Новость дня на 3 Мая 2016

Вопрос о шаббате, о его соблюдении и нарушении в евангелиях возникает постоянно. Оно и понятно: проблема соблюдения шаббата была в иудаизме одной из основных. Целые трактаты были написаны комментаторами Торы с обоснованием того, что именно можно делать в шаббат, а чего нельзя, в каких случаях то или иное действие будет нарушением шаббата, а в каких оно допустимо.

К примеру, относительно лечения консенсус сводился к пониманию, что в шаббат можно и нужно спасти человека от смерти, если она ему угрожает, а значит, можно и нужно провести медицинские процедуры, необходимые, выражаясь современным языком, по жизненным показаниям, процедуры экстренные, без которых больной умрёт. Если же такой срочности нет, с лечением можно не спешить: ведь это — тоже работа, а работа в шаббат запрещена.

Ради спасения жизни шаббат нарушить можно, а вот ради немедленного излечения — нет. Случай с сухоруким человеком был как раз таким, когда можно было не спешить: смерть ему не грозила — он ведь уже прожил таким образом не один год, а значит, исцелить его можно было и по окончании шаббата. Иисус же смотрит на шаббат совершенно иначе, возвращая ему его изначальный смысл. Изначальный же смысл шаббата состоял отнюдь не в ритуальных ограничениях и запретах, а в том, чтобы провести день в Божьем присутствии, посвятив его богообщению целиком и без остатка. Все запреты и ограничения в конечном счёте были направлены на то, чтобы выключить человека из той повседневной «текучки», которая сильно затрудняет богообщение, а порой делает его просто невозможным. Между тем исцеление, совершённое Иисусом, именно и являло собравшимся ту полноту Царства, которая открывала возможность богообщения, прежде народу Божию неизвестную. И вот теперь оказывалось, что ритуальные запреты, понятые чисто формально, начинали препятствовать богообщению вместо того, чтобы ему помогать.

Иисус не случайно задаёт окружающим Его людям вопрос о спасении «души», о спасении жизни. Исцеляя, Он приобщает исцеляемого Им человека к полноте жизни Царства — а Ему заявляют, что, поступая так, Он нарушает шаббат. Так что же такое тогда шаббат — полнота богообщения или система запретов ради запретов? На этот вопрос каждый должен был ответить себе сам.

Иногда поведение Иисуса может показаться прямо вызывающим. Зачем, казалось бы, надо было Ему исцелять человека с сухой рукой именно в шаббат и именно в синагоге? Это ведь было прямым и очевидным вызовом не только конкретно и именно фарисеям, но и вообще устоявшимся уже к тому времени представлениям о нормах и правилах шаббата, в частности, и о тех ритуальных запретах, которые были с ним связаны.

Обычное правило было таким: помощь человеку в шаббат, включая помощь медицинскую, оказывалась в той форме и в том объёме, какой был необходим по жизненным показаниям. Если бы, к примеру, сухая рука исцелённого человека непосредственно угрожала его жизни, никто не упрекнул бы Иисуса за исцеление.

Если, однако, прямой и непосредственной угрозы жизни не было, лечение в шаббат не производилось и откладывалось до его окончания. Можно кстати заметить, что, например, в медицинских учреждениях Израиля этими правилами руководствуются и сегодня: в шаббат проводятся лишь необходимые плановые медицинские мероприятия и оказывается необходимая по жизненным показаниям экстренная помощь.

Ситуация с исцелённым Иисусом человеком явно была другой: наличие сухой руки его жизни никак не угрожало, и исцеление поэтому вполне можно было отложить до окончания шаббата. Иисус же, как мы видим, этого не делает и исцеляет человека именно в шаббат. На первый взгляд такое исцеление может показаться демонстративным и потому вызывающим нарушением шаббата.

На самом же деле всё обстоит прямо противоположным образом. В данном случае ведь речь идёт не о медицинской помощи, а об исцелении. О явлении Царства и его силы. То есть о том самом, ради чего и существует шаббат как таковой. В евангельские времена много спорили о связанных с шаббатом ритуальных нормах и предписаниях, и за ограничениями нередко забывали главное: шаббат — не день ритуальных запретов, а день, который надо провести в Божьем присутствии.

Иисус же как раз и стремится вернуть шаббату его подлинный смысл. В самом деле: может ли шаббат быть самим собой больше — не по форме, а по сути — где бы то ни было, кроме Царства? Войти в Царство и означает войти в покой шаббата — притом в полноте, какая нигде больше немыслима. Именно это и предлагает Иисус тем, кто стал свидетелями совершённого Им исцеления — они фактически оказались на пороге Царства, все, сколько их там ни было. Но многие из присутствующих Царства вовсе не заметили — зато очень хорошо заметили нарушение связанных с шаббатом религиозных предписаний. Вот этот акцент на внешнем в ущерб сущностному, на религии в ущерб Царству и был главной помехой на пути в Царство для религиозных людей. Помехой, которую надо было преодолеть — или отказаться от пути в Царство вовсе. Тут уже каждый выбирает своё. И несёт все последствия своего выбора.

Суббота — это день, посвященный Богу, день, в который заповедано не делать никакого своего дела, а делать только дела Божии. Что такое свое дело? Ну, например, работа. А что такое дело Божие, то есть дело, угодное Богу? Для ответа на этот вопрос нужно или прямо спросить у Него Самого, или хорошо знать, какой Он. Конечно, проще не работать и вообще запрещать то, что похоже на работу. Фарисейская интерпретация закона шла именно этим путем, поэтому Иисуса все время обвиняли в нарушении заповеди субботы за Его исцеления. А Он пытается обратить людей к живому Богу, Его вопрос означает: люди, каков ваш Бог? Он благ или зол? В чем Его воля — в спасении или погибели? Знаете ли вы вашего Бога? Эти же вопросы обращены и к нам. Фарисеи в ответ смолчали. А что ответим мы?