входил в книгу Судей (составляя заключительную часть ее повествований) и что только впоследствии книга Руфь подверглась отделению от нее и включению в состав агиографов. (Г. Карпелес. История еврейской литературы. Перев. под ред. А. Я. Гаркави. СПб., 1896, т. I, с. 41 и 50.) Но легче понять обратное — перенесение кн. Руфь из ряда агиографов в раздел исторических книг, чем предполагаемое здесь искусственное отделение части (рассказ Руфи) от целого (кн. Судей) с произвольным перенесением первой в 3-ю часть ветхозаветного канона.

Характерное отличие книги Руфь от других книг библейских состоит в том, что содержание ее одинаково чуждо как основному руслу исторической жизни Израиля, изображаемой в исторических и пророческих книгах Ветхого Завета, так и вдохновенному умозрению и священно-лирическому излиянию вечных чувств человеческого сердца в книгах учительных (Псалмы, Притчи, кн. Иова, Песнь Песней, Екклезиаст): книга Руфь переносит читателя в тесный круг древнееврейской семьи, необычайно живо и привлекательно изображая судьбу, испытания и нужду, а равно добродетели и конечное прославление главного действующего лица — моавитянки Руфи, через брак с вифлеемлянином Воозом вошедшей в народ Божий и удостоившейся быть прабабкой царя Давида. По характеру содержания, по отчетливости характеристик и способу изложения книга Руфь напоминает разве некоторые сцены из жизни патриархов книги Бытия; по внешней форме ее справедливо называют древнееврейским рассказом из сельского быта, идиллической семейной картиной, полной самой искренней простоты и наивности. При всем том кн. Руфи в двух пунктах соприкасается с общеизраильской историей: в исходном пункте рассказа — удалении еврейской семьи вифлеемлянина Елимелеха в землю Моавитскую вследствие постигшего страну евреев голода (Руф 1:1-2), а еще более — в конечном — родословии царя Давида (Руф 4:17-22) — в конце книги (ср. 1 Пар 2:5-10), какое родословие со включением имени Руфи внесено и в евангельское родословие Господа (Мф 1:4-6). Эта историческая черта книги — связь с генеалогией Давида (нарочито оттеняемая в Руф 4:17) — была причиной внесения книги Руфь в ветхозаветный канон; а так как Давид был праотцем Иисуса Христа и родословие Давида есть необходимая часть родословия Спасителя, то очевидна важность книги Руфь и с новозаветной точки зрения, со стороны исторических основ христианства В этом смысле блаж. Феодорит на вопрос «для чего написано сказание о Руфи?» отвечает: «во-первых, ради Владыки Христа; потому что от Руфи произошел Он по плоти. Почему и божественный Матфей, пиша родословие, миновал знаменитых добродетелью жен Сарру, Ревекку и других, упомянул же о Фамари, о Рааве, о Руфи и даже о жене Урииной, вразумляя сим, что единородный Божий Сын вочеловечился ради всех человеков, и иудеев, и прочих народов, и грешных и праведных» (Отв. на вопр. 1 на книгу Руфь. Рус. пер. М., 1855, с. 313; ср. блаж. Иеронима Стридонского. Четыре книги толкований на Евангелие Матфея. Творен. Рус. перев. Киев, 1901, ч. 16-я, с. 7). Вместе с тем, по блаж. Феодориту, «хотя и ради Владыки надлежало быть написанным сказанию о Руфи, однако же история эта и сама по себе достаточна к тому, чтобы принести всякую пользу умеющим пользоваться подобными повествованиями; потому что описывает нам тяжкие несчастья и достохвальное терпение Ноемини, целомудрие и любовь к свекрови ее невесток, преимущественно же Руфи, которая, по сердечному благочестию и в память супруга, престарелую и дряхлую женщину предпочла родителям. Показывает также история сия и добродетель Вооза» (вопр. 1 на кн. Руфь, с. 314-315). Вообще, «изложение и композиция в этом рассказе просты и наглядны, отличаются таким эпическим тоном, что совершенно ошибочно и неосновательно относить сочинение к имевшему преимущественно законодательный характер времени после плена, так как ведь все в ней ясно свидетельствует о первоначальной поре еврейской семейной жизни». Так напрасно усматривали в книге Руфь тенденцию поддержать обязательность левиратного (ср. Втор 25:5-10) брака (Benary. De hebraeorum leviratu. 1835; Bertholdt. Einleitung...): если действительно брак Руфи с Воозом (Руф 2:20; Руф 4:10-17) был левиратым (лат. levir — деверь) в древнееврейском смысле (Быт 38:7-11, ср. Втор 25:5-10) — хотя, строго говоря, он не может быть назван так, потому что Вооз не был братом умершего мужа Руфи, — то во всяком случае эта черта является совершенно случайной в повествовании книги и с главной нитью рассказа в существенной связи не стоит. Равным образом нельзя видеть в книге Руфь со многими исследователями (Geiger. Urschrift u. Übersetzungen der Bibel. 1857, s. 49 ff; Bertholet [Бертолет]. Stellung der Israeliten z. Fremden. S. 145 ff; Graetz. Geschichte der Iuden. II, 2, s. 136 ff; Berteau. Kurzgefasst. exeget. Handbuch. 1883; Wildeboer. Die Literatur des A. T.’s. §21; Nowack. Handkommentar z. Alten Test. Richter—Ruth. 1900, s. 184-185 и др.) протест против послепленного ригоризма Ездры (Езд 9-10), Неемии (Неем 13:23-31) и их единомышленников, не допускавших браков иудеев с иноплеменницами, причем предполагается, пример великой праматери великого Давида, моавитянки Руфи был наилучшим обличением неправоты тех ревнителей буквы закона (Втор 23:4; Исх 34:16). Но, независимо от искусственности предположения такого протеста, послепленное написание книги Руфь невероятно уже по самому, выше показанному, характеру ее содержания и изложения; не доказывают столь позднего происхождения книги Руфь и помещение ее в 3-й части ветхозаветного канона (вопреки мнению Uatke. Histor.—Kritisch. Einleitung in d. А. Т. 1886, 438 ff. и др.), так как в этой части находятся книга Псалмов, Притчей и др. допленного происхождения, как не доказывают того и встречающиеся в еврейском тексте книги халдаизмы, имеющие место и в древнейших библейских книгах. Напротив, за древнее происхождение книги Руфь, именно при первых царях еврейских, говорят следующие данные самой книги: 1) образ выражения Руф 1:1 (ср. Суд 19:1) «в те дни, когда управляли судьи» — показывает, что происшествия, описываемые в книге из времени Судей, не слишком далеко отстояли от времени священного писателя книга; 2) родословие в Руф 4:17-22 доводится только до Давида; если бы написание книги относилось к более поздней эпохе периода царей, то ничто не мешало бы внесению имен царственных потомков Давида (после же плена вообще не было смысла в изображении родословия одного Давида); 3) только в отношении Давила имел значение подробный рассказ книги о праматери Давида; не без основания указывают при этом на случай из жизни Давида 1 Цар 22:1-3 (во время преследований Саула Давид помещает своих отца и мать у моавитского царя), показывающий, что воспоминание о моавитском происхождении праматери Давида было свежим как у него самого, так и у его современников. Авторитет LXX-ти, поместивших книгу Руфь в библейском кодексе непосредственно за книгою Судей и перед 1 кн. Царств, а равно и свидетельство Талмуда (тракт. Бава-Батра, 14b), что писателем книги Руфь был Самуил, убеждает нас, что «написание книги принадлежит времени царя Давида и сделано одним из бывших тогда пророков»2Проф. А. А. Олесницкий. Руководственные о священном писании Ветхого и Нового Завета сведения из творений отцов и учителей церкви. СПб., 1894, с. 43. .

Исторические книги


По принятому в греко-славянской и латинской Библиях делению ветхозаветных книг по содержанию, историческими (каноническими) книгами считаются в них книги Иисуса Навина, Судей, Руфь, четыре книги Царств, две Паралипоменон, 1-я книга Ездры, Неемии и Есфирь. Подобное исчисление встречается уже в 85-м апостольском правиле 1, четвертом огласительном поучении Кирилла Иерусалимского, Синайском списке перевода LXX и отчасти в 60-м правиле Лаодикийского собора 350 г.: Есфирь поставлена в нем между книгами Руфь и Царств 2. Равным образом и термин «исторические книги» известен из того же четвертого огласительного поучения Кирилла Иерусалимского и сочинения Григория Богослова «О том, какие подобает чести кн. Ветхого и Нового Завета» (книга Правил, с. 372–373). У названных отцов церкви он имеет, впрочем, несколько иной, чем теперь, смысл: название «исторические книги» дается ими не только «историческим книгам» греко-славянского и латинского перевода, но и всему Пятикнижию. «Исторических книг древнейших еврейских премудростей, – говорит Григорий Богослов, – двенадцать. Первая – Бытие, потом Исход, Левит, потом Числа, Второзаконие, потом Иисус и Судии, восьмая Руфь. Девятая и десятая книги – Деяния Царств, Паралипоменон и последнею имееши Ездру». «Читай, – отвечает Кирилл Иерусалимский, – божественных писаний Ветхого завета 22 книги, переведенных LXX толковниками, и не смешивай их с апокрифами… Это двадцать две книги суть: закона Моисеева первые пять книг: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Затем Иисуса сына Навина, Судей с Руфью составляют одну седьмую книгу. Прочих исторических книг первая и вторая Царств, у евреев составляющая одну книгу, также третья и четвертая, составляющие одну же книгу. Подобно этому, у них и Паралипоменон первая и вторая считаются за одну книгу, и Ездры первая и вторая (по нашему Неемии) считаются за одну книгу. Двенадцатая книга – Есфирь. Таковы исторические книги».

Что касается еврейской Библии, то ей чужд как самый раздел «исторических книг», так и греко-славянское и латинское их распределение. Книги Иисуса Навина, Судей и четыре книги Царств причисляются в ней к «пророкам», а Руфь, две книги Паралипоменон, Ездры – Неемии и Есфирь – к разделу «кегубим» – священным писаниям. Первые, т. е. кн. Иисуса Навина, Судей и Царств занимают начальное место среди пророческих, Руфь – пятое, Есфирь – восьмое и Ездры, Неемии и Паралипоменон – последние места среди «писаний». Гораздо ближе к делению LXX стоит распорядок книг у Иосифа Флавия. Его слова: «От смерти Моисея до правления Артаксеркса пророки после Моисея записали в 13 книгах совершившееся при них» (Против Аппиона, I, 8), дают понять, что он считал кн. Иисуса Навина – Есфирь книгами характера исторического. Того же взгляда держался, по-видимому, и Иисус сын Сирахов, В разделе «писаний» он различает «премудрые словеса́... и... повести» (Сир 44.3–5), т. е. учительные и исторические книги. Последними же могли быть только Руфь, Паралипоменон, Ездры, Неемии и Есфирь. Принятое в еврейской Библии включение их в раздел «писаний» объясняется отчасти тем, что авторам некоторых из них, например Ездры – Неемии, не было усвоено в еврейском богословии наименования «пророк», отчасти их характером, в них виден историк учитель и проповедник. Сообразно с этим весь третий раздел и называется в некоторых талмудических трактатах «премудростью».

Относя одну часть наших исторических книг к разделу пророков, «узнавших по вдохновенно от Бога раннейшее, а о бывшем при них писавших с мудростью» (Иосиф Флавий. Против Аппиона I, 7), и другую – к «писаниям», каковое название дается всему составу ветхозаветных канонических книг, иудейская церковь тем самым признала их за произведения богодухновенные. Вполне определенно и ясно высказан этот взгляд в словах Иосифа Флавия: «У иудеев не всякий человек может быть священным писателем, но только пророк, пишущий по Божественному вдохновенно, почему все священные еврейские книги (числом 22) справедливо могут быть названы Божественными» (Против Аппиона I, 8). Позднее, как видно из талмудического трактата Мегилла, поднимался спор о богодухновенности книг Руфь и Есфирь; но в результате его они признаны написанными Духом Святым. Одинакового с ветхозаветной церковью взгляда на богодухновенность исторических книг держится и церковь новозаветная (см. выше 85 Апостольское правило).

Согласно со своим названием, исторические книги налагают историю религиозно-нравственной и гражданской жизни народа еврейского, начиная с завоевания Ханаана при Иисусе Навине (1480–1442 г. до Р. X.) и кончая возвращением евреев из Вавилона во главе с Неемиею при Артаксерксе I (445 г. до Р. X.), на время правления которого падают также события, описанные в книге Есфирь. Имевшие место в течение данного периода факты излагаются в исторических книгах или вполне объективно, или же рассматриваются с теократической точки зрения. Последняя устанавливала, с одной стороны, строгое различие между должными и недолжными явлениями в области религии, а с другой, признавала полную зависимость жизни гражданской и политической от веры в истинного Бога. В зависимости от этого излагаемая при свете идеи теократии история народа еврейского представляет ряд нормальных и ненормальных религиозных явлений, сопровождавшихся то возвышением, подъемом политической жизни, то полным ее упадком. Подобная точка зрения свойственна преимущественно 3–4 кн. Царств, кн. Паралипоменон и некоторым частям кн. Ездры и Неемии (Неем 9.1). Обнимаемый историческими книгами тысячелетний период жизни народа еврейского распадается в зависимости от внутренней, причинной связи явлении на несколько отдельных эпох. Из них время Иисуса Навина, ознаменованное завоеванием Палестины, представляет переходный момент от жизни кочевой к оседлой. Первые шаги ее в период Судей (1442–1094) были не особенно удачны. Лишившись со смертью Иисуса Навина политического вождя, евреи распались на двенадцать самостоятельных республик, утративших сознание национального единства. Оно сменилось племенной рознью, и притом настолько сильною, что колена не принимают участие в обшей политической жизни страны, живут до того изолированно, замкнуто, что не желают помочь друг другу даже в дни несчастий (Суд.5.15–17, 6.35, 8.1). В таком же точно жалком состоянии находилась и религиозно-нравственная жизнь. Безнравственность сделалась настолько всеобщей, что прелюбодейное сожительство считалось обычным делом и как бы заменяло брак, а в некоторых городах развелись гнусные пороки времен Содома и Гоморры (Суд.19). Одновременно с этим была забыта истинная религия, – ее место заняли суеверия, распространяемые бродячими левитами (Суд.17). Отсутствие в период судей, сдерживающих начал в виде религии и постоянной светской власти, завершилось в конце концов полной разнузданностью: «каждый делал то, что ему казалось справедливым» (Суд.21.25). Но эти же отрицательные стороны и явления оказались благодетельными в том отношении, что подготовили установление царской власти; период судей оказался переходным временем к периоду царей. Племенная рознь и вызываемое ею бессилие говорили народу о необходимости постоянной, прочной власти, польза которой доказывалась деятельностью каждого судьи и особенно Самуила, успевшего объединить своей личностью всех израильтян (1Цар 7.15–17). И так как, с другой стороны, такой сдерживающей народ силой не могла быть религия, – он еще недоразвился до того, чтобы руководиться духовным началом, – то объединение могло исходить от земной власти, какова власть царская. И, действительно, воцарение Саула положило, хотя и не надолго, конец племенной розни евреев: по его призыву собираются на войну с Каасом Аммонитским «сыны Израилевы... и мужи Иудины» (1Цар 11.8). Скорее военачальник, чем правитель, Саул оправдал народное желание видеть в царе сильного властью полководца (1Цар 8.20), он одержал целый ряд побед над окрестными народами (1Цар 14.47–48) и как герой погиб в битве на горах Гелвуйских (1Цар 31). С его смертью во всей силе сказалась племенная рознь периода Судей: колено Иудово, стоявшее прежде одиноко от других, признало теперь своим царем Давида (2Цар 2.4), а остальные подчинились сыну Саула Иевосфею (2Цар 2.8–9). Через семь с половиной лет после этого власть над Иудою и Израилем перешла в руки Давида (2Цар 5.1–3), и целью его правления становится уничтожение племенной розни, при посредстве чего он рассчитывает удержать престол за собой и своим домом. Ее достижению способствуют и постоянные войны, как общенародное дело, они поддерживают сознание национального единства и отвлекают внимание от дел внутренней жизни, всегда могущих подать повод к раздорам, и целый ряд реформ, направленных к уравнению всех колен пред законом. Так, устройство постоянной армии, разделенной по числу колен на двенадцать частей, причем каждая несет ежемесячную службу в Иерусалиме (1Пар 27.1), уравнивает народ по отношению к военной службе. Превращение нейтрального города Иерусалима в религиозный и гражданский центр не возвышает никакое колено в религиозном и гражданском отношении. Назначение для всего народа одинаковых судей-левитов (1Пар 26.29–30) и сохранение за каждым коленом местного племенного самоуправления (1Пар 27.16–22) уравнивает всех пред судом. Поддерживая равенство колен и тем не давая повода к проявлению племенной розни, Давид остается в то же самое время в полном смысле самодержавным монархом. В его руках сосредоточивается власть военная и гражданская: первая через посредство подчиненного ему главнокомандующего армией Иоава (1Пар 27.34), вторая через посредство первосвященника Садока, начальника левитов-судей.

Правление сына и преемника Давидова Соломона обратило ни во что результат царствования его отца. Необыкновенная роскошь двора Соломона требовала громадных расходов и соответствующих налогов на народ. Его средства шли теперь не на общегосударственное дело, как при Давиде, а на удовлетворение личных нужд царя и его придворных. Одновременно с этим оказался извращенным правый суд времени Давида: исчезло равенство всех и каждого пред законом. На этой почве (3Цар 12.4) возникло народное недовольство, перешедшее затем в открытое возмущение (3Цар 11.26. Подавленное Соломоном, оно вновь заявило себя при Ровоаме (3Цар 12) и на этот раз разрешилось отделением от дома Давидова 10 колен (3Цар 12.20). Ближайшим поводом к нему служило недовольство Соломоном, наложившим на народ тяжелое иго (3Цар 12.4), и нежелание Ровоама облегчить его. Но судя по словам отделившихся колен: «нет нам доли в сыне Иессеевом» (3Цар 12.16), т. е. у нас нет с ним ничего общего; мы не принадлежим ему, как Иуда, по происхождению, причина разделения в той племенной, коленной розни, которая проходила через весь период Судей и на время стихает при Сауле, Давиде и Соломоне.

Разделением единого царства (980 г. до Р. Х.) на два – Иудейское и Израильское – было положено начало ослаблению могущества народа еврейского. Последствия этого рода сказались прежде всего в истории десятиколенного царства. Его силам наносят чувствительный удар войны с Иудою. Начатые Ровоамом (3Цар 12.21, 14.30; 2Пар 11.1, 12.15), они продолжаются при Авии, избившем 500 000 израильтян (2Пар 13.17) и отнявшем у Иеровоама целый ряд городов (2Пар 13.19), и на время заканчиваются при Асе, истребившем при помощи Венадада Сирийского население Аина, Дана, Авел-Беф-Моахи и всей земли Неффалимовой (3Цар 15.20). Обоюдный вред от этой почти 60-тилетней войны был сознан, наконец, в обоих государствах: Ахав и Иосафат вступают в союз, закрепляя его родством царствующих домов (2Пар 18.1), – женитьбою сына Иосафатова Иорама на дочери Ахава Гофолии (2Пар 21.6). Но не успели зажить нанесенные ею раны, как начинаются войны израильтян с сирийцами. С перерывами (3Цар 22.1) и переменным счастьем они проходят через царствование Ахава (3Цар 20), Иорама (4Цар 8.16–28), Ииуя (4Цар 10.5–36), Иоахаза (4Цар 13.1–9) и Иоаса (4Цар 13.10–13) и настолько ослабляют военную силу израильтян, что у Иохаза остается только 50 всадников, 10 колесниц и 10 000 пехоты (4Цар 13.7). Все остальное, как прах, развеял Азаил Сирийский, (Ibid: ср. 4Цар 8.12). Одновременно с сирийцами израильтяне ведут при Иоасе войну с иудеями (4Цар 14.9–14, 2Пар 25.17–24) и при Иеровоаме II возвращают, конечно, не без потерь в людях, пределы своих прежних владений от края Емафского до моря пустыни (4Цар 14.25). Обессиленные целым рядом этих войн, израильтяне оказываются, наконец, не в силах выдержать натиск своих последних врагов – ассириян, положивших конец существованию десятиколенного царства. В качестве самостоятельного государства десятиколенное царство просуществовало 259 лет (960–721). Оно пало, истощив свои силы в целом ряде непрерывных войн. В ином свете представляется за это время состояние двухколенного царства. Оно не только не слабеет, но скорее усиливается. Действительно, в начале своего существования двухколенное царство располагало лишь 120 000 или по счислению александрийского списка 180 000 воинов и потому, естественно, не могло отразить нашествия египетского фараона Сусакима. Он взял укрепленные города Иудеи, разграбил самый Иерусалим и сделал иудеев своими данниками (2Пар 12.4, 8–9). Впоследствии же число вооруженных и способных к войне было увеличено теми недовольными религиозной реформой Иеровоама I израильтянами (не считая левитов), которые перешли на сторону Ровоама, укрепили и поддерживали его царство (2Пар 11.17). Сравнительно благоприятно отозвались на двухколенном царстве и его войны с десятиколенным. По крайней мере, Авия отнимает у Иеровоама Вефиль, Иешон и Ефрон с зависящими от них городами (2Пар 13.19), а его преемник Аса в состоянии выставить против Зарая Эфиоплянина 580 000 воинов (2Пар 14.8). Относительная слабость двухколенного царства сказывается лишь в том, что тот же Аса не может один вести войну с Ваасою и приглашает на помощь Венадада сирийского (3Цар 15.18–19). При сыне и преемнике Асы Иосафате двухколенное царство крепнет еще более. Не увлекаясь жаждой завоеваний, он посвящает свою деятельность упорядочению внутренней жизни государства, предпринимает попытку исправить религиозно-нравственную жизнь народа, заботится о его просвещении (2Пар 17.7–10), об урегулировании суда и судебных учреждений (2Пар 19.5–11), строит новые крепости (2Пар 17.12) и т. п. Проведение в жизнь этих предначертаний требовало, конечно, мира с соседями. Из них филистимляне и идумеяне усмиряются силой оружия (2Пар 17.10–11), а с десятиколенным царством заключается политический и родственный союз (2Пар 18.1). Необходимый для Иосафата, как средство к выполнению вышеуказанных реформ, этот последний сделался с течением времени источником бедствий и несчастий для двухколенного царства. По представлению автора Паралипоменон (2Пар 21), они выразились в отложении Иудеи при Иораме покоренной Иосафатом Идумеи (2Пар.21.10), в счастливом набеге на Иудею и самый Иерусалим филистимлян и аравийских племен (2Пар.21.16–17), в возмущении жителей священнического города Ливны (2Пар.21.10) и в бесполезной войне с сирийцами (2Пар 22.5). Сказавшееся в этих фактах (см. еще 2Пар 21.2–4, 22.10) разложение двухколенного царства было остановлено деятельностью первосвященника Иоддая, воспитателя сына Охозии Иоаса, но с его смертью сказалось с новой силой. Не успевшее окрепнуть от бедствий и неурядиц прошлых царствований, оно подвергается теперь нападению соседей. Именно филистимляне захватывают в плен иудеев и ведут ими торговлю как рабами (Иоиль 3.6, Ам 1.9); идумеяне делают частые вторжения в пределы Иудеи и жестоко распоряжаются с пленниками (Ам 1.6, Иоиль 3.19); наконец, Азаил сирийский, отняв Геф, переносит оружие на самый Иерусалим, и снова царство Иудейское покупает себе свободу дорогой ценой сокровищ царского дома и храма (4Цар 12.18). Правлением сына Иоаса Амасии кончается время бедствий (несчастная война с десятиколенным царством – 4Цар 14.9–14,, 2Пар 25.17–24 и вторжение идумеев – Ам 9.12), а при его преемниках Озии прокаженном и Иоафаме двухколенное царство возвращает славу времен Давида и Соломона. Первый подчиняет на юге идумеев и овладевает гаванью Елафом, на западе сокрушает силу филистимлян, а на востоке ему платят дань аммонитяне (2Пар 26.6–8). Могущество Озии было настолько значительно, что, по свидетельству клинообразных надписей, он выдержал натиск Феглафелассара III. Обеспеченное извне двухколенное царство широко и свободно развивало теперь и свое внутреннее экономическое благосостояние, причем сам царь был первым и ревностным покровителем народного хозяйства (2Пар 26.10). С развитием внутреннего благосостояния широко развилась также торговля, послужившая источником народного обогащения (Ис 2.7). Славному предшественнику последовал не менее славный и достойный преемник Иоафам. За время их правления Иудейское царство как бы собирается с силами для предстоящей борьбы с ассириянами. Неизбежность последней становится ясной уже при Ахазе, пригласившем Феглафелассара для защиты от нападения Рецина, Факея, идумеян и филистимлян (2Пар 28.5–18). По выражению Вигуру, он, сам того не замечая, просил волка, чтобы тот поглотил его стадо, (Die Bibel und die neueren Entdeckungen. S. 98). И действительно, Феглафелассар освободил Ахаза от врагов, но в то же время наложил на него дань ((2Пар 28.21). Неизвестно, как бы сказалась зависимость от Ассирии на дальнейшей истории двухколенного царства, если бы не падение Самарии и отказ преемника Ахаза Езекии платить ассириянам дань и переход его, вопреки совету пророка Исаии, на сторону египтян (Ис 30.7, 15, 31.1–3). Первое событие лишало Иудейское царство последнего прикрытия со стороны Ассирии; теперь доступ в его пределы открыт, и путь к границам проложен. Второе окончательно предрешило судьбу Иудеи. Союз с Египтом, перешедший с течением времени в вассальную зависимость, заставил ее принять участие сперва в борьбе с Ассирией, а потом с Вавилоном. Из первой она вышла обессиленной, а вторая привела ее к окончательной гибели. В качестве союзницы Египта, с которым вели при Езекии борьбу Ассирияне, Иудея подверглась нашествию Сеннахерима. По свидетельству оставленной им надписи, он завоевал 46 городов, захватил множество припасов и военных материалов и отвел в плен 200 150 человек (Schrader jbid S. 302–4; 298). Кроме того, им была наложена на Иудею громадная дань (4Цар 18.14–16). Союз с Египтом и надежда на его помощь не принесли двухколенному царству пользы. И, тем не менее, преемник Езекии Манассия остается сторонником египтян. Как таковой, он во время похода Ассаргадона против Египта делается его данником, заковывается в оковы и отправляется в Вавилон (2Пар 33.11). Начавшееся при преемнике Ассаргадона Ассурбанипале ослабление Ассирии сделало для Иудеи ненужным союз с Египтом. Мало этого, современник данного события Иосия пытается остановить завоевательные стремления фараона египетского Нехао (2Пар 35.20), но погибает в битве при Мегиддоне (2Пар 35.23). С его смертью Иудея становится в вассальную зависимость от Египта (4Цар 23.33, 2Пар 36.1–4), а последнее обстоятельство вовлекает ее в борьбу с Вавилоном. Стремление Нехао утвердиться, пользуясь падением Ниневии, в приефратских областях встретило отпор со стороны сына Набополассара Навуходоноора. В 605 г. до Р. X. Нехао был разбит им в битве при Кархемыше. Через четыре года после этого Навуходоносор уже сам предпринял поход против Египта и в целях обезопасить себе тыл подчинил своей власти подвластных ему царей, в том числе и Иоакима иудейского (4Цар 24.1, 2Пар 36.5). От Египта Иудея перешла в руки вавилонян и под условием верности их могла бы сохранить свое существование. Но ее сгубила надежда на тот же Египет. Уверенный в его помощи, второй преемник Иоакима Седекия (Иер 37.5, Иез 17.15) отложился от Навуходоносора (4Цар 24.20, 2Пар 36.13), навлек нашествие вавилонян (4Цар 25.1, 2Пар 36.17) и, не получив поддержки от египетского фараона Офры (Иер 37.7), погиб сам и погубил страну.

Если международные отношения Иудеи сводятся к непрерывным войнам, то внутренняя жизнь характеризуется борьбой с язычеством. Длившаяся на протяжении всей истории двухколенного царства, она не доставила торжества истинной религии. Языческим начало оно свое существование при Ровоаме (3Цар 14.22–24, 2Пар 11.13–17), языческим и кончило свою политическую жизнь (4Цар 24.19, 2Пар 36.12). Причины подобного явления заключались прежде всего в том, что борьба с язычеством велась чисто внешними средствами, сводилась к одному истреблению памятников язычества. Единственное исключение в данном отношении представляет деятельность Иосафата, Иосии и отчасти Езекии. Первый составляет особую комиссию из князей, священников и левитов, поручает ей проходить по всем городам иудиным и учить народ (2Пар 17.7–10); второй предпринимает публичное чтение закона (4Цар 23.1–2, 2Пар 34.30) и третий устраивает торжественное празднование Пасхи (2Пар 30.26). Остальные же цари ограничиваются уничтожением идолов, вырубанием священных дубрав и т. п. И если даже деятельность Иосафата не принесла существенной пользы: «народ еще не обратил твердо сердца своего к Богу отцов своих» (2Пар 20.33), то само собой понятно, что одни внешние меры не могли уничтожить языческой настроенности народа, тяготения его сердца и ума к богам окрестных народов. Поэтому, как только умирал царь гонитель язычества, язычествующая нация восстановляла разрушенное и воздвигала новые капища для своих кумиров; ревнителям религии Иеговы вновь приходилось начинать дело своих благочестивых предшественников (2Пар 14.3, 15.8, 17.6 и т. п.). Благодаря подобным обстоятельствам, религия Иеговы и язычество оказывались далеко неравными силами. На стороне последнего было сочувствие народа; оно усвоялось евреем как бы с молоком матери, от юности входило в его плоть и кровь; первая имела за себя царей и насильно навязывалась ими нации. Неудивительно поэтому, что она не только была для нее совершенно чуждой, но и казалась прямо враждебной. Репрессивные меры только поддерживали данное чувство, сплачивали язычествующую массу, не приводили к покорности, а, наоборот, вызывали на борьбу с законом Иеговы. Таков, между прочим, результат реформ Езекии и Иоссии. При преемнике первого Манассии «пролилась невинная кровь, и Иерусалим... наполнился ею... от края до края» (4Цар 21.16), т. е. началось избиение служителей Иеговы усилившеюся языческой партией. Равным образом и реформа Иосии, проведенная с редкою решительностью, помогла сосредоточению сил язычников, и в начавшейся затем борьбе со сторонниками религии они подорвали все основы теократии, между прочим, пророчество и священство, в целях ослабления первого язычествующая партия избрала и выдвинула ложных пророков, обещавших мир и уверявших, что никакое зло не постигнет государство (Иер 23.6). Подорвано было ею и священство: оно выставило лишь одних недостойных представителей (Иер 23.3). Реформа Иосии была последним актом вековой борьбы благочестия с язычеством. После нее уж не было больше и попыток к поддержанию истинной религии; и в плен Вавилонский евреи пошли настоящими язычниками.

Плен Вавилонский, лишив евреев политической самостоятельности, произвел на них отрезвляющее действие в религиозном отношении. Его современники воочию убедились в истинности пророческих угроз и увещаний, – в справедливости того положения, что вся жизнь Израиля зависит от Бога, от верности Его закону. Как прямой и непосредственный результат подобного сознания, возникает желание возврата к древним и вечным истинам и силам, которые некогда создали общество, во все времена давали спасение и, хотя часто забывались и пренебрегались, однако всегда признавались могущими дать спасение. На этот-то путь и вступила прибывшая в Иудею община. В качестве подготовительного условия для проведения в жизнь религии Иеговы ею было выполнено требование закона Моисеева о полном и всецелом отделении евреев от окрестных народов (расторжение смешанных браков при Ездре и Неемии). В основу дальнейшей жизни и истории теперь полагается принцип обособления, изолированности.


* * *


1 «Для всех вас, принадлежащих к клиру и мирянам, чтимыми и святыми да будут книги Ветхого Завета: Моисеевых пять (Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие), Иисуса Навина едина, Судей едина, Руфь едина, Царств четыре, Паралипоменон две, Ездры две, Есфирь едина».

2 «Читать подобает книги Ветхого Завета: Бытие мира, Исход из Египта, Левит, Числа, Второзаконие, Иисуса Навина, Судии и Руфь, Есфирь, Царств первая и вторая, Царств третья и четвертая, Паралипоменон первая и вторая, Ездры первая и вторая».

Скрыть
Комментарий к переводу Кулакова
Комментарий к текущему отрывку
Комментарий к книге
Комментарий к разделу

1:1 а) Букв.: судили.


1:1 б) Или: на моавские поля.


1:2 а) Этимологию имени Элимелех связывают с выражением «Мой Бог - царь», Ноеминь - со словом «приятная», Махлон - «слабый», «болезненный», Хильон - «подлежащий истреблению».


1:2 б) Ефрата - второе название Вифлеема; употребляется для различения Вифлеема (Бет-Лехема - дома хлеба) иудейского и Вифлеема галилейского.


1:4 а) В соответствии с Законом (Втор 7:1-3), израильтянам разрешалось брать моавитских жен, но моавитянин не мог войти в общество Господне (Втор 23:3) даже в десятом поколении.


1:4 б) Этимологию имени Орпа связывают со словами «отвернувшаяся», имени Руфь (Рут) - «дружелюбная», «верная», «провидящая», «насыщающая», «доставляющая в изобилии».


1:6 Букв: приходил осматривать или посетил (чтобы оказать милость или наказать, см. Пс 105:4).


1:13 Так в LXX. Еврейский текст этой части стиха труден. Вульгата и Син. пер.: я весьма сокрушаюсь о вас. Друг. возм. пер.: ведь мои тяжкие страдания будут невыносимы для вас.


1:14 а) LXX: и вернулась к народу своему.


1:14 б) Или: Руфь крепко держалась за нее.


1:15 Букв.: возвращайся (и ты) вслед за невесткой твоей.


1:16 Букв.: не принуждай / упрашивай меня оставить тебя (и не идти) вслед за тобой / от тебя отвратиться.


1:17 Букв.: и там похоронена буду.


1:19 Букв.: они.


1:20 а) Имя Ноеминь созвучно евр. нооми - «сладкая».


1:20 б) Имя Мара созвучно евр. мара - «горькая»; ср. 1:13.


1:20 в) Евр. Шаддай традиционно переводилось как «Всемогущий» или как «Вседержитель»; то же в ст. 21.


1:21 LXX: унизил / сломил.


1:22 Жатва ячменя начиналась после весеннего равноденствия.


2:1 Этимологию имени Боаз (Вооз) связывают со словом «быстрота» или выражением «в Нем - сила». Боаз упоминается также в родословиях книги 1 Пар (1 Пар 2:11, 12) и в родословии Иисуса Христа (Мф 1:5; Лк 3:32).


2:2 Букв.: подбирать колосья (идя) за тем, в чьих глазах увижу расположение.


2:4 Букв.: Господь с вами.


2:7 Так в Вульгате. Точный смысл евр. текста этой части стиха неясен.


2:11 Букв.: который ты не знала ни вчера, ни третьего дня.


2:13 Или: служанку; то же ниже в этом стихе.


2:14 а) Уксус - традиционная приправа, приготовленная из скисшего вина; ср. Числ 6:3; Притч 10:26; Пс 68:22.


2:14 б) Поджаренное зерно - традиционная еда на Ближнем Востоке; ср. Лев 23:14; 1 Цар 17:17; 25:18; 2 Цар 17:28.


2:17 Евр. эфа - мера объема, около 20 л.


2:20 Речь идет о праве выкупа надела у женщины, муж которой умер, и о левиратном браке (браке, в котором брат обязан жениться на вдове брата, чтобы сын, родившийся в этом браке, считался сыном умершего брата).


2:23 Жатва пшеницы начиналась по окончании жатвы ячменя и заканчивалась к началу лета. Лев 25:23-25; Иер 32:6-8; Втор 25:5-10.


3:8 Или: стал шарить вокруг себя.


3:9 а) Или: служанка; то же далее в этом стихе.


3:9 б) В оригинале игра слов: евр. канаф означает и «крыло», и «полу, край» покрывала, одеяла и т.п. Ср. 2:12.


3:10 Друг. возм. пер.: это проявление твоей верности (евр. хесед - милость / неизменная любовь) еще лучше прежнего.


3:13 Или: (а сейчас) ложись (и спи) до утра.


3:15 Букв.: и пошел.


4:1 Имеется в виду место между внешними и внутренними воротами города, где заседал суд и решались важные для горожан вопросы.


4:3 Букв.: брат.


4:8 Древний обычай снимать обувь как свидетельство о заключении сделки, возможно, происходил от права собственника топтать свою землю, и, вероятно, поэтому передача сандалии обозначала передачу права собственности. Ср. Пс 59:10; см. также Ам 2:6; 8:6.


4:10 Букв.: приобретаю / покупаю.


4:11 Букв.: которые возвели / построили дом Израиля.


4:12 См. Быт 38:6-30.


4:14 Букв.: не лишивший… искупителя (того, кто может выкупить).


4:15 Букв.: для тебя лучше.


4:18 Евр. толедот - происхождение, родословие, список потомков; ср. примеч «а» к Быт 2:4.


«Не уговаривай меня, (Ноеминь): я не оставлю тебя и не вернусь, ведь куда твой путь - туда и мой, где твое пристанище - там и мое, твой народ будет моим народом, твой Бог - моим Богом. Где ты умрешь, там и я умру, в одну ляжем землю. Пусть Господь сделает со мной, что Он хочет, - только смерть меня с тобой разлучит» (1:16, 17).

Эти поразительные слова произносит не богобоязненная иудейка, а прежде не знавшая истинного Бога Руфь-моавитянка, и они являются живым свидетельством высоты духа этой замечательной женщины, от них веет внутренней красотой, которая удивляет нас своей искренностью, непосредственностью и глубиной. Будучи моавитянкой, она предпочла покинуть свою родину и остаться с Ноеминью, разделить с ней тяготы жизни и принять ее веру, отказавшись от богов своего народа. Такой неожиданный поступок Руфи, по сути, самооотречение не может не восхищать.

Книга Руфи - одна из двух книги Библии, названных по имени женщины. Это одна из самых трогательных и светлых книг Ветхого Завета. Описанные события приходятся на период судей, один из самых мрачных в израильской истории, время духовного упадка, всеобщей развращенности и кровавых междоусобиц. Однако в ней нет описания войн, насилия, страшных грехов и преступлений. Книга по-своему уникальна. Ее содержание значительно отличается от описания жизни Израиля, представленного в исторических и пророческих книгах Ветхого Завета. Отличается эта книга и от возвышенно лирических учительных книг Священного Писания. Это простая, трогательная история о доброте и преданном служении ближнему - о неизменной любви, которая в итоге оказывается служением Богу. В подлиннике это проявление сострадания, взаимопомощи и преданности Руфью, ее свекровью Ноеминью и их родственником Боазом передано емким, светлым и многозначным древнееврейским словом хесед, обозначающим «милосердие» и «неизменную любовь» (см. 1:8; 2:20; 3:10).

Главная героиня книги Руфи, вдова израильтянина из Вифлеема, предстает в этом кратком и непритязательном рассказе как образец верности, смирения и чистоты. Приняв религию единого Бога и породнившись с родственником покойного мужа Боазом, она стала праматерью царя Давида. Будучи иноземкой (моавитянкой), она становится частью народа Божьего, и именно ей суждено было занять место в родословной Иисуса Христа. Евангелист Матфей подчеркивает значение этого факта, приводя имя Руфи в родословии Спасителя (Мф 1:1-16).

Большинство исследователей считают, что книга Руфи была написана в период царей, по всей вероятности, в дни царствования Давида или Соломона. Согласно иудейской традиции, ее автором мог быть пророк Самуил.

В книге заключена великая истина, не подвластная времени: побуждая к милосердию, Господь ведет уповающего на Него от горькой личной утраты к обретению полноты жизни. Господь верен в проявлении любви и заботы о Своем народе, каждодневно являя к нему Свою милость. И всякий человек, считающий себя восприемником Его благодати, подобно Руфи, Ноемини и Боазу, призван отвечать Богу верностью и послушанием, быть милостивым и сострадательным к нуждающемуся и неимущему.

Скрыть

Мысли вслух: ежедневные размышления о Библии

 

Поразительным отличием описанного в третьей главе книги Руфи от того, что мы привыкли видеть в окружающем нас мире... 

Rt 3:1-18
 

Предание о моавитянке Руфи, сложившееся в начале 1-го тысячелетия до Р.Х. и обретшее окончательную форму, вероятно... 

Rt 1:1-14
 

В том, что мы читаем в начале второй главы книги Руфи, в первую очередь обращает на себя внимание заповедь, которую... 

Rt 2:1-13
Показать еще
Библия
Мысли вслух
Вопрос-ответ
Библиотека
Ссылки
О проекте
Карта сайта
Дизайн и разработка:  ©2001–2024 Web-Мастерская v:2.0.2.107
Google Play
App Store

Благодаря регистрации Вы можете подписаться на рассылку текстов любого из планов чтения Библии

Мы планируем постепенно развивать возможности самостоятельной настройки сайта и другие дополнительные сервисы для зарегистрированных пользователей, так что советуем регистрироваться уже сейчас (разумеется, бесплатно).