Мысли вслух на 1 Ин 3:21

«Возлюбленные! если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу…» Сердце… а почему именно сердце? Ведь способностью выносить суждения, казалось бы, обладает ум, а не сердце. Был такой совсем не религиозный человек, человек Нового времени (жил он в XVII-ом веке) Франсуа де Ларошфуко, моралист, предваривший появление Вольтера, Руссо и Дидро, и он говорил так: ум всегда у сердца в дураках. Возможно, он хотел сказать нечто иное, чем попытаемся навязать ему мы. Но вот еще одно мнение, человека совсем другого, хотя и жившего примерно в то же время — слова Спинозы: страсти побеждаются не разумом, но лишь более сильными страстями. Мы не случайно говорим сейчас об этом, не случайно и Апостол говорит о неосуждении сердца, ибо мы стоим при дверях Великого поста. Мы будем меньше есть и хуже питать свой мозг ради того, чтобы заставить сердце стать более чувствительным и сказать нам, осуждает ли нас оно. Потому что очень часто (если не всегда) мы каемся в том, что к исповеди предлагает нам наш ум. А каковы наши грехи – почти все это страсти, и вот, мы умом пытаемся их победить. Конечно, мы стараемся делать вид, что побеждаем их аскезой… Но какая аскеза у современного городского человека, который должен каждый день ходить на работу и что-то на работе соображать, невзирая на гипогликемию, который должен бегать с детьми и пожилыми родителями – невозможна аскеза в истинном смысле в таких условиях, все это лишь посильное самоограничение. И остается нам на помощь со страстями только ум. Но вот свидетельство двух таких разных людей о том, что это может и вовсе бесполезно.А теперь опять вернемся к словам Апостола: «…если сердце наше не осуждает нас…». Посмотрим на этот чудесный орган – сердце. Это одно из наиболее частотных слов Библии. Вот что пишет философ сердца, как его некоторые называют, Б. Вышеславцев: «Необходимо признать сердце основным органом религиозных переживаний. В простоте и доступности этого слова «сердце», этого символа, постоянно присутствующего в простой разговорной речи — его высокая религиозная ценность. Человек «без сердца» есть человек без любви и без религии, безрелигиозность есть в конце концов бессердечность». Давайте посвятим Великий пост принятию в свое сердце Святого Сердца Иисуса и отысканию в бескрайнем Святом Сердце Иисуса местечка для своего сердца.

Мысль, которую хочет передать нам апостол Иоанн, предельно проста: верьте Иисусу и любите друг друга. Но сколько раз апостол повторяет ее в этом коротком тексте и в не очень длинном послании? Он подходит к ней с разных сторон, использует примеры из Священного Писания и жизни, чтобы передать самое важное и для него очевидное. Эта ясность  — ясность духа, а дальше каждый сталкивается с бессилием слов, неспособных передать духовный опыт, переживание прикосновения к истине. Хранить откровение в себе невозможно, потоки живой воды истекают из человека, познавшего Бога-Любовь, и, каждый раз, когда апостол произносит «любите друг друга», для него очевидно, что важнее этого действительно ничего нет. Но слова эти останутся пустым звуком до тех пор, пока читающий их сам не прикоснется к живому Богу, пока просто не полюбит. Только тогда человек становится способен понять, что важнее любви нет ничего и именно поэтому так страшно ополчается зло на любые знаки того, что где-то, пусть совсем чуть-чуть, и еще не так, как пишет об этом Иоанн, люди выбирают не ненависть, а любовь.

Ненависть — проявление зла, греховная страсть, и притом очень опасная. Можно, конечно, оправдывать себя тем, что ненавидим мы зло, а его и необходимо ненавидеть, и в таком значении ненависть не раз упоминается в Библии. Это так, но беда в том, что наша человеческая ненависть слишком легко со зла соскальзывает на тех, кто им поражён, как заразой. И тогда, вроде бы борясь со злом, мы сами незаметно становимся его носителями и распространителями, способными на те самые поступки, которые нас раздражают в противниках. (Да не потому ли и раздражают, что мы, глядя на них, видим самих себя?). Но всякого, ненавидящего брата своего, апостол называет убийцей. Можно бы на это лукаво возразить, что он говорит только о братьях, а если нас ненавидят посторонние, то на них отказ от ненависти с нашей стороны не распространяется. Но мы не смеем забывать, что на аналогичный вопрос о том, кого следует считать ближним, Учитель ответил притчей о самарянине, и что Он же призывал любить и врагов.

Мы можем приступать к Богу, если сердце наше (видимо, другими словами можно бы сказать совесть) не осуждает нас. Но сердце может утратить восприимчивость по причине окаменелости, вследствие многочисленных нераскаянных грехов. Будет ли Господом отвергнуто обращение такого человека? Господь милостив, Он заботится обо всех, да и кто без греха? И всё же если мы полагаем, что Он нас не слышит, стоит задуматься, не в нас ли причина, что мы не получаем просимого? Во благо ли просим, и не предстоим ли мы пред Ним с каменным сердцем?