Исайя Вавилонский (Ис.40:1 - 66:24)

Ис. 52:3−10

Прозаический отрывок в Ис. 53:3−6 может рассматриваться и как заключение предшествующей песни избавления, и как введение к следующей части книги − гимну о страдающем Отроке Господа. Пророк вспоминает о двух моментах истории Израиля, когда народ Божий был поставлен на грань уничтожения − в Египте перед Исходом и в конце 8-го века во время ассирийского завоевания. «А это еще что такое?», задает пророк от лица Господа риторический вопрос о происходящем в Вавилонском плену. Опять народ Божий стал жертвой неистовства завоевателей, и опять − как в Египте и как при Сеннахерибе − узнает народ, что Бог рядом; верность Бога Своему народу становится для пророка своего рода характеристикой Всемогущего: Он − Тот, кто приходит на помощь, Бог спасения нашего.

Бог откликается на страдания Своего народа, и радость об этом затмевает все ужасы плена. Это радостная весть, весть о спасении − тем же самым словом назовет свое служение Иисус из Назарета. Но при всем том спасение, о котором ликует пророк, которому будут слагать гимны следующие поколения, которое стало прообразом спасительного действия Бога в Новом Завете, не отменяет того страдания, которое выпало на долю израильтян в плену. Незадолго до Второисайи об этом размышлял пророк Иезекииль. Он ясно видел, что плен был вызван грехами народа, но совершали эти грехи одни, а в плен пошли совсем другие люди; спасение будет дано в будущем, но тем, кто погиб во время вавилонского завоевания, от этого не легче. Это несправедливо, неправильно. И Господь во-первых говорит Иезекиилю, что перед Ним каждый отвечает сам за себя, и, во-вторых, Он открывает пророку величественную картину воскресения мертвых, когда новая жизнь будет дана тем самым людям, иссохшие кости которых видит Иезекииль.

Второисайя видит то же самое с другой точки зрения. Да, Бог возвещает радостную весть о спасении, о том, что Он рядом и приходит избавить народ. Избавление грядет − но страдание от этого не перестает быть страданием. Холокост кончился − но он был! Запечатанный гроб опустел − но Гефсимания была! Последующее избавление, последующее утешение, последующая радость − могут ли они отменить предшествующее страдание, могут ли они скомпенсировать его? Можно ли вообще говорить об этом в терминах компенсации, особенно если люди своим страданием приобретают жизнь для других, а не для себя? Есть известное (хотя и не вполне точно переведенное в Синодальном переводе) высказывание ап. Павла в 2 Кор 4:17 («кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу»), но апостол, говоря κατεργάζεται ἡμῖν, вызывает нам вечную славу, во-первых, опирается именно на совершившееся искупительное страдание Господа Иисуса, во-вторых, имеет в виду присутствие вечной и все превосходящей жизни Бога в самом средоточии человеческого страдания (вполне теопасхитская идея) и, в-третьих, не обязательно точно подбирает греческий глагол... Так или иначе, на практике попытка сказать страдающему человеку «потерпи, зато потом произведется вечная слава» воспринимается как чудовищное лицемерие, да в сущности таковым и является − об этом ясно и подробно говорит автор книги Иова. Даже себя самого в настоящем страдании «утешить» подобным образом невозможно, что уж говорить о мучениях миллионов, свидетелями которых мы стали в 20-м веке... И вот Второисайя, призывая народ Божий выходить из Вавилона, пытается осмыслить то страдание, которое было перенесено Израилем, и которое не может просто улетучиться, сделаться как не-бывшее.