Петру не приходило в голову, что он способен отречься от Христа. Рассуждая по человечески, Пётр вёл себя достойно и смело, ведь он, сопровождая Учителя до дома первосвященника, пошел на риск. А то, что он стал отрицать знакомство с Ним, так ведь это обычная конспиративная уловка, за которую осуждать невозможно...
Трудно возражать на такие стройные рассуждения, тем более, что в обстановке преследований многим людям не раз доводилось поступать именно так. Но вот мы читаем, что Петр, почувствовав себя виноватым, горько заплакал, и значит, чем-то его поведение не соответствует допустимым правилам осторожности. Нельзя осуждать тех, кто испытывает страх перед лицом гонителей, ведь и Сам Иисус не осуждал своих тайных учеников за то, что они не выступали открыто. Но всему своё время, как есть время и для собирания камней, и для разбрасывания их. Бывают минуты, когда необходимо отбросить всякий страх и свидетельствовать о Том, Кого мы знаем.
Суд синедриона предваряется издевательствами и избиениями, а, по сути, с них начинается. Судьи не собираются доискиваться до истины, приговор уже готов. Но то, как проходил суд, зримо показывает нам, как происходит выбор: свидетельство Христа о Себе можно или принять, или отвергнуть. Каждый решает сам, но отвергающим присутствие Христа мешает, они хотели бы, чтобы Его не было. Поэтому отвержение рождает желание уничтожить, смешать с грязью, не признавать реальности Его существования. Желание убить Христа возникло не в тот день, а задолго до суда, и до сих пор не прекратилось. Но до конца времён оно останется обречённым на провал.
