Мысли вслух на21 Июля 2025

Как же так — нет различия между Иудеем и Эллином, если все 9 глав до этого апостол Павел объяснял нам, насколько по-разному они призваны, как различен путь каждого к Богу? Казалось бы, мы только-только разложили все по полочкам и поняли, как пагубно стремление к праведности...

Но это лишь внешне выглядит парадоксально — Павел тут вполне соблюдает свою собственную логику и проводит очень важную границу — между праведностью человеческой и праведностью Бога. Если мы существуем в иерархии человеческой праведности, очень легко решить, что она достижима. Ну, поднапрячься чуть-чуть, того не есть, этого не пить, молиться два (три, пять и т.д.) раз на дню, давать милостыню — и того гляди, почувствуешь себя чище, лучше и правильнее других. И изнутри этой нашей человеческой логики даже невозможно объяснить, почему это неправильно.

Но если в нашей иерархии праведен Бог — нам никогда не достичь Его праведности. Потому что праведность Божественная — вне наших представлений, неизмеримо огромнее нас, потому что Его праведность — Любовь. Любовь к каждому из нас, такая Любовь, через которую Он отдает Сына своего на крестную муку ради каждого из нас. И тогда становится страшно своей неправоты перед Богом, своей греховности, тогда мы видим, что брачной одежды нет у нас, что мы недостойны и близко подойти к Нему.

Но праведность Божественная — это еще и Прощение, ради которого Христос сходит во ад и выводит из него каждого из нас. Стоит лишь захотеть, только призвать имя Господне. Просто позвать на помощь, понимая, что сами мы ничего не можем, но все возможно для нас со Христом.

И тогда неважно — откуда мы родом, каким путем пришли, прожили ли всю жизнь в церкви или обратились два дня назад. Главное - способны ли мы хоть на миг здесь и сейчас стать носителем Его любви и Его мира, способны ли мы полюбить ближнего и таким образом дать Христу действовать в нас и через нас.

Как и слова Петра в окрестностях Кесарии, эта фраза — форма исповедания Иисуса Христом, обетованным Мессией от рода Давидова.

Потом, когда фарисеи будут требовать, чтобы Господь остановил возглашающих «Осанна Сыну Давидову», Он скажет: «Если они умолкнут, камни возопиют». Точно так же, если бы эта женщина умолкла, камни бы возопили, потому что, если мы верим, что Иисус из Назарета — воплотившийся Сын Божий, то мы не можем не прославлять Ту, через Кого совершилось это воплощение.

Ее блаженство как Матери Создателя Своего — залог и условие нашего спасения, без Сына Марии мы бы по-прежнему пребывали в аду. Восточные гимнографы 1-го тысячелетия часто говорят о Пренепорочной как о новой Еве, чье послушание исправило грех Евы, как послушание Ее Сына исцелило грех Адама. И для нас важно с благоговением и любовью помнить еще две вещи. Во-первых, предстоя у подножия Креста, Пресвятая Дева отдает Своего Сына Богу и нам с вами, чтобы верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. И во-вторых, заключая с нами Новый Завет, Господь Иисус дает нам в пищу и питие Свои Плоть и Кровь, Которые Он принял от Пресвятой Девы.

Удивителен ответ Иисуса на восклицание женщины. В Синодальном переводе («А Он сказал: блаженны...») этого вовсе не видно, а в славянском («Он же рече: темже убо блаженни...») — только отчасти. Дело в том, что Он говорит: «menoun makarioi...». Греческое menoun — выражение согласия, употребляется в значении «конечно», «без сомнения», «поистине». То есть, Он говорит: «Конечно блаженны слышащие Слово Божие и соблюдающие его». В таком виде — это слова именно о Пресвятой Деве: «Несомненно, Она блаженна, ведь Она слышала слово Божие и исполнила Его». И это не только констатация факта, но и указание пути для нас.

Книжники — типичные люди науки. Они знают, что должно происходить, и стремятся получить экспериментальное подтверждение своим догадкам об Иисусе. Они хотели бы получить знамение, которое освободило бы их от нравственного выбора и, главное, от необходимости довериться, «впасть в руки Бога живого». Иисус говорит о знамении Ионы пророка и своем воскресении в третий день после Распятия. А потом он вспоминает ниневитян, покаявшихся после проповеди Ионы, и говорит, что «на фоне» покаяния ниневитян поиск книжниками доказательств подпадает осуждению.

А дело в том, что Иона назвал в Ниневии вещи своими именами. Злые дела были названы злыми (а не необходимой жестокостью), насилие — насилием, а не ограничением свободы ради интересов тех или иных призраков. Библия говорит, что ниневитяне — тоже люди, хотя Ниневия тех времен напоминала фашистские режимы 20 века. А сердце человека способно открыться к правде, к серьезной нравственной оценке себя. И ниневитяне покаялись, отказались от злых дел своих. Не были им явлены чудеса и знамения, но они признали справедливой оценку своих дел, данную Ионой, — и были спасены. Бог дал человеку нравственный центр, совесть, и мы можем спастись, если будем прислушиваться к ее голосу.

В самом деле, вера — это не столько вопрос разума и доказательств, сколько дело совести. А дальше Иисус говорит, что перестать делать зло недостаточно для того, чтобы стать человеком правды, человеком совести. Нужно начать делать доброе, иначе впадешь в еще худшие согрешения. На пути правды невозможно стоять, по нему можно только идти. Если ты не движешься вверх — ты падаешь.

Исполнение пророчества Иезекииля оказывается для Иисуса непростым делом. Люди в Израиле настолько зашорены своими представлениями о том, что благочестиво, а что — нет, что отказывают чудесам в праве совершаться в субботу. Ради сохранения своих представлений они готовы не считать угодным Богу делом даже делание добра, даже спасение! Они настаивают на своей позиции даже тогда, когда им Иисус показывает, что не делание добра есть делание зла, а не спасение означает погибель, и тогда Бог оказывается богом зла и погибели. А когда Иисус, исцеляя сухорукого, демонстрирует им, каковы дела Божии в этом мире, они приходят в бешенство.

А мы не закоснели в своем «благочестии», не перестали отличать спасение от погибели, не забыли, что Бог не хочет смерти грешника?

Давайте представим себе исторический контекст этого пророчества. Ассирия напала на Северное израильское царство и разрушила его, уведя народ в плен. Грозит нападение ассирийцев на Южное царство, в котором живет Исаия. И пророк напоминает, что судьба народа определяется его доверием к Богу, соблюдением завета, по которому Бог обещает Свою защиту, послушанием заповедям Господа. Выбор предстоит сделать между благословением и проклятием, между жизнью и смертью.

Говоря об отношении детей к родителям и рабов к своим хозяевам, Павел ссылается на пятую заповедь. Может показаться, что, когда дело касается отношений между рабами и их хозяевами, такая ссылка неуместна. И всё же, если речь шла о еврейской среде, она была до известной степени правомерна: ведь евреи никогда не знали другого рабства, кроме домашнего, патриархального, когда на раба смотрели как на младшего члена семьи, фактически как на одного из детей, который, правда, в отличие от ребёнка никогда не мог стать совершеннолетним, навсегда оставаясь в правовом отношении на положении подростка.

Конечно, в греко-римском мире, если смотреть на него в целом, ситуация была иной, но Павел рекомендует христианам, имеющим рабов, относиться к ним так, как было принято в еврейской среде — как к детям.

При этом соблюдение пятой заповеди для апостола неотделимо от соблюдения всех других заповедей. В частности, и родителями или хозяевами тоже. Призыв не злить («не раздражать») детей, обращённый к родителям, имеет в виду именно этот момент: иначе ни о каком воспитании «в страхе Божием» вести речь не приходится. Оно и понятно: ведь страх Божий предполагает серьёзное и ответственное отношение к данным Богом заповедям, а если его нет у родителей, то не будет и у детей, что бы родители детям ни говорили и как бы ни убеждали их в необходимости соблюдения того, чего не соблюдают сами.

Апостол вообще высоко ставит ответственность за те отношения, которые связывают детей с родителями, а рабов — с хозяевами, потому он и говорит о необходимости послушания не просто из страха или корысти («как человекоугодники», по слову Павла), но и по совести, перед Богом и ради Него. Только такая ответственность за отношения и может быть основой нормальной духовной жизни, иначе неизбежна внутренняя раздвоенность и все её негативные духовные последствия.