Мысли вслух на8 Декабря 2017

Народ Божий в пророческих проповедях нередко сравнивается со стадом, оставшимся без пастуха. К такому же сравнению прибегает и Сам Иисус, имея в виду, в первую очередь, представителей фарисейского братства, претендовавших на духовное лидерство и учительство. Пророки же, подобно Иезекиилю, имели в виду обычно священников, не исполнявших или не должным образом исполнявших возложенные на них Богом обязанности. Конечно, в этом случае речь шла не о душепопечении в том смысле, в котором им занимались фарисеи-раввины. Задача священников заключалась в другом: они, помимо жертвоприношений и всего, имевшего отношение к культу, должны были также следить за ритуальной чистотой народа. На первый взгляд, речь идёт лишь о внешней, формальной стороне религии. Но на самом деле всё было не так просто: ведь от того, чист человек, или нечист, зависела возможность его участия в жертвоприношении, в жертвенной трапезе, а значит, и в богообщении. А пренебрежение ритуальной чистотой в такой ситуации могло означать лишь одно: народ попросту не ходил в Храм, оставаясь религиозно индифферентным и не думая ни о религии, ни о духовной жизни. Священники же, мирившиеся с таким положением дел, фактически его на это поощряли, становясь лжепастырями, духовно дезориентировавшими тех, кого они должны были наставлять. И тогда Бог устами Своего пророка говорит, что в таком случае Он Сам позаботится о Своём стаде. Как видно, речь идёт о том плане спасения, который предполагает появление Мессии. Он и возьмёт на Себя задачу, которую не захотели решить священники. Вот только сами священники при таком раскладе оказываются не у дел, они больше не нужны Богу, по крайней мере, как Его служители. Но тогда встаёт вопрос и об их духовной судьбе вообще: ведь они, отказавшись от участия в осуществлении плана Божия, потеряли не только служение, но и смысл собственного существования. Потеряли то, без чего в Царство не войти: ведь, чтобы войти туда, нужно быть личностью, а личности без смысла не бывает. И, отказавшись от служения, своим отказом лишили себя спасения.

Притча о трех рабах, получивших от господина различные суммы и по-разному использовавших их, неотделима от того контекста, в котором Господь ее произносит. Именно восходя в Иерусалим Он предлагает ее ученикам, и это означает, что Он сравнивает Свой приход в Иерусалим на Страсти с возвращением господина к своим рабам. Именно теперь наступает день посещения Божьего, как назвал этот момент Сам Господь. Именно у Креста выясняется, что ты сделал с жизнью, которую Бог вручил тебе. Не тогда, когда хотят «нечаянно взять» Иисуса и «сделать Царем», проверяется наша верность Ему. Напротив, верность Богу требуется от нас, когда Он унижен и умален пред людьми, когда род человеческий издевается над своим Создателем и насмехается над Ним.

Основное требование, которое предъявляется в притче к рабам, — использовать данное им в управление так, как это сделал бы сам господин. Важно даже не приращение данного им в управление богатства: господин не предъявляет претензий, если рост не слишком велик. Судя по тому, что сказано последнему, нерадивому рабу, важно именно соответствие образу действий господина. И еще один существенный аспект притчи заключается в том, что никому из рабов даже в голову не приходит, что оставленное им серебро принадлежит не господину, а им самим. В самом деле, такая мысль была бы очевидно ошибочной. Поскольку серебро здесь выступает в качестве символа жизни и возможностей человека, сказанное можно распространить на них. Ни жизнь, ни способность действовать в этом мире, не принадлежат нам самим — это дар, который мы получаем от Бога для того, чтобы использовать их по Его образу и подобию. Нам дается необходимая для этого свобода, но вместе с ней возлагается на нас и ответственность за то, как мы распоряжаемся данной нам жизнью.

В заключение Господь говорит, что судьба полученного нами дара жизни зависит от того, как мы им пользуемся. Тот, кто делает это в соответствии с замыслом Господа, получает с избытком. Тот же, кто поступает иначе, лишается всего. Эти слова пугают нас и часто вызывают протест. Нас страшит судьба нерадивого раба, и потому приговор господина кажется несправедливым. Но серебро в притче и наша жизнь в реальности не принадлежат нам, поэтому есть только один способ не подвергнуться участи нерадивого раба, а именно — быть верным. Это выбор, который приходится делать и отвечать за него, но нельзя же, в самом деле, отказываться от этой ответственности.

Грехопадение, как описывает его автор Пятикнижия, заключается не только в том, что произошло с человеком после вкушения запретного плода. Это было только начало. Продолжением же стал тот диалог человека с Богом, после которого возвращение его в прежнее состояние стало невозможным, во всяком случае, без особого действия Божия, нам известного как Искупление. Что же случилось во время описанной в рассказе о падении встречи человека с Богом?

На первый взгляд может показаться, что человек просто испугался Бога. Это было бы неудивительно: ведь он только что нарушил запрет и, в соответствии с привычной нам логикой, должен был ожидать наказания. Но наша логика, логика падших людей, часто видит Бога совсем не таким, каков Он на самом деле. Нам часто кажется, что Богу только и дела, что наказывать нас за наши грехи.

Между тем и в Ветхом, и в Новом Завете вполне отчётливо звучит мысль о том, что за грехи человека наказывает не Бог, что грех и его последствия становятся для человека наказанием сами по себе, а Бог лишь ищет способы избавить человечество в целом и отдельных людей от греха. Вряд ли человек, ещё не отдалившийся от Бога так, как нередко отдаляемся от Него мы, не знал об этом. Не наказания он боялся.

Тогда чего же? Что могло заставить человека избегать встречи с Богом? Сам факт вкушения запретного плода? Его последствия? Какие? Сразу после вкушения у человека открываются глаза, он видит свою наготу. Для нас сегодня очевиден сексуальный контекст — но это для нас сегодняшних. Для древних одежда связывалась прежде всего с социальным статусом человека и с его защищённостью. Человек в процессе падения вдруг обнаруживает свою несостоятельность, свою незащищённость и свою беспомощность в мире, где он остался один. Это он-то, мечтавший стать богом в своём мире!

Есть от чего прийти если не в отчаяние, то уж точно в замешательство. И Бога видеть в таком положении, понятное дело, совсем не хочется. Уж лучше потом, когда все проблемы будут решены, и Богу будет что предъявить и показать! Тогда-то можно будет и выйти Ему навстречу во всей красе! А пока лучше отойти в тень. И если Он всё же спросит, найти кого-нибудь, кто виноват в неудаче.

Тут-то отделение от Бога и становится необратимым: ведь воля человека решает всё. Бог может простить мне любой грех и поможет исправить последствия любой ошибки. Но если я скажу Ему, что у меня всё в порядке и в Его помощи я не нуждаюсь, Он отойдёт в сторону. И все последствия всех грехов и ошибок с этого момента окажутся моими и только моими. Бог ненавязчив. Он готов открыть нам Своё Царство. Но насильно, без нашего согласия, Он нас туда не поведёт: ведь наша свобода для Него — ценность абсолютная.

Обращаясь к тем, кто Ему поверил, Иисус продолжает говорить им о Царстве, которое Он принёс в мир. Он говорит: если сохраните Моё наставление («пребудете в слове Моём»), то вы мои настоящие ученики, и тогда вы познаете истину, которая даст вам свободу (ст. 31 – 32). Его не понимают, ему говорят: мы и без того свободны, мы не рабы, мы дети Авраама (ст. 33). И тогда Иисус говорит то, что фарисеям, как людям религиозным, слышать было крайне странно и неприятно. Он говорит им: вы рабы греха, и, пока не избавитесь от него, останетесь рабами. И тогда вам не войти в Царство и не удержаться в нём, ведь навсегда в доме может остаться только сын, но никак не раб (ст. 34 – 36). Такое утверждение, как видно, настолько возмутило слушателей, что у них вновь возникло желание убить Иисуса (ст. 37). Сам Иисус объясняет это просто: они не вмещают того, что слышат от Него. В самом деле, слушавшие были все людьми глубоко религиозными, строго соблюдавшими нормы и правила ритуальной чистоты, подробно расписанные в Торе. И вдруг этот странный Человек обвиняет их в том, что они погрязли в грехе, погрязли настолько, что, если не предпринять каких-то особых, сверхъестественных усилий к очищению, то в Царство им не войти! По-видимому, даже доверившись Иисусу, они ожидали от Него всего, чего угодно, но только не этого! А Иисус просто пытался объяснить им разницу между той относительной чистотой, которая возможна в непреображённом мире, и чистотой Царства, не допускающей никакого греха. И снова слушающие Иисуса пытаются прикрыться религиозной традицией: в ответ на слова Иисуса о желании убить Его (ст. 37 – 38) они ссылаются на отцов, и прежде всего на Авраама, потомками («детьми») которого считают себя все евреи (ст. 39). Но Иисус не оставляет им этого укрытия. Он говорит им о том, что быть наследником Авраама означает не просто принадлежать к одному с ним племени, а быть одного с ним духа, «делать дела Авраамовы» (ст. 39 – 40). И тогда в ход пошёл последний аргумент: мы народ Божий, отец наш Бог (ст. 41). Но Иисус и тут не щадит собеседников, Он говорит: народ Божий — это те, кто делает дела Божии. Он говорит: вы сами видите, что Я делаю дело Божие, и Я ни в чём вас не обманывал; так почему же вы Мне не верите? Так ли поступают те, кому Бог отец (ст. 42 – 47)? И тогда люди, ещё недавно, казалось, поверившие Иисусу, прямо говорят Ему: теперь всё ясно, Ты одержим нечистым духом (ст. 48). На такое обвинение Иисус, как видно мог ответить лишь одно: Я чту Бога, а вы Меня за это поносите; но кто останется верен тому, что Я говорил («соблюдёт слово Моё»), тот приобщится к жизни Царства («получит жизнь вечную») (ст. 49 – 51). А после этого Ему пришлось, в ответ на недоумение слушавших (ст. 52 – 53), засвидетельствовать и о Своём мессианстве. Согласно традиционным иудейским представлениям, Мессия и Его приход был задуман Богом ещё до создания мира, потому-то Иисус и говорит о Себе, что Он опередил Авраама (ст. 54 – 58). И тогда в ход идёт последний аргумент: камни (ст. 59). Как видно, идти за Христом оказалось не так просто, как казалось поверившим Иисусу фарисеям. Для этого нужно было, как минимум, признать собственную несостоятельность, признать тот факт, что, несмотря на всю свою религиозность, человек не имеет никаких шансов на Царство, если не доверится Спасителю и не позволит Ему приготовить себя к этому главному шагу на своём духовном пути. Такое признание, очевидно, даётся нелегко. Но иного пути в Царство нет.

На первый взгляд, здесь происходит зарождение новой религии — христианское благовестие, не будучи принято материнской средой, иудеями, выходит за ее пределы и обращается к язычникам. Формально, это действительно так, но сами проповедники во главе с Павлом явно так не считают (и это ясно следует из его проповеди). Дело, наверное в том, что христианство (не как религия, а как новый опыт жизни с Богом) коснулось прежде всего тех, кто искал не религиозной системы, а настоящей, вечной жизни, кто искал Христа и — наконец — получил Его присутствие в Духе. Кажется, это напрямую касается и нас — тех, кто еще не определился и тех, кто уже давно считает себя христианами.

Давайте представим себе исторический контекст этого пророчества. Ассирия напала на Северное израильское царство и разрушила его, уведя народ в плен. Грозит нападение ассирийцев на Южное царство, в котором живет Исаия. И пророк напоминает, что судьба народа определяется его доверием к Богу, соблюдением завета, по которому Бог обещает Свою защиту, послушанием заповедям Господа. Выбор предстоит сделать между благословением и проклятием, между жизнью и смертью.