Новость дня на 18 Июня 2023

Омовение («крещение»), совершаемое Иоанном, было, конечно же, не обычным очистительным омовением, совершаемым в случаях, предписанных Торой, каждым верующим евреем. Не было оно и омовением наподобие ессейского, с которым сравнивают его некоторые историки. Внешне, конечно, омовение Иоанна действительно его напоминало, что и неудивительно: ведь Иоанн, по-видимому, провёл в Кумранской общине достаточно много времени. Но омовения кумранитов были всё же по сути очистительными, хотя и не вполне традиционными: кумраниты считали, что человека оскверняет, в сущности, само соприкосновение с миром, и потому омывались несколько раз в день для того, чтобы, когда придёт Мессия, Он не застал бы их нечистыми.

Иоанн был, как видно, согласен с кумранитами в том, что встретить Мессию не готов никто. Но он видит проблему не в ритуальной нечистоте, а в духовной неготовности. Главной темой проповеди Иоанна не случайно становится обращение: ему было открыто, что без нового обращения, без обновления отношений с Богом ни о какой встрече Мессии, ни о каком вхождении в Царство не может быть и речи. А окружающие Иоанна люди, среди которых было немало глубоко и искренне религиозных фарисеев, никак не могли понять: чего ещё он от них хочет?

О каком обращении он говорит им, людям, соблюдающим все религиозные нормы и правила, включая, разумеется, и правила ритуальной чистоты? И лишь обращение к Отцу Самого Спасителя наглядно показало каждому, что от него требуется. Конечно, ни о каком несовершенстве, ни о какой неполноте духовной жизни в случае Иисуса говорить не приходится. И обращения, о котором говорил Иоанн, Ему не требовалось тоже: Его отношения с Отцом и без того были идеальными. Но в процессе Своего общения с Отцом в молитве Иисус даёт окружающим увидеть, какими могут быть настоящие, глубокие отношения человека с Богом и что они означают. И прежде всего речь идёт об открывшемся небе и о том свидетельстве, которое прозвучало, когда небо открылось.

Конечно, такое свидетельство могло прозвучать в истории лишь однажды. Но в жизни Царства свидетельство Божие вообще можно считать нормой духовной жизни: ведь в Царстве небо открыто всегда, а каждый его обитатель слышит Бога и знает о своём предназначении. Это и была та полнота духовной жизни, к которой призывал уже Иоанн, полнота, которой не могла дать никакая религия. Полнота, от которой были так далеки слушавшие пророка фарисеи.

Евангелист отмечает, что Иисус крестился вместе со всем народом, и значит, Он не отделяет Себя от людей, не противопоставляет им. Он, безгрешный и не нуждавшийся в очищении грехов водным крещением, готов разделить с людьми последствия совершаемого нами зла.

Именно в момент Его крещения открывается небо, закрытое от людей со времён грехопадения. Открывается не в момент голгофской жертвы, когда грехи будут смыты Его кровью, но уже теперь, когда Он в иорданских водах принимает на Себя последствия грехов не только множества кающихся в этот день, но и грехов всего человечества, огромной части которого и сегодня мысль о покаянии кажется нелепой. Шаг в воды Иордана стал одним из важнейших шагов на Голгофу.

Родословная Иисуса в Евангелии от Луки строится иначе, чем в Евангелии от Матфея. Евангелие от Матфея подчёркивает принадлежность Иисуса к израильскому народу, поэтому родословная начинается с Авраама и ведётся через века и поколения, составляющие ветхозаветную историю Израиля. В Евангелии же от Луки подчёркнута всемирная миссия Иисуса, поэтому от реальности Его уникальной личности евангелист переходит родословной, уходящей в глубь веков, к началу, к Первоисточнику - Тому, Кто и в начале и в конце один и Тот же.

Сегодняшнее чтение вновь возвращает нас к образу Иоанна Крестителя. И здесь мы снова встречаемся с разным видением евангелистов Матфея и Луки, на этот раз относительно служения Иоанна. В отличие от Матфея, Лука, помимо общего содержания проповеди пророка (ст. 3–9), упоминает также те советы, которые Иоанн давал людям разных профессий и сословий (ст. 10–14). Советы эти были в разных случаях различны, но было в них и нечто общее: все они так или иначе были связаны с вопросом о соблюдении данных Богом заповедей.

Очевидно, напоминая слова Исайи о необходимости «подготовить путь Господу» (ст. 4), Иоанн имеет в виду прежде всего важность следования Торе. Казалось бы, в таком призыве не было ничего принципиально нового: об этом говорили все ветхозаветные пророки. Но было в деятельности Иоанна и нечто необычное.

Не случайно в рассказе евангелиста упоминаются сборщики налогов («мытари») и воины (ст. 12, 14). И те, и другие в еврейском обществе евангельских времён были изгоями. На мытарей смотрели, как на коллаборационистов, сотрудничающих с оккупантами и обирающих собственный народ. Что касается воинов, то здесь, вероятно, речь идёт о римских солдатах, которые были или язычниками (что маловероятно), или прозелитами (обратившимися в иудаизм бывшими язычниками). Общественное положение таких прозелитов было довольно двусмысленным: они не считались полноправными членами еврейской общины (таковыми становились лишь их дети), а для соплеменников они были чужаками, а нередко и предателями.

Иоанн же, как видно, принимает каждого независимо от социального и религиозного статуса. Он, очевидно, не думал, что грядущее мессианское Царство будет дано лишь правоверным иудеям. Путь был открыт даже тем, кто считались для народа Божия людьми потерянными, и потерянными навсегда —мытарям. Ведь свой грех они совершили осознанно и добровольно, а от последствий такого греха, как считалось, очиститься невозможно, даже если впоследствии согрешивший искренне раскаивался в содеянном. Бог мог принять его раскаяние, но скверна, оставленная грехом, навсегда ложилась на него самого и на его потомков.

Иоанн между тем не отталкивал и мытарей, требуя лишь, чтобы после очистительного омовения («крещения») они впредь не нарушали норм Торы (ст. 13). Для него, очевидно, сотрудничество с римскими властями не было столь страшным грехом, как для большинства его современников. Но дело было, конечно, не только в этом. Ведь Иоанн, как никто другой, понимал, что Мессия, Которого он ожидал и о приходе Которого свидетельствовал, принесёт в мир Царство, где каждому будет дана возможность начать жизнь с чистого листа. А его собственной задачей было приготовить народ Божий к этой новой жизни. Жизни, к которой, раскаявшись, сможет приобщиться даже самый страшный грешник, если только он сумеет принять главный дар Царства — дар Божьей любви.