Мысли вслух на31 Октября 2025

В этих словах апостола Павла выражается вся новизна, вся специфика христианского отношения к жизни и смерти. В самом деле, ведь то, как мы относимся к смерти, полностью определяется нашим отношением к жизни. Если для нас жизнь — это прежде всего наше биологическое существование, то мы за нее цепляемся изо всех сил, нашим богом становится здоровье, и ничего мы так не боимся, как смерти; этот страх смерти отравляет каждую секунду нашего бытия. Если для нас жизнь — это прежде всего духовное бытие, то тело становится для нас постоянным тормозом на пути, «темницей духа», и развоплощение, физическая смерть воспринимается как предельное благо, а здешняя телесная жизнь — как досадная и бессмысленная задержка.

Для христиан суть жизни — в соединении со Христом, которое осуществляется уже здесь и сейчас, но продолжается в не меньшей степени после физической смерти. Поэтому, с одной стороны, жизнь в этом мире не бессмысленна и нет стремления поскорее с ней расстаться, а с другой стороны, нет и страха смерти. Более того, как Павел пишет в другом месте, здесь — это «как бы сквозь тусклое стекло», а потом — «лицом к лицу» (см. 1 Кор. 13:12), поэтому смерть — приобретение, но приобретение не такого уровня, ради которого надо обрывать все связи, отношения и служения, составляющие жизнь Христа в нашей здешней жизни. Тогда понятно, что, когда мы болеем, мы молимся об исцелении и лечимся, но если приходит смерть, мы можем принять ее как «сестру» (по слову Франциска Ассизского).

Вчитываясь в рассказ евангелиста Луки об отправлении на проповедь семидесяти апостолов, нам важно по возможности точно выяснить то поручение, с которым отправляет их Христос. Евангелист подробно передает слова Господа о том, что семидесяти не следует приготовляться к долгим и многотрудным странствиям, но, положась на Бога, довольствоваться тем, что Он будет посылать им в пути. Главное, говорит Господь, где примут вас — там оставайтесь, где не примут — оттуда идите дальше. Суть же того, с чем посылает их Господь: нести весть о мире и о том, что приблизилось к вам Царствие Божие.

Итак, задача семидесяти апостолов (а вслед за ними и всей Церкви) — оповестить людей о том, что уже близко, рядом с ними — Христос. Вслед за апостолами Сам Господь придет в эти селения и города и будет говорить слово желающим услышать и исцелять страждущих. В апостольском же служении Церкви главное — возвестить миру приход Христа, и ключевым в этом свидетельстве, по слову Христа, является служение мира. Не бичевать пороки людей и «переустраивать общество», но принести мир тем, кто захочет принять его.

Господь говорит: «если будет там сын мира, то почиет на нем мир ваш». Важно, что Он говорит не «мир Мой», хотя пророки давно сказали, что Он Сам и есть мир для людей, как и апостол Павел вновь повторит: «Он есть мир наш». Для того чтобы исполнить порученное, семьдесят апостолов (и вся Церковь вслед за ними) должны сами исполниться этого Божьего мира, чтобы он действительно был наш.

Поразительно, что фарисеи молчат в ответ на вопрос Христа, позволительно ли исцелять в субботу. Собственно, в глубине души они считали, что делать это непозволительно. Является ли исцеление работой, «деланием дел своих», запрещенным в субботу — большой вопрос. Фарисеи думали, что это — работа, но мнение их далеко не было очевидным. Главное же, фарисеи считали, что болевший в течение долгого времени человек может подождать до следующего дня, чтобы не возникала смутительная ситуация. Ведь, может быть, Всемогущий все-таки сочтет исцеление работой и, следовательно, нарушением заповеди.

Вот с этой точкой зрения Господь и не соглашается. Он сравнивает дошедшего, наконец, ценой громадных усилий, до Него больного с волом, упавшим в яму, которого необходимо вытащить немедленно, чтобы он не погиб. Богословские сомнения и обряд отступают на второй план перед страданием человека, явившегося наконец перед лицом Бога. Именно это делает веру Христову для нас ответом на вопрос о жизни и смерти, а не о более или менее грешном поведении.

Можно представить историю первых веков нашей эры как «идейное противостояние» между христианами и языческим миром. Однако из сегодняшнего чтения мы можем видеть, что это противостояние — особое. Действительно, против апостолов ополчились иудеи и язычники, римские чиновники и малоазийские ремесленники, власти и плебс (через несколько десятилетий эти гонения перерастут в кровавые бойни в римских цирках и костры Нерона).

Но христиане никогда не отвечают злом на зло. Они несут весть о прощении, о примирении с Богом. Побеждают не силой оружия, а силой живущего в них Христа. Все мы знаем, как сильно изменилось положение спустя тысячу лет — костры, казни и погромы стали делом рук христиан. Что будет в наше время — зависит от нас.

Прокажённого, исцелившегося от своей болезни, предписано очищать — так, как очищают от греха. Точнее, не от самого греха, а от его последствий — в грехе можно лишь раскаяться, от последствий же греха приходится именно очищаться. Что означает такое очищение? Для язычника очищение означает прежде всего своего рода гигиеническую процедуру, только не физическую, а психическую и психосоматическую. Предполагалось, что в мире есть немало такого, от чего психофизиология человека может пострадать, если позволить ему воздействовать на человеческую природу.

Очищающим считалось обычно то, что в состоянии встряхнуть человека, так воздействовать на его тело и душу, чтобы заставить их пережить потрясение — большее или меньшее. В момент такого потрясения человек как бы «стряхивал» с себя все навязанные внешними воздействиями устойчивые психофизические состояния, переживая это как очищение, освобождение от них. В яхвизме всё было не совсем так.

Конечно, пребывание в Божьем присутствии и окропление жертвенной кровью было потрясающим воздействием на человеческую природу — иногда потрясающим даже в буквальном смысле. Однако в данном случае было ещё кое-что: воздействие на человека Божьего присутствия способно было восстановить то психофизическое состояние, которое было для него нормальным и которое позволяло затем освятиться — у того же алтаря, но через отдельное жертвоприношение.

Последствия греха ведь разрушали прежде всего отношения человека с Богом, разрушали потому, что меняли его природу, приспосабливая её к греху и к смерти больше, чем к жизни, тем более в Божьем присутствии. То же самое происходило и в случае, если человек годами и даже десятилетиями жил фактически медленно умирая, как жили прокажённые: их природа трансформировалась, адаптируясь к смерти вместо того, чтобы адаптироваться к полноте жизни. Вот очистительные ритуалы и жертвоприношения и должны были остановить этот процесс адаптации к смерти и развернуть его в противоположную сторону — насколько такой разворот был возможен в мире, где смерть царствовала.

Молитва отроков и песнь, славящая все, сотворенное Богом, как и сама история о том, как Седрах, Мисах и Авденаго отказались поклониться золотому истукану и прошли через испытание огнем, часто упоминается в последующих книгах Священного Писания (1 Макк 2:59; Евр 11:34) и впоследствии в христианском богослужении. Не случайно это свидетельство веры занимает такое место в жизни Церкви. Здесь мы ясно видимо общность духа, которое связывает Ветхий и Новый Заветы, праведников и святых избранного народа и Церкви Христовой. Как отроки свидетельствовали перед Навуходоносором о том, что «Бог наш, Которому мы служим, силен спасти нас от печи, раскаленной огнем, и от руки твоей, царь, избавит», так же и апостол Павел говорил в испытаниях: «Бог, Которому принадлежу я и Которому служу».