Библия-Центр
РУ

Мысли вслух на14 Сентября 2017

 

Идея коллективной ответственности за совершённое одним человеком преступление была в древности распространена повсеместно. Впрочем, и сегодня она встречается не так уж редко. А пророк от лица Божия эту идею отвергает, отвергает полностью и совершенно однозначно. Конечно, во многом потому, что коллективную ответственность всё же едва ли можно считать справедливой изначально. Мнение о том, что дети должны отвечать за преступления отцов и — шире — члены одного большого патриархального рода несут ответственность за поступки друг друга, появилась тогда, когда род представлялся единым целым, живущим одной жизнью, так, что в нём невозможно было выделить и различить жизни отдельных людей. Между тем, сегодня вряд ли стоит много говорить о том, что это, как минимум, не всегда правда. Но дело не только в несправедливости. Коллективизм страшен не только тем, что может подвести под наказание того, кто непосредственного отношения к преступлению вполне может и не иметь. Он страшен тем, что уникальной и неповторимой человеческой личности в коллективе места нет. В нём нет отдельных «я», а сесть лишь одно большое «мы». Перед Богом же всегда стоит не коллектив, а конкретный человек во всей его уникальности и неповторимости. И потому всё, что тянет человека назад, в коллектив любого рода, Богу не нужно. Он хочет иметь дело не с массой и не с толпой, а с отдельным человеком.

Свернуть

Идея коллективной ответственности за совершённое одним человеком преступление была в древности распространена повсеместно. Впрочем, и сегодня она встречается не так уж редко. А пророк от лица Божия эту идею отвергает...

скрыть

Идея коллективной ответственности за совершённое одним человеком преступление была в древности распространена повсеместно. Впрочем, и сегодня она встречается не так уж редко. А пророк от лица Божия эту идею отвергает...  Читать далее

 

Во время тесного общения с Иисусом никогда нельзя сказать с уверенностью, где происходит дело: в непреображённом ещё мире или в Царстве. Так и в рассказе о насыщении множества слушающих Его людей пятью хлебами и двумя рыбами. Конечно, законы непреображённого мира такого не допускают. Но, с другой стороны, перед нами всё же обычные люди, которые пока лишь слушают Иисуса, и неизвестно ещё кто из них готов будет последовать за Ним.

Как же они оказались в Царстве? Ответом на этот вопрос может быть, наверное, лишь упоминание о совершённом Спасителем хлебопреломлении. Хлебопреломление — древний еврейский ритуал, корнями уходящий, по меньшей мере, к пленной эпохе, а быть может, и во времена ещё более ранние.

Ритуал этот, по-видимому, всегда был домашним, изначально семейным, а впоследствии, после появления религиозных братств, — семейным и братским. И во все времена он рассматривался как продолжение храмового жертвоприношения, как его домашнее измерение, дополняющее измерение общинное.

А ведь изначальный смысл всякого жертвоприношения, даже языческого, не говоря уже о яхвистском, сводился к богообщению, оно всегда и всеми рассматривалось, как совместная трапеза Бога или (если говорить о язычниках) богов и людей. Верные готовили трапезу и приглашали Бога к столу с тем, чтобы Он Сам освятил её и благословил собравшихся. Так было во время собраний храмовых, так же было и во время собраний домашних. И вот теперь хлебопреломление совершает Тот, Кто принёс в мир всю полноту Царства.

Неудивительно, что все, в нём участвующие, оказываются, по крайней мере, на время собрания, жителями Царства: ведь со Христом присутствие Божие раскрывается во всей возможной полноте, а Царство становится самой достоверной реальностью. Конечно, такое приобщение — лишь первый шаг, это только начало пути. Но опыт его очень важен: ведь он даёт возможность каждому, кто его пережил, понять, что такое Царство, не на словах, а на деле. И принять решение, исходя не из чужих слов, а из собственного опыта.

Свернуть

Во время тесного общения с Иисусом никогда нельзя сказать с уверенностью, где происходит дело: в непреображённом ещё мире или в Царстве. Так и в рассказе о...

скрыть

Во время тесного общения с Иисусом никогда нельзя сказать с уверенностью, где происходит дело: в непреображённом ещё мире или в Царстве. Так и в рассказе о...  Читать далее

 

На что мы способны ради любви? О, на разные подвиги. Вспомним рыцарей. Мы можем сделать много разных добрых дел, победить множество врагов, добыть себе великую славу... Но все это будет не ради любви, а ради себя — возвыситься, привлечь внимание, заслужить ответную любовь. А Христос являет Свою любовь не столько подвигами, сколько самоотвержением. Не возвышением, а уничижением, умалением, кенозисом. Вот как Бог ставит вопрос: от чего своего ты можешь отказаться ради того, кого любишь, что ты можешь отдать ради него? И предельная любовь Христа открывается в том, что Он отдает действительно всё. Сначала Он меняет то, чем Он обладает как Сын Божий, на то, что доступно Сыну Человеческому: жизнь в вечности — на жизнь во времени и пространстве; всемогущество — на немощь младенца; способность сотворить мир — на ремесло плотника. Но и это еще не всё. Его любовь ищет большей отдачи. Сначала Он становится рабом для Своих собственных учеников и умывает им ноги. А потом Он, бессмертный по Своей Божественной природе, отдает всю Свою жизнь, принимая на Себя весь ужас человеческого страдания и смерти. Кто еще мог бы так отдать всё ради любви ко мне, просто для того, чтобы быть со мной и в жизни, и в смерти?

Свернуть

На что мы способны ради любви? О, на разные подвиги. Вспомним рыцарей. Мы можем сделать много разных добрых дел, победить множество врагов, добыть себе великую славу...

скрыть

На что мы способны ради любви? О, на разные подвиги. Вспомним рыцарей. Мы можем сделать много разных добрых дел, победить множество врагов, добыть себе великую славу...  Читать далее

 

Видение возвращающихся к жизни мёртвых костей становится символом духовного возрождения и обновления еврейского народа, которое ожидает его после плена. А в центре этого процесса оказывается Мессия, аллегорически названный здесь Давидом, и новый (точнее — обновлённый) союз-завет с Богом, который Иезекииль называет «союзом мира». И речь идёт не только о всеобщем примирении, об отсутствии войн и вражды, хотя и это тоже предполагается. Но отсутствие вражды в данном случае лишь следствие. Понятие мира в Библии гораздо шире. Речь идёт прежде всего о внутреннем состоянии человека, пребывающего в постоянном богообщении.

Именно постоянном, а не эпизодическом, как это свойственно сегодня большинству из нас. А достигается такой внутренний мир, собственно, всего лишь последовательным соблюдением четвёртой заповеди, заповеди о шаббате. Ведь в этой заповеди речь идёт не только о том, чтобы не заниматься повседневными делами хотя бы один день в неделю, но и о том, чтобы вообще забыть о повседневных делах. Хотя бы на один день. Остановить тот круговорот, который постоянно кружится внутри нас. И остановиться самим.

Потому, что Бога иначе не услышать. Божье дыхание, дыхание жизни, данное Богом каждому из нас при сотворении, иначе не почувствовать. А почувствовать его необходимо: ведь иначе богообщение невозможно. Оно в сердце, в том самом духовном «я» человека, которое является центром человеческой личности. Но услышать голос собственного «я», услышать самого себя можно лишь тогда, когда в душе стихает шум, доносящийся извне. Вот для этого и нужен покой шаббата. Покой, обозначающийся тем же самым еврейским словом, которое означает также и «мир». На этом самом мире (или покое) и основан новый союз, связывающий Бога с Его народом, равно, как и с каждым, кто к этому народу принадлежит.

Тот внутренний мир, который обычно для нас оказывается чем-то эпизодическим, должен стать нашим обычным состоянием — тогда реальностью для нас станет и новый завет, новое качество отношений с Богом и новый уровень богообщения. А без этого невозможно никакое духовное обновление: оно ведь предполагает не только излияние благодати полной мерой, но и способность человека эту благодать воспринять. Тоже полной мерой. Тогда и завет с Богом станет поистине новым. Заветом мира. И заветом Царства.

Свернуть

Видение возвращающихся к жизни мёртвых костей становится символом духовного возрождения и обновления еврейского народа, которое ожидает его после плена. А в центре этого процесса оказывается Мессия, аллегорически названный здесь Давидом, и новый...

скрыть

Видение возвращающихся к жизни мёртвых костей становится символом духовного возрождения и обновления еврейского народа, которое ожидает его после плена. А в центре этого процесса оказывается Мессия, аллегорически названный здесь Давидом, и новый...  Читать далее

 

Великое обетование Божие о том, что спасение принесет духовное обновление человека, что Дух Божий будет дан людям, для пророка Иезекииля в первую очередь означает новую, иную жизнь. Вся книга его была посвящена тому, как губителен грех Израиля. Он говорил, что жестокость и идолопоклонство, от которых не способен отвратиться народ Божий, являются непосредственной причиной его рассеяния и гибели Иерусалима. Теперь же, обновленные Духом, люди обретают благоденствие. Контраст между оккупацией и разорением с одной стороны, и благоденствием с другой, выражает несопоставимую разницу ветхой и новой жизни. Но понимает ли сам пророк свои слова буквально? И, еще более важный вопрос: кто воспользуется этим благоденствием, даруемым Богом в обновленной жизни? Справедливо ли, что одни — согрешали, другие были угнаны в плен, чтобы послужить основой очищения и обновления, а третьи будут жить на благословенной земле? Соседи и друзья Иезекииля говорили о себе и своем народе, как о груде сухих костей, оставленных в пустыне и не нужных никому, кроме шакалов. Что им обетование об избавлении, ведь их жизнь разрушена и они страдают под гнетом вавилонян?

Ответом на все эти вопросы становится пророчество, которое Иезекииль помещает в 37-ю главу. Здесь он рассказывает о видении, которое Бог дал ему. Бог повелевает Иезекиилю обратиться именно погибшим в страдании, уничтоженным собственным грехом людям со словами: «кости сухие, слушайте слово Господне!». И, по велению Божию, сухие кости одеваются плотью, и снова становятся человеческими телами. Пророк произносит слово от Господа, и Дух Божий входит в эти тела, и они оживают. То, что увидел пророк, мы называем воскресением мертвых, вера в него и надежда на него составляют неотъемлемую часть нашей веры. Но тогда, во времена пророка, не было даже термина, чтобы обозначить это, настолько невероятным было это обетование Божие.

Пусть дом Израилев отчаялся и утратил надежду — верен Бог, который воскресит их и они будут жить. Вот, оказывается, как далеко простирается смысл слов «Не хочу смерти... но чтобы обратился и жив был»! Над самым страшным и неумолимым врагом людей, над самой смертью Бог обещает одержать победу. Благоденствие, о котором говорил Иезекииль в предыдущей главе, оказывается уже ничем не ограниченным, потому что даже смерть побеждена. Не какие-то отдаленные потомки, но все мы сами обретем эту новую жизнь, и завет мира выведет нас из гробов.

Пророк в первой части своей книги много говорил о личной ответственности людей, и пророчество о воскресении мертвых существенно дополняет его слова. Коль скоро каждый сам отвечает за себя, то каждый сам и получает воздаяние. Если проклятие не падает на потомков, то и благословение должно быть обретено верными Богу людьми. И уже не имеет значения то, что множество их побеждено смертью — ведь Бог побеждает саму смерть.

Далее пророк говорит о еще одном важнейшем следствии избавления, о соединении разделенных людей. Две части народа Божия, разошедшиеся в истории и едва ли не враждебные друг другу, будут собраны воедино, и это для пророка символ воссоединения всех людей.

В конце главы пророк, как кажется, повторяет самое главное из того, что было сказано о грядущем избавлении выше. Он говорит о Царстве раба Божия Давида (имеется в виду, конечно, Мессия, потомок Давида), о Его Пастырстве над всеми людьми, и о вечном завете мира. Но это не простое повторение. Заключение Нового завета, завета мира, включает в себя и воскрешенных Богом людей, тех, кто не мог бы иначе участвовать в нем. Этим пророчество Иезекииля радикально отличается от всех иных, ведь спасение даруется в нем не только тем, кому суждено будет жить во дни прихода Мессии, но всем, кто жил и живет для Бога. И это придает смысл жизни, вере и надежде страдающих сынов Израиля, рассеянных среди народов. Сам Господь скажет об этом: «наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения» (Ин. 5:28-29).

И наконец, как венец всего спасительного действия Божия, как кульминация обетования, Господь говорит об этой новой жизни в воскресении: «святилище Мое будет среди них во веки». Это обетование о вечном пребывании Творца среди людей, о новом Храме и его устроении, то есть, в сущности, о Церкви Нового завета, будет главной темой заключительной части книги пророка Иезекииля.

Свернуть

Великое обетование Божие о том, что спасение принесет духовное обновление человека, что Дух Божий будет дан...

скрыть

Великое обетование Божие о том, что спасение принесет духовное обновление человека, что Дух Божий будет дан...  Читать далее

 

Последствия грехов сильных мира сего слишком часто обрушиваются на самых слабых и незащищённых. Так же, как следствием греха Давида и Вирсавии явилась смерть их первенца, следствием отступничества Иеровоама стала смерть его сына.

Когда Иеровоама припекло, он, отвергший Господа, отправил жену за советом именно к пророку Ахии, твёрдо хранящему верность Богу Израилеву. Но это не было покаянным обращением к Господу, здесь мы видим не веру, но скорее страх перед неведомым. Иеровоам пытается строить свои отношения с Господом и его пророком на таких же суеверных основаниях, как и отношения с языческими божествами, ему без разницы, к кому обращаться, и с таким же настроением он отправился бы к любому прорицателю. Такой стиль отношения к духовному миру не только дошёл до наших времён от глубокой древности, но и снова расцвёл. Однако для Господа не всё равно, с каким сердцем мы обращаемся к Нему.

Не только Израиль под властью Иеровоама, но и Иудея под властью Ровоама всё больше погружаются в языческие суеверия. Но распространение сходных воззрений в двух частях разорванной земли не привело к её. единству. Наоборот, вражда двух царств стала постоянной. Но иначе и не могло быть. Распад единства с Господом слишком легко ведёт к распаду связей между людьми.

Свернуть

Последствия грехов сильных мира сего слишком часто обрушиваются на самых слабых и незащищённых. Так же, как следствием греха Давида и Вирсавии явилась смерть их первенца...

скрыть

Последствия грехов сильных мира сего слишком часто обрушиваются на самых слабых и незащищённых. Так же, как следствием греха Давида и Вирсавии явилась смерть их первенца...  Читать далее

Благодаря регистрации Вы можете подписаться на рассылку текстов любого из планов чтения Библии

Мы планируем постепенно развивать возможности самостоятельной настройки сайта и другие дополнительные сервисы для зарегистрированных пользователей, так что советуем регистрироваться уже сейчас (разумеется, бесплатно).