Сегодня, 28 июля 2017 г.

Слова апостола о тех условиях, в которых приходится жить и свидетельствовать ему самому и его единоверцам, могут показаться декларацией героического сопротивления, словами...

Слова апостола о тех условиях, в которых приходится жить и свидетельствовать ему самому и его единоверцам, могут показаться декларацией героического сопротивления, словами героев, противостоящих целому миру и готовых сражаться до победного конца. Наверное, так бы оно и было, если бы не одно «но». Павел прекрасно понимает, что здесь, в преображающемся, но ещё не преображённом, а значит, всё ещё лежащем во зле мире, им не победить.

Конечно, героизма это не убавляет: героическая гибель — дело, истории известное. Но апостол, как видно, смысл видит даже не в победе, возможной или невозможной, а в самом факте того, что, несмотря на все усилия того зла, в котором лежит мир, они всё же из этого мира не исчезли, они всё равно здесь и продолжают своё дело, своё свидетельство.

Такая логика с точки зрения законов непреображённого мира кажется несколько странной и, как минимум, бесперспективной: ведь переломить ситуацию кардинально в свою пользу свидетели не смогут всё равно, а если так, то какой смысл во всех их усилиях?

Но с точки зрения Царства всё встаёт на свои места: ведь с этой точки зрения совершенно очевидно, что до окончательного торжества Царства и до полного преображения мира кардинально изменить положение дел в нём действительно не удастся. Но Царство должно в мире присутствовать, присутствовать как Церковь, как сообщество праведников, живущих жизнью Царства и об этом Царстве свидетельствующих.

Они не смогут превратить непреображённый мир в земной рай, но явить альтернативу существующему порядку вещей и дать возможность приобщиться к жизни Царства тем, кто его ищет, они в состоянии. А в этом и заключается главная задача Церкви, как её понимает и Сам Иисус, и все апостолы, включая, разумеется, и Павла. А о страданиях своих и своих сослужителей он говорит не для того, чтобы перед кем-то похвалиться или кого-то напугать.

Он просто, похоже, хочет развеять ту, уже начинавшую тогда распространяться среди некоторой части христиан, иллюзию, что Церковь может когда-нибудь и как-нибудь стать естественной и органичной частью мира сего, найти в нём своё место и даже преобразить его, превратив если не в рай, то, по крайней мере, во что-то более достойное, чем он был с момента грехопадения. И апостол не устаёт напоминать всем, что надежды эти призрачны. А призраки не безобидны, потому что отвлекают увлёкшихся ими от главного — от Царства.