Сегодня, 22 октября 2018 г.

Для Павла лесть («ласкательство») и корысть оказываются вещами взаимосвязанными. Конечно, в принципе, если иметь в виду жизнь и законы...

Для Павла лесть («ласкательство») и корысть оказываются вещами взаимосвязанными. Конечно, в принципе, если иметь в виду жизнь и законы непреображённого мира, ничего удивительного здесь нет: каждому известно, что лестью порой можно добиться немалых выгод. Но ведь речь идёт о Церкви, притом о Церкви первохристианской, где грех и зло падшего мира всё же не имели ещё такой власти, как в церковных структурах последующих веков. Так что же имеет в виду апостол? Речь, вероятно, идёт о характере той проповеди, которая звучала из уст апостола. В самом деле, в Церкви, к сожалению, уже и в те времена были проповедники, желавшие понравиться своим слушателям и ставившие это целью своей проповеди. Но добиться этого можно разными способами: аудиторию можно очаровать или шокировать, главное, привлечь её внимание к себе. А затем и наступает момент получения той самой выгоды. И вовсе не обязательно материальной: ведь главная выгода, главная корысть тут — власть, та власть над душами, которой не даст никакой формальный авторитет, никакая структура, никакие полномочия. Иногда за такую власть её обладатели готовы даже немного пострадать (но не до смерти, конечно, иначе игра теряет смысл). А уж во что такую власть над душами конвертировать — зависит лишь от её обладателя. Нет нужды много говорить о том, что к свидетельству такая проповедь не имеет ровно никакого отношения. И страшна она не только тем, что проповедующий так фактически нарушает первую заповедь, ставя себя на место Бога (хотя вслух, разумеется, такой проповедник никогда ничего подобного не скажет), но ещё и тем, что провоцирует такое же нарушение со стороны тех, кто подобного рода проповеди слушает. В сущности, вся такого рода активность представляет собой самое настоящее духовное извращение, человекопоклонство под видом христианской проповеди. Павел же, как видно, свидетельствует о себе, что он никогда ничего подобного себе не позволял. Надо признать, что это чрезвычайно трудная для свидетеля задача: ведь сделать центром собственной проповеди себя самого легко, такая подмена вполне может остаться незамеченной для самого проповедника, по крайней мере, вначале, а когда она всё же обнаружится впоследствии, ему, скорее всего, будет очень непросто признаться себе и другим в том, что произошло. Уберечь от этого может лишь полнота погружения в жизнь Царства и полное доверие к Тому, Кто принёс это Царство в мир. Так, как и было свойственно Павлу.