Мысли вслух на15 Сентября 2021

Нетрудно догадаться, что самой трагической страницей человеческой истории было грехопадение. И не только из-за тех последствий, которые затронули не одного лишь человека, но и весь мир, а в первую очередь из-за власти, полученной дьяволом над человеческим сердцем. Собственно, не будь этой власти, не было бы и упомянутых последствий, а если бы человек оказался в состоянии избавить своё сердце полностью от власти тёмных сил, всё остальное было бы, быть может, и не легко, но поправимо. Однако в том и беда, что дьявол держит человека не за тело и не за душу, а за сердце, за ту духовную сердцевину человеческой личности, без которой человека, как образа и подобия Божия, нет вообще. Полностью вырвать у человека сердце дух тьмы не смог, но затруднить и отравить то дыхание жизни, которое Бог вдунул в человека при сотворении, он сумел. И теперь, чтобы удержать человека от гибели, а мир от полного уничтожения, Богу приходится прилагать особые усилия к тому, чтобы каждому, кто хотел бы хоть что-то изменить в своём духовном положении, такая возможность была дана. Конечно, Бог сильнее дьявола, ведь Бог — творец мира, а дьявол — лишь взбунтовавшаяся против своего Творца тварь. Но ведь Богу нужны свободные личности, а не рабы, которых Он легко может получить, отняв их силой у дьявола. Будь грехопадение исключительно актом насилия, такой проблемы не было бы, но в том-то и весь ужас ситуации, что оно было следствием добровольного выбора. И теперь только такой же добровольный выбор противоположной направленности даёт Богу возможность вмешаться. Пока человек сам не поймёт, что жить в дьявольском плену он больше не может и не хочет, Бог не станет вмешиваться, Он поддержит каждый шаг человека в Свою сторону, но не станет такие шаги вынуждать. А в наши дни, в эпоху наступающего Царства, к старому противостоянию добавилось новое измерение. Никто из нас до полного преображения не способен полностью освободиться от власти греха. И у дьявола в каждом из нас есть свои зацепки, о которых мы можем знать или не знать, но с которыми до времени ничего не можем поделать. И особой задачей Бога и Иисуса становится помешать дьяволу сбить нас с пути Царства. Ведь в начале этого пути нам неизбежно придётся приобщаться к жизни Царства, оставаясь грешниками, и у дьявола была бы полная возможность закрыть от нас Царство навсегда, раздув в нас нашу греховность до масштабов, несовместимых с Царством. И лишь прямое вмешательство Бога предотвращает такое развитие событий. Ведь Бог хочет нас спасти. Такими, какие мы есть.

Самое, быть может, поразительное в рассказе евангелиста Марка, который мы читаем сегодня, то, что Господь вообще отвечает на возмутительное заявление книжников. Множество народа собирается вокруг Него. Людей настолько много, что даже некогда сделать перерыв для трапезы. Один за другим подходят они к Господу Иисусу с вопросами и мольбами, и большинство из них нуждаются в исцелении. Трудно даже представить себе такую концентрацию страдания в одном месте, и как ужасно должно было это выглядеть со стороны... Одержимые и сумасшедшие, калеки и оборванцы... Тут легко можно оскверниться, тут не найдешь глубокомысленного богословского постижения закона, тут нет ничего респектабельного. Интеллигентному книжнику, даже просто уважаемому человеку с положением в обществе как-то зазорно даже приближаться к этой толпе. Так и сегодня про нашу Церковь иногда говорят, что туда ходят одни старухи да полоумные...

Религия, о которой ревнуют книжники, напротив, очень респектабельна. Она не заботится о судьбе всякого отребья, ее цель — возвысить человека над неприглядностью страдающего мира. Лучшее, только лучшее достойно сверкать добродетелью в Царстве ожидаемого Мессии. А этот проповедник из Назарета... Естественный для книжников вывод: Он якшается с такой публикой потому, что Сам — один из них. И даже явные чудеса, которые невозможно оспорить, Он совершает из-за одержимости.

Невероятная милость Христа явлена в том, что Он принимает и принимает эти толпы страдающих людей, непривлекательных, как всякое страдание. Он, в самом деле, стал одним из нас, хотя не в том смысле, как думают книжники. Он пришел разделить это страдание и принести в этот мрак Свой невещественный Свет. Но и сами книжники, не ведающие собственной немощи и слепоты, говорящие дикие вещи, оскорбительные для любого человека, — даже они оказываются не чужими Иисусу. И, среди этой толпы, Он находит возможность обратиться и к ним на их языке. Это язык мудрости, язык логики, язык богословия. И только одного не принимает Христос: той немилости, которая скрывается за позицией книжников.

Праведный Симеон ожидал Мессию. Разумеется, не он один. Мессию в те времена в Иудее ожидали если не все, то очень многие. Но ожидали по-разному. Симеон ожидал всем сердцем. Дождаться Мессии стало единственным смыслом его жизни. Конечно, смерть, уход в шеол для праведника ничего кардинально не меняли. В конце концов, когда придёт Мессия и настанет день всеобщего воскресения и Суда, из шеола выйдут все. Вернутся к полноте жизни — по крайней мере, до Суда.

Потому, что перед Богом человек должен предстать именно в полноте — в той наибольшей полноте, которая была человеку открыта и которую он сумел вместить. Чтобы стало понятно, что человек может. Тут не соревнование, а именно оценка: можно ли доверить человеку Царство? И если можно, то какой мерой? Но одно дело пройти через смерть и шеол, и совсем другое — встретить Мессию ещё при жизни.

О такой встрече мечтали многие, мечтали во все времена. И Симеон жил этой надеждой. И Бог обещал ему, что Мессию он увидит. Своими глазами. При жизни. Не сходя в шеол. И вот обещанное Богом сбылось. Перед Симеоном был Мессия. Ожидание завершилось встречей. Для Симеона это была Встреча с большой буквы: он ведь понял, Кого видит. И теперь он мог спокойно уйти. Покинуть этот мир. И не только потому, что Божье обещание исполнилось, но и потому, что с Мессией в мир вошло и Царство.

Оно ещё не раскрылось, но оно уже было здесь, в нашем падшем мире. А значит, и смерть перестала теперь быть просто уходом в шеол, как это было прежде. Не случайно соответствующее греческое слово означает не только «отпустить», но и «освободить». Дело не только в том, что Симеон был связан ожиданием прихода Мессии. Дело в том, что до прихода Мессии альтернативой земной жизни для него был лишь шеол. Теперь появлялась другая альтернатива: Царство. Симеон был свободен. Так же, как и сотни праведников, завершивших земной путь до него и тоже ожидавших Мессию или, по крайней мере, предчувствовавших Царство. «Своими глазами видел я спасение Твоё». И теперь я свободен. Впереди — Мессия и Царство.

Через Иезекииля и других пророков Бог не раз обличал лжепророков, предрекавших благоденствие в угоду желаниям слушателей. Можно сказать, что отличительной чертой подлинного пророчества, исходящего от Духа Божия является полнота правды и удивительное сочетание трагичности и надежды. Это сочетание основано на том, что реальная жизнь людей исполнена страданием, и только Крест Христов приносит в нее свет. И истинные пророки, вестники Всемогущего, никогда не сглаживают своих слов. Поэтому, после обетования воскресения мертвых в Царствии Божием, пророк Иезекииль не останавливается, но говорит всю правду до конца.

Увидев чудное видение сухих костей, вновь облекающихся плотью и наполняемых жизнью, мы вместе с пророком как бы отступаем вдаль, и видим картину, изображающую смысл истории. Это битва, схватка Бога и Его людей с силами зла. Чтобы мы могли увидеть это и не умереть и не отчаяться в ужасе, Господь ясно говорит о победе и воскресении, и лишь потом показывает нам эту битву. Она происходит в истории всегда, и продолжается после того, когда победа Божия уже стала реальностью.

Избавленные Богом, люди не прячутся в уютные кущи райского сада — нет, спасенный народ Божий становится бастионом в битве со злом, и без этого не может открыться нам полнота замысла Божия. В качестве символа сил зла взяты древние властители северных народов, чьи набеги вселяли ужас в тех, кто жил задолго до эпохи вавилонского плена. Безликая и страшная, эта сила приходит на землю Израиля, но в битве с ней все действия совершает Сам Бог. Народ Божий, собственно, участвует в битве своей верностью спасшему его Богу.

С апостольских времен Церковь говорила о принявших крещение, как о воинах Христовых. Это представление теснейшим образом связано с той глобальной битвой со злом, о которой впервые говорит нам здесь пророк Иезекииль. Все мы призваны участвовать в ней, и это участие заключается в том, чтобы не сдаваться злу, хранить верность завету мира, которым Бог спас нас и даровал нам новую жизнь. Как не раз подчеркивали отцы Церкви, поле этой битвы — сердца людей, и Бог действует в них, когда мы открываем Ему наши сердца.

«Без Меня не можете ничего», сказал ученикам (и нам) Господь Иисус Христос. В первую очередь эти слова относятся к битве, описанной пророком Иезекиилем: никто из нас человеческими силами не может выстоять в ней. Но, пребывая во Христе, как ветви на лозе, мы даем Ему возможность побеждать в нас и через нас.

И по жанру, и по содержанию, пророчество о нашествии Гога теснейшим образом связано с Откровением Иоанна Богослова. Оба эти свидетеля Божии, Иезекииль и Иоанн, говорят о том, что это — неизбежная, страшная и тяжелая битва, в которой наше страдание соединяется с Крестной мукой Сына Божьего. Именно в скорби и муке этой битвы обретает смысл наше страдание, именно здесь оно становится животворным, потому что мы рядом с Богом, вместе с Ним. И, конечно, самое главное и для Иезекииля, и для Иоанна — благая весть о том, что Бог победил.

Наверное, когда книгу Иова читаешь впервые, поворот сюжета в 38-й главе кажется неожиданным и поражает читателя. Но не меньшее впечатление он производит и когда читаешь ее вновь и вновь, когда ждешь этого момента, и хочется пролистать многословные речи Елиуя и друзей Иова, чтобы скорей дойти до 38-й главы. Наконец, это произошло: Бог ответил Иову.

Вспомним, только что Елиуй доказывал, что Бог непостижим и далек, и диалог с Ним невозможен и опасен для жизни. Друзья возмущались Иовом, который просил Бога ответить Ему, сказать ему хоть что-нибудь. Иов же упорно верил и молил Бога быть не только Судьей, но и Изабвителем. Нет, это невозможно, говорили друзья, требовать, чтобы Бог разговаривал с тобой – кощунство. Бог прав и всемогущ, и человек не должен требовать у Него объяснений. Но Бог – ответил, и этим посрамил всех клевещущих на Него.

Бог ответил Иову, и значит – Ему небезразличен вопль страдальца. Бог не покинул Иова, и не со стороны смотрел Он на его мучения. Иов, и всякий человек, нужен Богу, и Всемогущий нисходит до разговора с ним.

Даже грозные слова Бога, обращенные к Иову, звучат как победные трубы, возвещающие торжество веры. «Кто сей, омрачающий провидение словами без смысла?» – звучит глас Божий из бури. Господь упрекает Иова за его сомнение – за то, что вера Иова недостаточно радикально отличалась от богословия его друзей. Как Отец, Он наставляет Иова, и гимн красоте и величию творения уже не звучит здесь фальшиво, как в предыдущих главах.

В уста Господни автор книги вкладывает гимн величию Творца, так же, как и не раз вкладывал его в уста друзей Иова. Те говорили: Бог велик, и не пытайся говорить с Ним и понять Его. Здесь Господь говорит о величии, которое еще больше: Он настолько велик, что в Его сердце есть место любви и состраданию. Более того, масштаб творческих сил Вседержителя становится в заключительной части книги мерилом величия Его любви и Его сострадания.

В этом – главный смысл слов Господних. Но каждый стих 38 и следующих глав поражает и собственной красотой. Эти слова прекрасны, как прекрасны детали грандиозной картины. Удивителен и очень важен для читателя оттенок легкой иронии, с которой Господь обращается к Иову: как контрастирует он с мрачными рассуждениями друзей Иова! «Где был ты, когда Я полагал основания земли? – спрашивает Господь Иова, – давал ли ты когда в жизни приказания утру и указывал ли заре место ее?». Нет, конечно, очевиден ответ на риторические вопросы. Где был Иов, когда Бог полагал основания земли? В замысле Бога, в Его сердце – вот где был Иов. Иов не может объяснить всего того, о чем спрашивает его Господь, да и едва ли это в самом деле требуется. Он – часть творения, о котором печется Творец. И он не оставлен Творцом на произвол судьбы, он не выпал из замыслов Господних. Поэтому ответ Божий наполнен для Иова и читателя удивительной радостью. Автор книги наполняет свой гимн тем, что он сам называет «общим ликованием утренних звезд» – светом чистого и прекрасного мира, в котором Бог слышит человека и отвечает ему.

Марк специально отмечает связь хождения Иисуса по водам и чудесного насыщения народа. О втором он говорит как о чём-то таком, что должно было «вразумить» учеников, дать им понять что-то очень важное, чего они не поняли. Этим новым было Царство, принесённое в мир их Учителем. Для учеников же все совершаемые чудеса были именно чудесами. Проявлением Божьей силы.

Может быть, Божьей любви. Отдельными проявлениями — и в этом всё дело. Они пока так и не увидели главного: мир уже не тот, что прежде. В него вошло нечто новое, то, что и называется Царством. Между тем ученики смотрят на Царство пока ещё по-старому, для них оно Царство пока ещё земное, хотя и с большой буквы. С большой потому, что возглавить его должен Мессия, их Учитель, и Бог будет в нём главным.

Земное же потому, что оно должно было быть основано на земле — во всех смыслах этого слова. Царства для них ещё не было, его ещё надо было построить, создать, утвердить. Они ждали, когда же их Учитель начнёт это делать — начнёт, разумеется, с мессианского восстания. Он же всё медлит, совершает чудеса, исцеления, привлекает народ, но никак не заявляет о Своём мессианстве. Между тем Царство уже вошло в мир — вместе с Ним. Ученики же этого не заметили — что и неудивительно, ведь они ждали совсем другого.

Они не поняли, что чудеса и исцеления, совершаемые их Учителем, не просто явления силы Божьей, связанные с Его Личностью, что они суть не что иное, как проявления того самого Царства, которого они ждут. В Царстве природа не такая, как в падшем мире, она тут не ограничена сама собой. Тут природа податлива к действию Божьей воли и Божьего дыхания, и к действию воли человеческой тоже — если, конечно, она не поражена грехом и действует совместно с волей Божьей. Если еды, чтобы насытить множество людей, нужно больше, значит, её будет больше.

Если человеку надо пройти по воде, значит, вода под его ногами станет твёрдой, или упругой, — словом, такой, какой она должна стать, чтобы выдержать человека. Бури же в Царстве нет совсем — она остаётся в нашем падшем мире. Вот это Царство и надо было увидеть ученикам, но они оказались ещё не готовы к такому видению. Они готовы были видеть в Учителе Мессию, но не готовы были увидеть то Царство, которое Он принёс в мир. Не готовы на тот момент — придёт время, и они поймут всё. Однако это время настанет позже.