Новость дня на 4 Марта 2018

 

Так странно, почему мы просим Бога помиловать нас ради Авраама, Исаака, Израиля, если согрешили мы сами? При чем тут наши предки, которые и для народа Израилева в дни пророка Даниила были в далеком прошлом? Нет, конечно, праведность предков не оправдывает грехов потомков. Но всмотримся в то, какими словами описаны здесь отношения между Богом и Авраамом, Исааком, Израилем. Авраам – не любивший Тебя, а возлюбленный Тобою. Это Бог первый возлюбил Авраама. Исаак, не служивший Тебе, а раб твой. Никто не может сам отдать себя в рабство, Бог выбирает себе слуг. Израиль – не праведный, а святой Божий – то есть тот, кого Бог отделил для себя, избрал.

И в вавилонском пленении, и в плену греха, мы молим не о прощении, а о том, чтобы быть по-прежнему частью Народа Божьего, тех, кто стал как звезды небесные и песок на берегу моря. Мы просим о том, чтобы в те трудные времена, когда у нас нет ни князя, не пророка, и мы не можем свидетельствовать о том, что мы – Божьи, нашей жизнью, жертвами, приношениями, Бог помнил, что мы – его семья, что мы дети Авраама, Исаака, Израиля, что мы тоже возлюбленные, рабы и святые Божии.

К отцу приходят два брата, один приносит красивый рисунок, а другой не умеет рисовать и просто говорит папе, что любит его. Но оба они – любимые сыновья. Так же и мы, народ Божий, Церковь – Тело Христово, мы молим помиловать нас ради святых, которые прежде нас жили на земле, не потому что они праведнее, лучше нас, а потому что мы знаем, что Бог возлюбил их, а мы едины с ними, одна семья. А значит Он также любит и нас, мы одна Церковь, одно Тело. Через тех, кого Бог возлюбил, освятил, избрал, Он дал славу имени Своему, и мы, члены Тела Христова, просим, как и отцы наши, стать славой имени Его.

 

О том, что Бог принимает смиренных духом и сокрушённых сердцем, немало говорится как в пророческих книгах, так и в псалмах. Нередко сегодня мы воспринимаем эти строки в контексте тех эмоций, которые сопровождают раскаяние и новое обращение к Богу, нередко оказывающееся следствием раскаяния. Но об эмоциях ли идёт речь в данном случае? Ведь сердце в Библии — не вместилище эмоций, а духовный центр человеческой личности.

А значит, и о смирении, равно, как и о сокрушении, применительно к библейским текстам имеет смысл говорить в аспекте не эмоциональном и не интеллектуальном, а именно духовном. Между тем, в библейских книгах (независимо от жанра) под смирением понимается, прежде всего, особое состояние воли, такое её состояние, при котором человек готов принимать лишь такие решения, которые Бог одобрит, или следовать тем решениям, которые будут в отношении него приняты Богом. Речь, разумеется, не идёт о принуждении: такое подчинение закону Божию и Его воле является абсолютно добровольным, в свою очередь оказываясь следствием свободно принятого человеком решения о послушании Богу.

Но на пути смирения есть существенная трудность: падшему человеку далеко не просто понять и принять волю Божию, особенно в конкретном случае, не тогда, когда дело касается соблюдения заповедей (тут всё обычно бывает понятно без объяснений и исполняется без сомнений), а тогда, когда речь идёт о выборе между несколькими вполне возможными и отнюдь не греховными альтернативами. И очень часто главной помехой оказывается человеческое сердце: ведь сердцем не только делается выбор и принимаются решения, в сердце несёт человек свою систему ценностей и приоритетов, которые определяют всю его жизнь. А на ценности и приоритеты влияет многое, от особенностей характера, ставших привычками, до религиозных норм и правил, которых человек считает для себя обязательным придерживаться.

И нередко эти влияния не только укрепляют, но и искажают ценностную систему человека, влияя на сделанный выбор и принятые решения не лучшим образом. Вот тогда-то и может случиться, что Бог попускает человеческому сердцу разбиться. Внешних причин тому может быть много, от глубокого личностного духовного кризиса до национальной катастрофы, когда рушится ценностная система и мировоззрение целых народов (для евреев такой катастрофой в древности стал Вавилонский плен). Такой кризис всегда является серьёзным, иногда критическим духовным (а иногда и не только духовным) испытанием. Но именно тогда, когда разрушено всё, прежде ограждавшее сердце человека от внешних влияний, он начинает эти влияния воспринимать особенно обострённо.

Конечно, жить таким образом не просто, но зато в таком состоянии легче услышать Бога и принять то, что в другой ситуации, в ситуации спокойной и устоявшейся жизни, показалось бы совершенно невозможным. Так бывает и с отдельным человеком, и с целым народом. Но если человек или народ не пытается повернуть вспять, вернуться в прошлое, духовный кризис может вывести этого человека или этот народ на новый духовный уровень, качественно изменив его отношения с Богом. И тогда в жизни человека или народа начнётся новый духовный этап, о котором до кризиса он не мог и предполагать.