Мысли вслух на 1 Ин 2:3-11

Будем понимать буквально слово «брат». Тогда каждый человек на нашем пути будет для нас близким родственником. Мы не выбирали его, разойтись с ним не можем. Мы связаны общей семьей. И в этой ситуации мы всегда должны идти на встречу друг другу, постоянно восполнять запасы доброй воли. Господь связал нас всех братскими узами, и это значит, что наша основная задача — жить в мире и помогать друг другу.

«Я написал вам, юноши, потому что вы сильны…» Давайте сегодня прислушаемся к этим словам апостола. Потому что мы очень часто любим цитировать слова сказанные Господом апостолу Павлу: довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи (2 Кор 12:9). И как-то это нас утешает в нашей собственной немощи, нам становится легче от мысли, что даже такой человек как Павел был немощен, значит что уж о нас говорить. Мы оправдываем себя этим и говорим, что если мы чего-то недоделываем, то это по слабости нашей, просто Господь не захотел, чтобы на сей раз в нас совершилась Его сила. Но так ли мы правы, когда так мыслим? Всегда ли мы правы в такой ситуации? Думается, что все же не всегда. «Я написал вам, юноши, потому что вы сильны…» Нам нельзя лишь уповать на Божью силу, надо и в себе силу тренировать. Нам хочется в связи с этим вспомнить один стих Николая Гумилева, точнее его фрагмент (Видение, 1916):
Лежал истомленный на ложе болезни
(Что горше, что тягостней ложа болезни?),
И вдруг загорелись усталые очи,
Он видит, он слышит в священном восторге -
Выходят из мрака, выходят из ночи
Святой Пантелеймон и воин Георгий.
<...>
И другу вослед выступает Георгий
(Как трубы победы, вещает Георгий)
«От битв отрекаясь, ты жаждал спасенья,
Но сильного слезы пред Богом неправы,
И Бог не слыхал твоего отреченья,
Ты встанешь заутра и встанешь для славы»
<...>
На самом деле, даже на ложе тяжелой болезни мы можем быть достаточно сильны, чтобы не отречься от Бога, признав свою слабость.

В этих словах - большая надежда. При том, что на первый взгляд, текст кажется очень суровым, но если вчитаться, то получается, что только тот лжец, кто не соблюдает заповедей, а говорит при этом, что познал Бога. Когда понимаешь, что какие-то заповеди исполняешь плохо, не до конца, важно помнить, что это значит, что ты еще не познал Бога, не лгать. Это не значит, что если мы не исполняем всех заповедей, мы отпали навегда, а только то, что мы Его - еще - не знаем, и у нас есть четкое указание того, что нужно делать, чтобы познать Бога: исполнять Его заповеди, Его слово.

Если кто-то ненавидит, это не значит, что он навеки погиб. Это только значит, что сейчас он не во свете, но если он будет просить Господа о даровании любви, и будет стремиться любить того, кого сегодня ненавидит, Свет Господень осветит его. Если у нас не получается поступать так, как Он поступал, это не значит, что мы прокляты. Это значит только, что мы сегодня не в Нем, далеки от него, и если мы станем на путь подражания Христу, будем стремится следовать за Ним - будем пребывать в Нем.

Продолжая разговор о христианской жизни, Иоанн обращает внимание, с одной стороны, на то, что осталось в духовной жизни неизменным, а с другой — на то, что изменилось в ней с приходом Христа. Неизменным после прихода Христа остался сам путь праведности, путь внутренней Торы, путь заповеди и путь слова.

Апостол не случайно связывает слово и заповедь: ведь внутренняя Тора как раз именно и предполагала, что заповедь воспринимается не просто как юридическая или моральная норма, но прежде всего как непосредственно обращённая к человеку Божья интенция, как опыт прямого богообщения, меняющий всю жизнь человека. Так воспринятая заповедь неизбежно становилась для человека внутренним императивом, духовным и нравственным (если, конечно, человек относился к духовной жизни сколько-нибудь серьёзно).

А такого рода внутренний императив в свою очередь становился той формой, в которую облекалось непосредственное богообщение. Соответственно, идущий путём праведности ставил себе целью осознание своих собственных интенций и полное их соотнесение с Божьими интенциями, переживаемыми как тот самый внутренний императив. Всё это было известно ещё в дохристианские времена, Иоанн называет это «древней заповедью»: ведь формирование традиции, связанной с внутренней Торой, и соответствующего опыта восходит, вполне вероятно, к эпохе Вавилонского плена, а может быть, и к ещё более древним временам.

Но со Христом в мир вошло и нечто новое: Царство, которое Он принёс с Собой. А вместе с Царством появилась наконец и возможность с Его помощью пройти путь праведности, путь внутренней Торы до конца, став тем, что в те времена называлось «живой Торой». Так выстроить свою жизнь, чтобы, кроме внутренней Торы, её не определяло бы ничто иное, в том числе и собственная греховность человека.

В этом именно смысле и говорит апостол о том, что тьма проходит, а в мир уже вошёл свет истины, который светит равно во Христе и в Его учениках, если, конечно, они Его ученики не только на словах. Вот эта полнота жизни Царства, проявляющаяся между людьми как полнота любви, и есть то новое, что пришло в мир со Христом. И в ней, в этой полноте, находит своё завершение тот путь праведности, который начался задолго до прихода в мир Спасителя. Так встречаются эпохи, соединяются старое и новое.

Соборное послание апостола и евангелиста Иоанна Богослова, написанное в 90-е годы первого века, в краткой форме содержит самые основания апостольского учения. Мы слышим в нем подлинное свидетельство того, кто возлежал на груди Учителя на Тайной вечере и стоял с Пресвятой Девой у подножия Креста. Как и в Евангелии, апостол Иоанн в сегодняшнем отрывке говорит нам о свете, который просвещает каждого человека, приходящего в мир. Здесь апостол делает из этого свидетельства своего рода практический вывод. Свет Божий, достигающий человеческого сердца, дает нам возможность, пишет он, не лгать себе и Богу. И в первую очередь это выражается в покаянии, в исповедании грехов. Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя.

И дальше апостол пишет о самом прекрасном в евангельском призыве к покаянию: о прощении. Наше исповедание (в точном смысле слова — признание) грехов ведет не к унижению и осуждению. Бог не ругает нас, как мы ругаем признавшихся в проступках детей, но благодаря ходатайству Христа дарует нам Свое прощение. Поэтому исповедание оказывается для нас путем в новую жизнь. Радикальное отличие этой новой жизни состоит в том, что в ней человек соблюдает слово Христа, потому что в нем совершается любовь Божия.