Мысли вслух на28 Августа 2025

Евангелисты не раз упоминают о том, что Иисус во время Своего земного служения бывал в самых разных домах. В том числе и в таких, в которых, с точки зрения благочестивых религиозных людей того времени, бывать было просто неприлично. Но Иисус не обращает внимания на общепринятые мнения. Он бывает там, где считает нужным бывать, и общается с теми, с кем считает нужным общаться. И дело, разумеется, не в том, что Он ищет скандала или желает эпатировать добропорядочное общество. Дело просто в Его служении. И в Его земном пути.

В пути, который вообще определялся не обществом с его стандартами и мнениями, а Его небесным Отцом. Но и характер служения, конечно, тоже имел значение. Сам Иисус говорил, что врач нужен не здоровым, а больным. Нельзя быть врачом и общаться с людьми исключительно здоровыми и благополучными. Конечно, во всём этом была и ещё одна сторона, которую мы сегодня называем обычно ритуальной. Хотя, наверное, точнее было бы назвать её проблемой сохранения чистоты.

Осквернение ведь было главной проблемой иудейского религиозного общества. Да и не только иудейского: религиозному сознанию боязнь осквернения была свойственна во все времена. Оно и понятно: осквернение мешает освящению, мешает Божьему воздействию на человека. Осквернение отделяет человека от Бога, и, что бы человек ни делал, пока он нечист, всё бесполезно.

Более того: осквернившись, человек откатывается назад в своих отношениях с Богом: стоит оскверниться, и все, как иногда говорят, «духовные наработки» пойдут насмарку. А ведь общение с сознательными грешниками, пребывание с ними в одном доме или тем более за одним столом, как считалось в те времена, оскверняет как таковое, даже если ничего плохого общающийся с такими людьми сам не делает.

Иисус общается именно с такими людьми, от которых можно оскверниться. Конечно, будь Он обычным человеком, всё было бы как раз так или примерно так, как ожидали окружавшие Его благочестивые люди. Но Он несёт в Себе всю полноту Царства. Такую, которая превосходит всякую греховность. Поэтому Ему осквернение не страшно. Ведь всякое осквернение — торжество греха. А греху в Царстве места нет, поэтому Мессии никакая скверна не страшна.

Традиционным толкованием этого эпизода о Марии и Марфе является мораль об оставлении земной суеты о многом ради внимания той единственной Истине, которое не отнимется у нас, только мы вступили на этот путь. Этот смысл самым непосредственным образом просвечивает сквозь текст, не оставляя сомнений в себе. И, наверное, это так.

Но задумаемся еще и о другом. Если бы не Марфа, кто дал бы Спасителю есть? Задумаемся еще раз об этих двух сестрах. Чтобы понять до конца их образы, вспомним, что еще раз мы встречаемся с ними на страницах Евангелия от Иоанна, когда умирает их брат Лазарь. Именно Марфа тогда оказывается в силах преодолеть горе и выйти навстречу Спасителю с такими замечательными словами исповедования веры, а Мария остается плакать дома. Может быть, Марфа, суетливая Марфа, оказывается духовно сильнее своей сестры, потому что ее суета не пустая?

Как соединить эти два несоединимых смысла? Наверное, есть разные типы людей: есть немного отрешенные, молитвенники, есть люди, от которых за километр несет радостью бытия, есть погруженные в себя, есть экстраверты… все мы очень разные, но если средоточие наших помыслов – Христос, мы избираем благую долю и это уже не отнимется у нас.

Для Павла его апостольское служение действительно было не просто главным делом жизни, но и самой жизнью. В этом, впрочем, и не было ничего удивительного, если вспомнить, что такое жизнь христианина вообще и жизнь апостола в частности.

Жизнь каждого христианина становится свидетельством с того самого момента, когда он становится христианином. По-другому, собственно, и быть не может: ведь христианин — человек Царства, а жить в Царстве и скрывать это невозможно. Но служение апостола заключается в том, что он является не только человеком Царства, но и человеком Церкви. Конечно, такое можно сказать о каждом христианине, но главной и единственной задачей апостола является именно созидание Церкви, как тела Христова. А такая задача неотделима от постоянного общения с теми людьми, которые через тебя пришли в Церковь. Именно этим Павел, как видно, и занимается всю свою жизнь. Он нигде не задерживается подолгу, ведь задача апостола — не задача предстоятеля церковного собрания или церковного администратора, задача апостола — духовная поддержка отдельных людей и церковных общин, которые в такой поддержке нуждаются.

А вместе с тем служение апостола — это ещё и зримое проявление единства Церкви не только на уровне конкретной церковной общины, но и на уровне Церкви в целом. Как известно, в первохристианский (так же, как и в раннехристианский) период Церковь представляла собой общинное движение, благополучно обходясь без жёсткой централизованной структуры. В первохристианский период в Церкви существовал совет старейшин (пресвитеров), который и решал общецерковные дела. А вот связь между отдельными церковными общинами на низовом уровне осуществляли именно апостолы. Собственно, Церковь (например, на первом в истории Церкви соборе) представляли апостолы и пресвитеры: первые как люди, знавшие церковную ситуацию, что называется, из первых рук, а вторые — как наиболее авторитетные представители церковных общин. Не случайно Павел говорит о желании когда-нибудь прийти к своим единоверцам и довести до полноты их веру: для апостола это была самая естественная задача. Так и жила первохристианская Церковь, опираясь не на структуры, созданные людьми, а полагаясь на посланных Богом служителей, помогающих ей оставаться телом Христовым.

Произошло то, что и должно было произойти, как неоднократно предсказывал ученикам Иисус. Мир, находящийся под властью сатаны не мог вынести встречи с Праведником. Он должен был либо сам умереть для греха, кардинально измениться, переродиться, либо вынести Этому Человеку смертный приговор.

Став учениками Иисуса, мы не должны забывать об этой несовместимости Христа и греха, не только в Нем Самом, не только в наших сердцах, но и в мире. Если мы действительно обрели веру во Христа, то перед нами неизбежно встает выбор: умереть для себя и жить с Ним, или присоединиться к тем, что две тысячи лет назад осудили Его на смерть. Отречение Петра показывает, что этот выбор не изменяет человека автоматически, что с ним остаются его страхи, слабость и малодушие. Но все же есть огромная разница между Петром, который горько заплакал о своем отречении, и членами синедриона.

Женщина, страдающая кровотечением, исцеляется, прикоснувшись ко Христу. Она исцеляется мимоходом, когда Христос направляется в другое место, куда Его позвал поверивший Ему человек. И вот, когда дорога каждая минута, ко Христу прикасается кровоточивая.

Чтобы оценить степень её дерзновения следует помнить, что любой телесный контакт с кровоточивым считался оскверняющим. Человек, осквернённый таким прикосновением не смог бы без очистительных процедур войти в дом, поэтому поступок женщины выглядел не только наглым, но и эгоистичным, ведь она могла сорвать исцеление умирающей девочки. Но вот женщина рискнула прилюдно признаться в совершении недозволенного поступка. И Христос не только не ругает её, но и поощряет её дерзновение как проявление веры.

Видимо, бывают такие ситуации, когда нам приходится совершать действия, противоречащие устоявшимся представлениям и нормам поведения. Но Господь может поддержать наше дерзновение, если оно рождено верой.

И никакое прикосновение не способно осквернить Того, Кто Сама чистота. Поэтому прикосновение Христа, понёсшего на Себе все грехи мира, подняло с одра болезни дочь начальника, поднимает к жизни и нас.

Тимофей был членом возглавлявшего в те времена Церковь совета старейшин, получив некий дар от Бога «по пророчеству через возложение рук пресвитеров» (в Синодальном переводе пресвитеры названы «священством»). В те времена Церковь, как и другие еврейские религиозные братства евангельской эпохи, возглавлялась советом старейшин, который был органом отчасти представительным (туда обычно попадали представители отдельных составляющих братство общин), отчасти кооптируемым (вероятно, новые члены в совет старейшин не могли попасть иначе, чем по согласию всех его участников).

Неудивительно, что при принятии в совет новых членов за них молились с возложением рук: эта древняя практика была связана с традицией пророческих общин и была своего рода инициацией: входя в общину, человек должен был пережить то, что связано с опытом этой общины, понять, что именно составляет основу её духовной жизни.

Такая практика существовала в каждой церковной общине, и было бы странно, если бы она отсутствовала в совете старейшин, который ведь тоже был в первую очередь именно церковной общиной, а не каким-то руководящим и управляющим центром. Как именно проходила молитва с возложением рук в первохристианские времена, мы не знаем, и остаётся лишь догадываться, о каком «пророчестве» упоминает апостол. Не исключено, что кому-то из церковных пророков (а пророческое служение в первохристианский период было в Церкви нормой) открылось нечто особенное, касающееся личности Тимофея и его служения.

Если так, то неудивительно, что Павел призывает его не забывать о том, что он получил во время той молитвы. Судя по упоминанию апостолом «учения», в которое апостол советует Тимофею «вникать», речь идёт о служении церковного учителя-раввина, о котором в послании Тимофею Павел вообще говорит немало. Надо заметить, что учителя-раввины нередко оказывались членами совета старейшин: их служение считалось в любом братстве одним из важнейших, а их опыт, связанный не только с изучением священных книг, но и с обретением внутренней Торы, мог оказаться важным для всего братства (в данном случае — для всей Церкви).

Между тем, Тимофей, судя по упоминанию его «юности», был моложе, чем обычно бывали члены совета старейшин, и кого-то этот факт мог даже смутить, так, что Павлу пришлось его подбодрить: если члены совета сочли его достойным войти в их общину, значит, он действительно того достоин, несмотря на возраст. Как видно, апостол призывает Тимофея быть перед Богом тем, кто он есть, оставаясь самим собой при любых обстоятельствах: именно так он справится с порученным ему Богом служением лучше всего.