Мысли вслух на23 Февраля 2019

Что имеет в виду Пётр, призывая адресатов своего послания «подтверждать своё призвание и избранность»? Что касается избранности, то тут апостол, как видно, придерживается вполне традиционного для своего времени взгляда на Мессию и на тот мессианский остаток, который и вырастает в новый народ, встречающий и принимающий Мессию. Согласно этим иудейским представлениям, Мессия, как и народ Божий, был задуман Богом ещё до создания мира. Конечно, замысел Божий касался не отдельных людей, а именно народа как целого, как народа-общины, общины верных, главной исторической задачей которой станет хранение полученного от Бога откровения вплоть до дня прихода Мессии, когда откровение это станет доступно каждому, принимающему Мессию. Что касается отдельных людей, тот тут многое определялось свободным выбором человека: ведь родиться евреем было ещё недостаточно, надо было реализовать в своей жизни то призвание, которое потенциально было дано каждому, рождённому евреем. Реализовать же духовное призвание без личного выбора, очевидно, совершенно невозможно, так что вопрос принадлежности к народу Божию определялся не только рождением, но и всей жизнью. Апостол же, как видно, переносит это традиционное представление на Церковь, что и не удивительно: ведь если евреем можно родиться, то христианами не рождаются, хотя Церковь, как и Сам Мессия, была, несомненно, задумана Богом ещё до создания мира. И всякий, к ней приобщающийся, приобщается к этому замыслу, становясь его частью, становясь избранником Божиим. Но в Церковь мало войти однажды, в ней ещё надо жить. Церковь — земное измерение Царства, и если в Царстве можно жить, лишь прилагая постоянные духовные усилия к тому, чтобы его не утратить, то тоже самое можно сказать и о жизни в Церкви, а иначе избрание легко потерять. Казалось бы, призвание от Бога — навсегда. Но ведь и призвание тоже лишь возможность, его ещё нужно раскрыть, раскрыть на протяжении всей своей жизни, иначе оно так и умрёт, не проявившись. И Пётр не устаёт об этом напоминать, быть может, потому, что уже в его времена в Церкви стали появляться люди, искренне считавшие, что их первый шаг на духовном пути и есть уже его благополучное и победоносное завершение, что спасение и полнота жизни в Царстве им гарантированы уже потому, что они доверились своему Спасителю и приняли крещение. А апостол, как видно, хочет развеять в них это заблуждение: ведь оно легко могло стоить им спасения. Спасения, которое легко потерять и очень трудно потом найти снова.

За что же всё-таки Иисус осуждает фарисеев? За стремление занять в обществе видные места? Но фарисеи занимали их по праву: их братства составляли ядро Синагоги евангельской эпохи, они действительно были наиболее активны и в том, что касается проповеди, и в обучении Торе как детей, так и взрослых, и в социальном служении, и в миссионерстве, переживавшем в ту эпоху очередной подъём. Уж если кто и был достоин почётных мест, то именно они. Тогда, может быть, за то, что они «поедают дома вдов», а затем предаются продолжительным молитвам? Но вряд ли речь могла идти о прямом нарушении Торы: человек глубоко и искренне религиозный (а таковыми было большинство фарисеев) никогда бы на такое не решился, хотя, конечно, формальная правота сама по себе отнюдь не предполагает милосердия. Так в чём же тогда лицемерие, о котором говорит Спаситель? Быть может, как ни странно, именно в религиозности, причём не в какой-то специфической религиозности фарисеев, а в религиозности, как таковой. Конечно, получившие откровение не раз обращались именно к религиозному языку для того, чтобы донести до народа Божия то, что им было открыто. И всё же Библия полна примеров того, как религиозность становилась барьером на пути всё того же откровения. Потому-то Иисус и не создал за время Своего земного служения никакой новой религии: в этом не было нужды. А Царство, которое Он принёс в мир, не вмещается в рамки никакой религии. Потому-то и неизбежен конфликт между Христом и фарисеями, между религией и Царством. Конфликт, о котором Иисус считает необходимым предупредить каждого, кто выбирает Царство.

Из всех свидетельств Господа апостол Петр выделяет именно Преображение: «... глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с Ним на святой горе» (2 Пет 1:18).

В тот день апостолам явилось «облако» — знак присутствия Бога. Подобное «облако» стояло во дни Моисея над Синаем и над скинией; оно наполнило храм во дни Соломона; это же «облако» видели ученики при вознесении Иисуса Христа. Апостол Петр назовет это облако «велелепной славой» (2 Пет 1:17).

Петр говорит о «кущах» (палатках), как бы желая продлить чудо; возможно, он полагает, что Царство Божие уже настало и продлится вечно. Ему отвечает Сам Бог; небесный Отец называет Иисуса возлюбленным Сыном — выше пророков Моисея и Илии — и велит ученикам быть послушными Ему.

Ученикам дано было увидеть славу Христа. Но для Иисуса путь к славе лежал через Голгофу. Этим крестным путем предстоит идти и Его ученикам. Последнее слово Отца в день Преображения — о послушании.

Апостолы не сразу поняли, о чем говорили Иисус, Моисей и Илия; а речь шла о Его распятии (см. Лк 9:31). В полной мере понять смысл Преображения ученики смогут, только став свидетелями Воскресения, — и до этого момента Господь велит им молчать о том, что видели.

Почему ученики не могли понять Его пророчество о Воскресении? В то время многие евреи верили в воскресение мертвых (например, фарисеи — см.Деян 23:6-8). Но, чтобы воскреснуть, нужно сперва умереть. Могли ли ученики представить себе, что Мессия умрет?

Они вспоминают слова пророка о том, что до прихода Царства должен явиться Илия (см. Мал 4:4-6). Иисус, не вдаваясь в толкование пророчества, отвечает: «Илия уже пришел и поступили с ним, как хотели» (указывая на Иоанна Крестителя, который был обезглавлен — ср. Мф 17:12 ). И снова Он говорит о предстоящих Ему страданиях.

Путь в Царство Божие — это путь послушания и путь креста. Нередко мы ждем от Господа особых откровений, чудес и знамений; но готовы ли мы в послушании нести свой крест? Да откроет нам Господь Свою славу, чтобы мы могли идти Его путем!

Время идет, а обещание, на котором теперь основана вся жизнь Аврама, так и не исполняется. Очевидно, Бог ждет от него какого-то решительного шага — пора действовать. И он действует: рожденный от рабыни сын по праву считается его наследником и сыном Сары. Господь допускает и принимает его ход — Измаил тоже будет знаменитым человеком и великим отцом народов. Но обетование осуществляется не человеческими ходами и уловками — это дело Божье, и Бог должен его исполнить Своими методами. Стало быть, Бог ждал от Аврама не столько решительных действий, сколько решительной веры — способности допустить, что невозможное возможно и достижимо, если это дело Божье, ведь именно так происходят все важнейшие события человеческой жизни...

Сегодняшнее чтение продолжает рассказ о том, как Иосиф вёл своих братьев к раскаянию. С одной стороны, он поставил их перед очень нелёгким выбором: им было совершенно необходимо снова ехать в Египет за хлебом, и в то же время совершенно невозможно появиться на глаза к Иосифу без Вениамина (ст. 2 – 5). И теперь братья Иосифа поняли, каково это — лишать отца любимого сына (ст. 6 – 7, 11 – 14). В сущности, продавая Иосифа в рабство, они сделали со своим отцом то же самое; но тогда, будучи ослеплены ненавистью к младшему брату, они не могли понять, что пережил Иаков, лишившись Иосифа. Теперь Иосиф заставил их это понять, велев привести Вениамина и запретив появляться в Египте без младшего брата. Урок был предельно жёстким, но это была единственная возможность заставить братьев, людей, по-видимому, грубых и, как большинство кочевников, отнюдь не склонных ни к рефлексии, ни к сентиментальности, до конца прочувствовать и понять, что они сделали, избавляясь от Иосифа. Но это было не всё: одному из братьев пришлось взять на себя всю полноту ответственности за благополучие Вениамина (ст. 8 – 9), от которой, как показали последующие события, он не отказался даже тогда, когда ситуация стала критической (Быт. 44 : 17 – 34). По отношению к Иосифу братья повели себя абсолютно безответственно; теперь Иосиф сам стал учить их ответственному отношению друг к другу. И это была не прихоть: ведь без умения брать на себя ответственность невозможно ни подлинное раскаяние, ни настоящее обращение к Богу. С другой стороны, получила продолжение история с возвращёнными братьям деньгами, уплаченными за хлеб. В этой ситуации братья Иосифа повели себя безупречно, не сделав даже малейшей попытки обмануть Иосифа. И Иаков, и все остальные были уверены, что деньги им вернули по ошибке, и готовы были отдать их законным владельцам (ст. 12, 18 – 22). И тогда Иосиф даёт им понять, что у Бога не остаётся без последствий никакое дело, ни доброе, ни злое: в ответ на честность и добросовестность братьев он фактически дарит им деньги, принесённые ими в уплату за купленный прежде хлеб (ст. 23). Так постепенно, шаг за шагом, Иосиф подводит своих братьев к пониманию таких вещей, без понимания которых не может быть нормальной духовной жизни: добра и зла, ответственности человека за свои поступки, всемогущества Божия. И делает он это практически, не читая братьям нравоучений, а ставя их в такие ситуации, где всё познаётся на собственном опыте.

Пророчество Малахии о Мессии — Вестнике завета заканчивается замечательными словами о неизменности Бога, из которых развивается весь последующий диалог Бога и пророка, с одной стороны, и народа — с другой. «Я Господь, Я не изменяюсь», — говорит Бог. Из этого факта вытекает множество разных следствий. Он важен сам по себе, как догматическое утверждение; отцы Церкви, в частности — свт. Василий Великий, противопоставляли текучесть и изменчивость твари неизменности Бога и видели в Нем единственную истинную опору всякого бытия, «якорь спасения», как часто называли Господа ранние христиане. Неизменность Бога важна для понимания истории человечества, для того, чтобы мы могли увидеть и узнать Его в событиях прошедшего. Нам необходимо знать о неизменности Бога, чтобы мы могли уповать на Его благость и милосердие. Именно это подчеркивает пророк, говоря, что сыны Иакова потому только не уничтожились в перипетиях истории, что неизменен Бог, заключивший завет с Авраамом.

Но в сопоставлении с этой верностью Божьей, вытекающей из неизменности самой Его непостижимой божественной природы, особенно заметной становится неверность людей. И потому через Малахию в 5-м веке до Р.Х. Господь вновь говорит то же, что говорил и через пророков 8-го, 7-го и 6-го веков: «обратитесь ко Мне, и Я обращусь к вам». Бог неизменен, и поэтому единственная причина разрушения наших отношений с Ним — в нас самих. Но, вместо того чтобы поверить и обратиться к Богу, современники Малахии говорят, что они ни в чем не повинны... И вот, в ответ на ставшие привычными представления людей пророк возвещает истину Божью. Этот диалог между Богом и падшим человеком определяет, в сущности, весь жанр книги Малахии. Диалог, в котором Сама Истина становится одним из его участников, в котором Она являет себя через мысли людей. Нужно сказать, что диалог стал своего рода жанром эпохи: кроме пророка Малахии к нему прибегают еще по меньшей мере два его великих младших современника: автор книги Иова и Сократ.

В диалогах Малахии поражают две вещи. Во-первых, то, что Бог нисходит до участия в диалоге, Он отвечает, спорит, учит и приводит аргументы. Всемогущий Творец неба и земли говорит с людьми! Это невероятное откровение, основываясь на котором Малахия и называет грядущего Мессию Вестником. И второе, на что невозможно не обратить внимание, — насколько представления иудеев середины 5-го века до Р.Х. и их позиции совпадают с распространенными мнениями наших современников.

Вот что говорит народ в диалоге с Богом через Малахию: «как нам обратиться?» «Откуда мы знаем, что хочет от нас Бог?», «Что еще Ему нужно?», говорим мы и сейчас. Что это за обращение, к которому зовет Вестник завета? «Чем мы обкрадываем Тебя?», спрашивают иудеи. «Мы не делаем ничего плохого», «Чем мы плохи?», говорим мы. «Что мы говорим против Тебя?», спрашивают иудеи. «За что Бог не хочет сделать нас счастливыми, здоровыми и богатыми?», задаемся мы тем же вопросом. «Тщетно служение Богу, и что пользы, что мы соблюдали установления Его...», утверждают иудеи времен Малахии, и говорят, что Бог не воздает за праведность и не карает за зло. Поэтому, говорят они, лучше делать беззакония — они, в отличие от праведности, приносят доход. Почти слово в слово воспроизводим эти рассуждения и мы. При том, что и иудеи 5-го века, и мы сегодня подразумеваем как заслугу одно и то же: восстановление Храма (храмов) и культа, сходство не может не поражать.

За всем этим скрывается нежелание, чтобы Бог был близко. В глубине человеческого существа, видимо, сохраняется неосознанное знание того опаляющего пламени Божественной любви, о котором Малахия говорит в начале главы. И это пламя пугает нас. Мы боимся, что в близости Всемогущего ни наша жизнь, ни мы сами, уже не останутся прежними. И потому Бог зовет нас к доверию, зовет нас убедиться в Его благости. Он говорит, что мы обкрадываем Его нерадением о десятине. Но дело не в том, что Бог нуждается в наших приношениях. Изначально десятина и посвящение первенцев должны были стать для людей знаком того, что Бог владеет всем, и все, что у нас есть, мы получаем от Него в дар. Приношение было благодарностью, без которой подарок становится хищением. Господь, впрочем, упрекает даже не в пренебрежении к Себе. Испытайте Меня, говорит Он, убедитесь, что Бог верен. Он призывает людей получить опыт доверия, и в этом опыте обрести блаженство. Не о благословении говорит здесь Малахия, в отличие от других пророков. Время Нового завета уже близко, и вестник его — Малахия — говорит о блаженстве, как будет вскоре говорить Сам Господь Иисус.

И еще один важный момент. Когда Малахия приводит возмутительные и, по совести сказать, довольно глупые рассуждения иудеев о том, что праведные не получают благоденствия, а делающие беззакония богатеют и остаются в целости, Господь не удостаивает это прямым ответом. Упоминание о блаженстве, которое можно обрести в доверии, делает ответ излишним. Слишком очевидна разница между жизнью сытой и краткой, и блаженством праведных. Господь говорит лишь, что праведный ищет не благ, а Бога. «И они будут Моими... собственностью Моею в тот день... и буду миловать их, как милует человек сына, служащего ему». Они будут Моими! Нет и не может быть иного блага, иной награды за исполнение воли Божьей. Все остальное, говоря словами Екклесиаста, — суета и погоня за ветром. Такова альтернатива: искать Самого Бога или заменять Его земным благополучием. И различие между праведником и нечестивым, говорит Господь — в том, что они выбирают. Важно, что далее пророк Малахия напоминает нам о том, что в этом состоит и различие между жизнью и смертью.