Новость дня на 15 Августа 2022

Еще раз повторяется в Евангелии рассказ о том, как Иисус раздавал народу хлеб, и теперь уже ясно говорится о внутреннем смысле происходящего — между двумя описаниями трапез мы встречаемся с персонажем, для которого получить от Иисуса хотя бы остатки этого хлеба означает получить обновленную жизнь. Это женщина-язычница, которая попросила жизни не для себя, а для погибающей дочери. Внешне ее диалог с Иисусом похож на соревнование в остроумии — Иисус рисует небольшую притчевую картинку (псы и дети), а женщина умело встраивается в Его образы, чем доказывает свое право на «крохи хлеба». Но на самом деле, Христос хвалит ее не за остроумный ответ, а за веру, потому что происшедшее с ней — как раз и есть акт веры: она узнает в Иисусе Того, Кто дает хлеб жизни. В ее горе и нужде слова Христа о небесном хлебе, которые с таким трудом понимали ученики (ср. Ин 6), становятся для нее совершенно ясными — и она прикасается к тайне спасения, к тайне хлеба жизни, Христа.

Так что же всё-таки такое Царство? От чего оно зависит? Самый очевидный ответ: от Того, Кто принёс его в мир. Это, безусловно, правда. Но не вся. Не вся потому, что не в меньшей мере оно зависит от тех, кто к нему приобщается, входя в него и становясь его жителем. Или хотя бы просто прикасается к Царству, как прикоснулись к Нему те слушавшие Иисуса люди, которых Он чудесным образом накормил хлебом и рыбой. В самом деле, евангелист (разумеется, не случайно) обращает особое внимание своих читателей на то благословение, которым Иисус благословляет пищу. Казалось бы, в таком благословении для еврея нет ничего особенного, хлеб и вино принято благословлять во всяком случае, без благословения ни то, ни другое нельзя употреблять в пищу. Но евангелист именно на благословении делает особый упор. Почему же? Может быть, потому, что благословение всегда было общим духовным делом всех участвовавших в трапезе, а не только предстоятеля. Такое общее благословение всегда связывалось с присутствием Божиим, делая место встречи и собрания священным пространством, пространством встречи Бога со Своим народом. И духовная конфигурация этого пространства определялась Богом совместно с теми, кто Его призывал. А что же в случае с Тем, Кто принёс в мир всю полноту Царства? Очевидно, что Его благословение, Его обращение к Отцу делало место собрания пространством Царства. Но и здесь конфигурация пространства определялась не только Богом и посланным Им Мессией, но и теми, кто участвовал в трапезе, а значит, и в благословении. И даже, быть может, ещё в большей мере, чем прежде, в дохристианские времена: ведь Царство всецело определяется именно отношениями, отношения его обитателей между собой и образуют его форму, наряду с отношениями их ко Христу и отношениями Самого Христа к Своему небесному Отцу. Таким образом и оказывается, что Царство зависит столько же от Бога и от Христа, сколько от каждого его обитателя. И неудивительно: ведь Царство, как и спасение, — дело богочеловеческое. А иначе оно не имело бы смысла: ведь Бог создал Своё Царство ради сотворённых Им людей. И от Своего плана Он не отступит.

Когда мы читаем в Евангелии, что эта женщина была хананеянкой, то это не означает, что она была «второго сорта», или не из того происхождения, или еще чем-то не угодила Иисусу. Мы знаем (читали в Евангелии и просто чувствуем сердцем), что Иисус всегда готов помочь и исцелить и бедных, и грешных, и отверженных. Для первых слушателей евангелиста совершенно понятно, что она — самая настоящая язычница, то есть верит в языческих богов, поклоняется им и приносит им жертвы. Именно поэтому Господь подвергает ее такому испытанию веры — чтобы помочь ей самой понять, почему она обращается за помощью к Нему, а не к своим богам. Здесь как бы проводится черта между языческими представлениями человека и обращением к Иисусу, то есть — молитвой. Молитва ко Христу (и к Отцу во Христе) несовместима с язычеством, а язычество — это не обязательно вера в других богов, но и вполне обычная для христиан надежда не на Единого Бога, а на что-либо другое: на деньги, на свои способности, на свою партию, на «авось» и пр. Язычество — это когда мы живем не для Бога, а для кого-то еще (например, для себя). Если же мы, будучи такими язычниками, захотим что-нибудь попросить у Христа, обратиться к Нему в молитве, нам будет необходимо вместе с этой женщиной-хананеянкой пройти через полную переоценку своей веры, понять, почему же мы обратились ко Христу, а не к своим идолам...