Вопросы и ответы

Коль скоро Ангел повелел евангелисту Иоанну скрыть, что говорили громы, он это скрыл  — и мы не знаем, что они говорили. Надо полагать, Ангел имел на то причины…

Вероятно, речь идет вот о чем: громы и Ангел возвестили евангелисту тайны грядущего, говоря о том, каким будет мир после победы Агнца. Согласно толкованиям, в голосе громов евангелисту открылось нечто непостижимое, что не может быть передано и объяснено человеческим языком; нужно заметить, что подобным образом высказывался о небесных тайнах и апостол Павел, говоривший о «неизреченных словах, которых нельзя человеку пересказать» (2 Кор 12:4).

Рассказывать о непередаваемом бесполезно — к чему слова, когда они бессильны? Кроме того, в 90-е годы 1-го века, когда евангелист записывал Откровение, уже была отчетливо видна опасность гностицизма, адепты которого увлекались пустословием о непостижимых тайнах мироздания вместо следования за Христом. Таким, видимо, образом может быть объяснено повеление Ангела не записывать слова семи громов. Сам Ангел в шестом стихе говорит о главном и наиболее разительном отличии мира, преображенного победой Агнца Божьего, от того, что доступно нашему опыту: «времени уже не будет», говорит он. Как человеку, живущему во времени, понять и описать мир, который живет вне времени? А слова громов, видимо, относились именно к этому…

Так или иначе, евангелист записывает свой духовный опыт, куда более глубокий и сильный, чем у большинства из нас. Нет ничего удивительного в том, что в его опыте есть вещи, не предназначенные для всех его читателей. Когда Церковь включила его книгу в состав Священного Писания, аргументом для этого служила, во-первых, подлинность этого опыта, во-вторых — его чистота, и, в-третьих, главный прямой смысл книги — весть о грядущей победе Царства Христова во всем мироздании.