Мысли вслух на 2 Фес 3:1

Какая связь между молитвой и свидетельством? Первое, что приходит на ум: без молитвы, без постоянного богообщения никакое свидетельство невозможно. Возможна лишь сухая теология, теоретические рассуждения о Боге, о Христе, о Царстве. Нельзя сказать, что такие рассуждения непременно будут ошибочными, они вполне могут быть формально не только верными, но даже безупречными, однако свидетельством они не станут. А когда дело касается церковной жизни, то молитва за тех, кто в данный момент свидетельствует, является делом совершенно естественным и само собой разумеющимся. Но это лишь одна сторона дела. Другая же связана с тем, что свидетельствовать о Царстве по-настоящему можно лишь из самого Царства. До тех пор, пока свидетель не начнёт жить его жизнью, всякое его свидетельство будет всё же в большей степени свидетельством о чужом опыте, чем о своём собственном. Но ведь именно Церковь и есть не что иное, как Царство, входящее в наш мир. Главной и, по сути, единственной задачей Церкви является свидетельство о Царстве, а главным способом такого свидетельства — явление Царства в нашем преображающемся, но ещё не преображённом мире, явление его дыхания, его любви, его силы. И всякое свидетельство каждого члена Церкви становится, по сути дела, частью этого общецерковного свидетельства. Речь в данном случае, конечно, идёт не о формальной принадлежности к той или иной церковной структуре и не о формальных санкциях. Речь как раз именно о том, о чём пишет в своём послании апостол: о единстве Царства, которое проявляет себя в едином духовном пространстве Церкви, которое, разумеется, практически никогда не совпадает с социальным пространством церковных структур. А поскольку духовное пространство Церкви едино, то расстояния для духовной жизни Церкви перестают иметь решающее значение: молитва одной церковной общины может стать духовной поддержкой для другой, членам которой приходится свидетельствовать особенно много в силу сложившихся обстоятельств. Именно здесь и проявляется, как видно, духовная специфика Церкви как, по выражению того же Павла, «тела Христова»: каких бы размеров она ни достигала, сущностное, духовное ее единство не исчезает, делая возможным переток духовной энергии из одной её части в другую. Процесс, который сам становится живым свидетельством реальности Царства: ведь по законам непреображённого мира такое невозможно. Но невозможное в «мире сем» становится возможным в Царстве.

Говоря о христианской жизни, Павел помимо прочего упоминает о важности Традиции («преданий»), без которой эта жизнь стала бы если и не невозможной, то, можно думать, значительно более сложной. Но «предания» для него неотделимы от опыта личного общения со Христом, Который Сам поддерживает и утешает верных. Как видно, одно для апостола неотделимо от другого. Оно и неудивительно: ведь живая Традиция никогда не сводится лишь к усвоению своих внешних форм. Это относится ко всякой традиции, включая религиозную, но особенно к традиции духовной. У нас сегодня с традицией ассоциируются прежде всего те или иные тексты или ритуалы, которые в известном смысле тоже можно считать текстами.

Но что такое текст? Это система смыслов, выраженная через ту или иную знаковую систему. Чтобы понять текст, мало считать знаки, которыми он записан, надо ещё воссоздать стоящие за ними смыслы. Именно воссоздать, потому, что смыслы не считываются с носителя, как знаки, которые на такой носитель записаны. Нужно пройти вслед за автором текста его интеллектуальный, а иногда и духовный путь, чтобы понять созданный им текст.

Слово Господне, о котором пишет апостол, существует как текст, но чтобы оно было живым, текст должен жить в душах тех, кто может воссоздать смыслы, за текстом стоящие. Однако в данном случае кроме авторов-людей есть ещё и другой Автор, без участия Которого смыслов, стоящих за текстом, не понять. А значит, носитель Традиции должен иметь опыт общения с этим Автором. Традиция ведь только до тех пор остаётся Традицией с большой буквы, пока существует как воспроизводимые её носителями смыслы, а не как копируемые ими формы.

Вот такая Традиция, Традиция с большой буквы, действительно становится для идущих духовным путём настоящим подспорьем: в ней идущий всегда может найти нечто созвучное себе, своим ситуациям, своим проблемам. Если же Традиция духовно вырождается и остаётся только собранием внешних форм, толку от неё мало: она может лишь напомнить о чём-то, бывшем где-то, когда-то и с кем-то, но никогда не станет актуальной для человека, живущего здесь и сейчас. А значит, и на духовном пути она окажется бесполезной: на нём ведь тоже всё самое главное происходит не в великом и славном прошлом, а здесь и сейчас.

«Уклоняться беспорядочных и лукавых людей». Беспорядочность – это страшный враг нашей веры. Беспорядочность, расслабленность и беспорядок всегда становятся первым свидетельством того, что в доме не все в порядке. Еще сомнения, отказ от веры не выражается в словах, но уже есть беспорядок и отказ от ежедневной молитвы, от повседневного труда по уборке своего внутреннего дома, чтобы принять в сердце Христа. Конечно, Господь всегда с нами и молитвенная связь с Ним может не прерываться никогда. Но слишком часто подобная свобода становится причиной отсутствия молитвенной жизни вообще. «Могу молиться всегда» превращается в «могу не молиться никогда». И здесь человеческое непостоянство можно преодолеть не настроениями и эмоциями, а железной ежедневной молитвенной дисциплиной.

От темы конца времён Павел переходит к теме избрания (2Фес. 2 : 13 – 14). На первый взгляд может показаться, что одно никак не связано с другим. Однако при ближайшем рассмотрении станет ясно, что это не совсем так. Говоря об «избрании ко спасению», апостол, несомненно, следует тому общепринятому в его времена в раввинистической среде представлению о Мессии и о народе Божием, которое предполагало, что и Мессия, и народ были задуманы Богом ещё до создания мира. Конечно, речь в данном случае идёт не о судьбе конкретных людей, которую Бог отнюдь не предопределяет, оставляя человеку свободу выбора, а лишь о самом факте существования народа Божия, которому суждено появиться в мире и сыграть свою роль в замысле Божием. Это представление Павел переносит на Церковь, в которой он видит новый народ Божий. Обращаясь ко Христу и приобщаясь к Царству, приобщившийся становится частью народа Божия, задуманного прежде создания мира, и участником плана, существовавшего от века. Но ведь и наступление Царства Божия тоже является частью этого плана, реализация которого вступила в новую, решающую стадию с приходом в мир Спасителя.

Распространение «слова», т.е. свидетельства, и есть не что иное, как вхождение Царства в мир: ведь именно через свидетельство приобщаются к нему ищущие новой жизни. Не случайно апостол говорит о важности распространения и «прославления» слова, а также о необходимости избавления от тех, кто проповедует Царство неискренне (2Фес. 3 : 1 – 2). Упоминая «прославление», Павел, несомненно, имеет в виду присутствие Божие, открывшееся Моисею во время Синайской теофании (Исх. 3 : 1 – 6) и сопровождавшее народ на всём протяжении его истории, которое впоследствии и стали называть «славой Божией» или «славой Яхве» (в Синодальном переводе «слава Господня»). Приобщение к Царству, само собой разумеется, предполагало и пребывание в присутствии Божием, то освящение верных, а через них — и всего мира, которое прежде, до прихода в мир Христа, было возможно лишь отчасти, а теперь стало возможным во всей полноте. В этом и заключается план Божий, участником которого становится каждый, приобщившийся к жизни Царства. Неудивительно, что история Царства и его становления в нашем, преображающемся, но ещё не преображённом до конца мире, духовный путь каждого верного и тот замысел Божий, который определяет и то, и другое, оказываются соединены воедино. Царство принадлежит не одному Богу. Он делит его с каждым, кто, в свою очередь, готов разделить с Ним свою жизнь.