Новость дня на 29 Декабря 2019

Нередко библейское учение о личном Боге противопоставляют пантеизму как учению языческому. В самом деле: языческому миру пантеизм свойствен, а вот о личном Боге язычники говорят редко. Впрочем, нельзя сказать, чтобы они о Нём не говорили совсем. Но личный духовный опыт язычника действительно часто носит именно пантеистический характер. Оно и неудивительно: ведь для полноценного богообщения необходимо откровение, чтобы узнать Бога как Личность, Он должен открыться ищущему Сам. Иное дело пантеизм: присутствие Бога в мире — реальность, и эта реальность доступна всякому ищущему.

Не случайно поэтому путь духовных исканий часто и многих приводил прежде всего к пантеизму, который укреплял их язычество: ведь от пантеизма легко перейти к обожествлению космоса. Возможность такого обожествления была одной из причин того, что авторы всех без исключения библейских книг к пантеизму относились весьма насторожённо. Впрочем, пантеизму все-таки нашлось место на библейских страницах: ведь в нём есть некая правда, хоть и не вся.

Если присутствие Божие в мире — реальность, то и пантеизм имеет право на существование, не претендуя, разумеется, на истину в последней инстанции. А в контексте новозаветного откровения, откровения о Царстве он получает новое измерение. В самом деле: пантеизм возможен постольку, поскольку Божье дыхание, Божье присутствие пронизывает собой мироздание, притом с самого начала, с того самого, когда, по слову Поэмы творения, «Дух Божий распростёр крылья над водой».

И само это присутствие делает возможным преображение творения, качественное изменение его природы, которое избавит мир от власти того зла, что вошло в него во время падения. Но для того, чтобы такое преображение стало возможным, полноте Царства надо было войти в мир изнутри, через человека, точнее, через Богочеловека.

И вот теперь, когда это произошло, пантеизм обретает новое качество. Прежде он напоминал о присутствии Бога в творении, теперь — о присутствии творения в Боге. Не в глубине Божьей личности, где нет и не может быть ничего тварного, а в процессе Божьего существования, частью которого и является Его Царство. Бог, погружённый в жизнь мира, в самую её глубину, и мир, включённый в Божью жизнь настолько, насколько она ему открыта — это и есть Царство. И сама Божья жизнь — «над всеми, через всех и во всех».

Слова Павла о едином теле, едином духе, единственной верности и едином крещении звучат как один из первохристианских символов веры. В те времена единого символа не было, их, по-видимому, было несколько. И хотя никто эти символы формально не канонизировал, фактически они свою роль играли: позволяли христианам кратко и ёмко сформулировать главное кредо своей веры и своей жизни. А в основе той формулировки, которую предлагает апостол в своём послании, лежит Церковь как единое тело и единый дух, соединённые одной, единственной для всех, надеждой.

Речь идёт именно о Церкви с большой буквы. Не о земном, людьми основанном сообществе, а о духовной реальности. Как духовная же реальность Церковь всегда — Царство на земле. Если христианин — житель Царства по определению, то Церковь — по определению представительство Царства на земле.

Члены которого соединены между собой одним, единым для всех, дыханием — дыханием этого Царства. И связаны одной общей надеждой — надеждой на то, что настанет день возвращения Христа во славе, когда Царство раскроется до конца и в полноте, включив в себя и преобразив весь мир. Потому и Господин у всех христиан один. В данном случае именно так — Господин с большой буквы. Царь. Владыка своего Царства. Того самого, куда входят через крещение, которое тоже одно. Конечно, будь церквей много, крещений тоже было бы много. Но Церковь с большой буквы одна по определению.

Поэтому и крещение одно, если оно настоящее: ведь оно вводит человека именно в эту Церковь с большой буквы, а не в какое-то земное сообщество. Или не вводит никуда вообще — но тогда уже слово «крещение» впору брать в кавычки. И вера у всех христиан тоже одна, если только они христиане. Вера, конечно, как верность Христу, а не как разнообразные описания многочисленных вариантов христианского мировоззрения. И один Бог над всеми и надо всем. И во всех. Ведь только Божье присутствие может сделать Церковь телом Христа, а мир Царством. В этом и надежда христиан. Если, конечно, речь идёт о настоящем христианстве.

Апостол Павел не просто просит – он умоляет. Умоляет всех нас поступать достойно имени учеников Христовых. И как же это – поступать достойно имени христиан? Для Павла это значит «сохранять единство духа». Мы-то всё думаем, что главное – это какие-то необыкновенные добродетели (которых у нас, правда, тоже нет, ну да ничего, зато мы будем к ним стремиться). А всё оказывается так просто… и почти невыполнимо. Сохранять единство. Возможно ли это в сегодняшнем мире, где разделены не только разные христианские деноминации, но и (зачастую) просто поклонники разных священников в одном приходе? И в чём будет заключаться это единство – ведь совершенно очевидно, что ни одному из нас, и даже всем вместе, не под силу объединить разделённые Церкви? Наверное, Павел уже дал ответ: единство – в смиренномудрии, кротости и долготерпении, в снисхождении друг ко другу любовью. Иначе говоря – в том, чтобы с любовью принимать другого, несмотря на то, что он другой.