Мысли вслух на18 Июля 2019

Апостол Павел в своих посланиях постоянно обращается к теме христианского универсализма. Серьезное и глубокое разделение людей на тех, кому принадлежит наследие веры избранного народа, и тех, кто чужд ему, преодолевается смертью Христа за всех людей. Апостол говорит далее, что для того, чтобы язычникам была открыта возможность войти в Церковь, войти в завет с Богом, совершилось особенное откровение тайны Христовой, данной апостолам и пророкам Духом Святым. Сегодня пришедшие в Церковь из «язычников», то есть не из Израиля, составляют абсолютное большинство в ней, и потому осознание величия этого дара притупилось.

Различия, возникшие между людьми в истории, преодолеваются в Церкви, и все делаются, по слову апостола, «не чужими и не пришельцами, но согражданами святым и своими Богу». Следовательно, сами эти различия имеют весьма относительную значимость. Между тем отношения между людьми в окружающем нас мире устроены так, как будто разделения людей на исторически сложившиеся группы существуют вечно и имеют непреходящую ценность.

Мы осознаем и постигаем свою личность в значительной степени через идентификацию себя с определенной типической группой людей. Так было всегда, от примитивных древних племен до сложного и многогранного современного общества. В сущности, апостол предлагает христианам иной путь самоидентификации: быть согражданами святым и своими Богу.

Что дал нам приход Христа? Спасение от зла? Да, конечно… но зло и страдание не исчезли из мира по мановению волшебной палочки. Сам Иисус не только претерпевает ужасные страдания на Кресте, но претерпевает их безвинно. Он сказал, что тем, кто хотят быть Его учениками, следует так же взять крест и идти за Ним. В чем же тогда заключается это спасение от зла?

Быть может, это слишком человеческий подход. Во вчерашнем Евангелии Иисус говорил, что если ты только лишь освободился от злого духа, но его место в твоем сердце осталось незанятым — тебя в конце концов постигнет еще худшее. Спасение от того, что мы считаем плохим, — это, увы, слишком мало. Слишком мало для человека, смотрящего правде в глаза. Но, к счастью, это слишком мало и для Создателя. И поэтому Он предлагает нам нечто лучшее: усыновление. Мы можем войти в семью Иисуса из Назарета, стать его названными братьями и сестрами, более того, нам открыта возможность исключительной, сущностной соединенности с Ним, такой, как у Его Матери. Быть братьями Иисуса, следовательно, быть усыновленными Его Отцом и Его Матерью, разделить с Ним Его богочеловечество — для этого требуется лишь одно: сказать Отцу, как говорит Сам Иисус: «Не моя воля, но Твоя да будет».

Спасение от неприятного, плохого, злого — это человеческий подход. Вряд ли Богу свойствен такой эскапизм. Он не бежит от зла, но противостает ему на Кресте — и побеждает. Ты можешь искать уюта и елейной сладости. И тогда из ада насилия ты попадешь в ад лицемерия. Но ты можешь согласиться на усыновление Небесным Отцом. Это трудный, иногда мучительно трудный путь. Твой названный брат Иисус умер на этом пути. Но, став Его братом, ты разделишь с Ним Его победу над злом. Выбор между поражением, бегством и победой — за тобой.

Призывая Моисея на служение, Бог открывает ему потрясающее знание о Себе. Бог — это Тот, Кто существует, Он — само Существование, Он — Бог Существования и, значит, не бог земли, бог воды, бог солнца, бог дождя, а Бог всего сущего. Он — Тот, Кто существует безусловно и неограниченно, Кто приводит к существованию все остальное. Страшен и непостижим такой Бог, но Он же обращается к Моисею с конкретным поручением, касающимся избавления израильского народа, и Он же откроет всю полноту Своей любви во Иисусе Христе, Который скажет «Я кроток и смирен сердцем».

Сегодняшнее чтение заставляет нас задуматься о том, что такое готовность следовать за Иисусом. Начинается рассказ описанием чуда во время лова рыбы (ст. 2–7). Несомненно, Пётр, лодкой которого воспользовался Иисус, должен был слышать всё, что сказал Спаситель. Неизвестно, как он воспринял Его слова. Несомненно одно: доверие к Учителю у него было, иначе едва ли он позволил бы Иисусу воспользоваться своей лодкой (ст. 3), да и забрасывать сеть по совету Того, Кто, как должно было казаться Петру, ничего не смыслит в рыбной ловле, он, опытный рыбак, не стал бы (ст. 5).

Очевидно, уже тогда Пётр видел в Иисусе человека Божия. Но после чудесного улова он начинает смотреть на Иисуса иначе: он вдруг понял, что этот Учитель не просто говорит о Царстве, как говорили о нём другие, но может и явить силу Божию. Здесь дело шло уже не о словах, а о делах. И Пётр тут же ощущает эту близость Бога и Царства. Он не пытается ничего анализировать или оценивать, он не учёный раввин и не преподаватель Торы. Но он, несомненно, человек духовно чуткий, ощущающий не только близость силы Божией, которую несёт в Себе Иисус, но и собственную греховность.

В отличие от многих фарисеев, считавших себя вполне готовыми войти в Царство, Пётр оценивает себя более трезво и просит Иисуса удалиться (ст. 8). Он, очевидно, не боится Учителя, он лишь не хочет, чтобы Его святость соприкасалась с человеческой греховностью, ощущаемой Петром столь остро именно теперь, когда к нему приблизилось Царство. Но Иисус вовсе не собирается уходить, Он, наоборот, зовёт Петра за Собой, обещая сделать его «ловцами человеков» (ст. 10). Как видно, греховность сама по себе отнюдь не является препятствием к тому, чтобы следовать за Христом, и не просто следовать, но и быть служителем Царства, если только человек свою греховность осознаёт. Но такое осознание влечёт за собой вполне конкретное следствие: готовность оставить всё и следовать за Иисусом (ст. 11). Так апостолы и становятся апостолами: оставив всё и пойдя за Христом (ст. 9–11). И ничего странного здесь нет: ведь безгрешных людей в падшем мире не найти, и апостолы не были исключением.

Но осознание своего греха лишь ещё крепче привязывало их к Учителю: они понимали, что, если этот удивительный Человек, явивший им Царство, несмотря на их греховность, не отталкивает их, а зовёт за собой, делая к тому же служителями Царства, значит, Он знает, как быть с их греховной природой, как изменить и исцелить её. А кроме Него этого не знает никто: ведь никто никогда не предлагал им ничего подобного. Так Царство, входя в мир, преображает людей даже тогда, когда они лишь на пути к нему. Они идут за Тем, Кто принёс Царство в мир, доверяя Ему своё исцеление и очищение. Иначе чистым не стать и в Царство не войти. А Он делает идущих за Ним служителями Царства.

Пророк прозревает те отдалённые времена, когда Господь воцарится не только в Израиле, но и среди всех народов, узнавших и принявших Его. Восторжествует справедливость, будут низвержены пытавшиеся величаться над народами, и даже крепостные стены будут разрушены, ведь в них больше уже не будет необходимости. На преображённой земле будет обитать праведный народ, очистившийся пред Господом.

Но даже этого мало, и пророк раскрывает перед нами откровение о предстоящей победе над смертью и о воскрешении умерших. Здесь один из важнейших моментов пророческого прозрения Исаии, здесь Господь раскрывает то, что ещё не было в полноте возвещено, однако теперь станет одним из центральных упований верных. Значит, наступит день, когда все увидят, что многие из испытанных человечеством страданий не были бессмысленными, они, как муки роженицы, завершатся новой, невообразимой для нас нынешних жизнью.

Открывая Исаии неизбежность Своей победы над Левиафаном, символизирующим противящиеся Ему силы зла, Господь раскрывает важное понятие о Себе. Гнева нет во Мне, говорит Он, и это значит, что хотя мы сотворены по Его образу и подобию, но Он нам не подобен, как не станет сложное уподобляться простому. Мы заблуждаемся, если пытаемся истолковать Его действия по образцу человеческих страстей и суждений. Не гневом Он движим, когда сокрушает нечестие. Но то, что противится Ему, будет искоренено.

Надежда на Господа оказывается неотделимой от доверия Его мудрости, неизмеримо превышающей человеческую, и от трезвого понимания ограниченности собственного разума. В подобном отношении к разуму нет ни чрезмерного самоуничижения, ни отказа от права пользоваться умственными способностями: человек остаётся вершиной Творения, созданным по образу и подобию Бога, а разум — одним из важнейших даров Творца, и этого никто у нас не отнимает. Но именно разум помогает нам понять, в какой конкретный момент он сталкивается с задачей, превышающей его возможности, и тогда мы можем обратиться к Тому, Кто обладает большим разумом.

Слова: «кого любит Господь, того наказывает», могут показаться странными, но подумаем вот о чём: если Бог несопоставимо превосходит человека, а Его дела непохожи на дела человеческие, то может ли то, что человеческим языком названо наказанием походить на то, как люди наказывают друг друга? То, что людьми воспринимается как наказание, по сути — ограждение от зла, предостережение от худшего, а во многих случаях — следствие того, что мы сами же и натворили.