Мысли вслух на18 Октября 2020

О чем здесь говорит пророк Захария? Бог избрал Себе святое жилище — Иерусалимский храм. Там, в самом внутреннем помещении, «святая святых», где хранятся святыни Ветхого Завета, сокрыто присутствие Божие. Так было, пока чаша грехов Израиля не переполнилась. Тогда Бог покинул Свой храм, Иерусалим был разрушен, народ Израильский уведен в вавилонский плен.

Но вот пророк видит новую картину. Бог возвращается, Он вновь посещает Свое жилище и призывает Свой народ. И нет человеческих сил, способных противостать Его воле о спасении Израиля и возвращении его в свою землю.

Но есть в этих словах и иной смысл. Бог придет в этот мир и поселится посреди народа Своего и откроет лицо Свое — и что сможет тогда сказать человек пред лицом Господа? Вопрошания, жалобы, оправдания — все окажется никчемным. Только встреча лицом к лицу будет иметь значение.

Заповеди, которые Господь Иисус дает Своим ученикам, на первый взгляд выглядят невозможными и чрезмерными. Невозможными, потому что ни один из людей не в состоянии поступать так, как заповедует Господь. Чрезмерными, потому что наша мера справедливости узка и ограниченна, и довольствуется куда меньшим, чем милосердие к врагам. Конечно, по сравнению с похвальбой Ламеха, в глубокой древности ставившего себе в заслугу то, что он убивал за одну нанесенную ему царапину, впитавшееся в нашу психологию представление об адекватном воздаянии добром за добро и злом за зло («око за око, зуб за зуб») можно считать большим прогрессом. Но Господь смотрит не с точки зрения глубины нравственного падения, из которой нам нужно выбраться, а с точки зрения высоты, на которую нам нужно взойти. Слово об отношении к другим Он заключает призывом к нам быть милосердными, как милосерд Отец. В самом деле, ведь это Бог любит нас, ставших Ему врагами и отвергших Его, это Бог дарует бесконечно много нам, которые ничем не могут воздать Ему.

Часто мы думаем, что эти заповеди о любви к врагам и милосердии к ненавидящим нас даны «на вырост», что когда-нибудь мы «возрастем» настолько, что станем способны исполнять их. Эта позиция не лишена смысла, но все же и далеко не удовлетворительна. Кто, в самом деле, может «дорасти» до совершенства, присущего Творцу? Да и время нашей жизни так кратко, что у нас нет возможности ждать. И поэтому Господь, доподлинно знающий нашу природу, предлагает нам удивительно практический принцип: «во всем, как вы хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Нельзя сказать, чтобы это было легко исполнить, но все же, пытаясь понять, как нам следует поступать в конкретной ситуации, мы можем им руководствоваться.

Главное, где Господь призывает нас применять этот принцип — это прощение. Множество раз Он повторяет, что если мы хотим быть прощенными Богом (и людьми), нам нужно уметь прощать самим. Очевидно, что предложенный Христом принцип гораздо шире, чем кажется на первый взгляд. Он может быть распространен не только на отношения с людьми, но и на отношения с Самим Вседержителем. Иными словами, во всем, как мы хотим, чтобы Бог поступал с нами, следует и нам поступать так по отношению к Богу и к людям.

Вспоминая рождение Фессалоникийской церкви, Павел говорит о близости Царства и о действии Божьего дыхания, которое переживали все участвовавшие в этом процессе. Судя по словам апостола, Божье присутствие обозначило себя тогда очень ярко и в жизни отдельных новообращённых, и в жизни всей складывавшейся в тот момент общины в целом. И теперь Павел призывает фессалоникийских братьев не забывать и не терять того, что им было дано.

Тут апостол касается важной духовной проблемы, с которой неизбежно сталкиваются в своей духовной жизни и отдельные люди, и целые общины. Речь идёт о соотношении в духовной жизни двух составляющих, одну из которых на языке современного христианства можно было бы назвать харизматической, а другую — аскетической. Речь идёт, конечно, не об аскезе как об умерщвлении плоти, а об аскезе как о процессе духовного выстраивания себя самого и своей жизни вокруг той духовной оси, которую в нормальном случае образуют отношения, связывающие человека с Богом.

Дело в том, что полноценная духовная жизнь вообще невозможна без прямого Божьего вмешательства — по крайней мере, если говорить о духовной жизни, как её понимает Библия. Любые отношения с Богом начинаются с того, что Бог обозначает Своё присутствие в жизни отдельного человека, а иногда и целой общины. И присутствие это, как правило, переживается очень ярко, Божье дыхание, врываясь в жизнь человека, обычно захватывает его целиком, и субъективно человек переживает его как быстрое и глубокое обращение.

Но если всё ограничивается только таким переживанием, подъём вскоре сменяется спадом. Оно и неудивительно: ведь Божье дыхание — ещё не всё, важно осознать присутствие за этим дыханием Божьей воли, а для такого осознания нужна куда большая мера вовлечённости человека в отношения с Богом, чем требуется для обращения. Для обращения нужна лишь готовность пережить нечто необычное, а для осознания Божьей воли нужно активное и целенаправленное усилие воли человеческой, которое возможно лишь тогда, когда человек понимает, чего хочет и к чему стремится, и готов к длительной работе.

Вот эти целенаправленные усилия, связанные в том числе и с внутренним собиранием человеком самого себя, со своеобразной мобилизацией, необходимой для решения поставленной задачи, и есть усилия аскетические в собственном смысле. И Павел напоминает адресатам своего послания о таких усилиях, замечая, что до сих пор они им удавались: иначе трудно понять слова апостола о «деле веры» и о «труде любви». Такое сочетание и давало Фессалоникийской церкви возможность жить полноценной духовной жизнью.