Мысли вслух на22 Сентября 2025

Проповедники бывают разные, и проповедуют они по-разному. Особенно это справедливо в отношении христианства, которое немыслимо без проповеди. Но и христиане, если говорить об истории христианской проповеди, проповедовали по-разному. И главным различием во все времена было различие между проповедью-рассказом и проповедью-свидетельством.

Изначально у всех христианских проповедников, включая и самого Павла, проповедь была именно свидетельством, свидетельством о Христе и о Царстве. Это неудивительно: ведь христианство — не религия, а жизнь с воскресшим Христом в Его Царстве, и первые христиане могли рассказать только об этом. Конечно, поговорить они могли и о других вещах, но на вопрос о том, что такое христианство, они могли рассказать лишь об одном: о жизни с воскресшим Христом в Его Царстве.

Такой свидетель ничего не хочет от человека, он хочет лишь приобщить его к тому, что пережил сам, сделать его, подобно самому себе, жителем Царства, познакомив с Тем, Кто открыл это Царство ему самому. Так и Павел, обращаясь к членам Коринфской церкви, говорит, что ему ничего не надо от них из того, что им принадлежит, что ему нужны они сами, нужны для того, чтобы сделать их такими же жителями Царства, каким стал к тому времени сам Павел.

Но возможна и другая проповедь, не проповедь-свидетельство, а проповедь-рассказ. В истории христианства такой проповеди и таких проповедников становилось тем больше, чем больше христианство становилось религией, приобретая характерные черты религии: собственный ритуал, вероучение, структуру.

Теперь у проповедников появилась возможность не только свидетельствовать о Христе и о Царстве, но и знакомить слушателей с той новой для них религией, адептами которой проповедники стали себя ощущать. Иногда это могло быть интересно слушающим, но, к сожалению, нередко оказывалось при этом, что главное в христианстве — Христос и Царство — отходило во время такой проповеди на задний план.

Конечно, в первохристианскую эпоху возможностей для подобного рода проповедников было меньше, чем впоследствии, но, судя по посланию Павла Коринфской церкви, они уже начали появляться: иудейская религиозная традиция давала им в этом отношении много возможностей. Павел же, как видно, стремится расставить приоритеты с тем, чтобы второстепенное не заслоняло главному и не мешало ищущим Христа найти Его и войти в Царство.

Разговор Иисуса с фарисеями об омовении рук является прекрасной иллюстрацией сути того конфликта Иисуса с частью фарисейского братства, который в конце концов привёл к тому, что многие фарисеи прямо возненавидели Того, Кого, как им казалось, они ожидали с таким нетерпением. Речь в данном случае, конечно, идёт не о гигиене, не о необходимости мыть руки перед едой, а именно о ритуальном омовении, без которого, как считали некоторые фарисейские учителя, нельзя прикасаться к тому хлебу, который предстоит преломить и благословить (верующие евреи не ели и не едят хлеба, не благословив его особым образом).

Надо заметить, что омовение это было не столько исполнением норм Торы, сколько данью традиции: ведь Тора, действительно требующая омовения для участвующих в храмовом жертвоприношении, ничего не говорит о необходимости омовений перед благословением еды вообще и хлеба в частности в домашних условиях. Но, как видно, для некоторой (быть может, достаточно значительной) части фарисеев отказ следовать этой и другим подобным поздним и вторичным традициям был равнозначен богоотступничеству. И Иисус реагирует на обвинения в адрес Своих учеников (как водится, учеников не обвиняют непосредственно, возлагая всю ответственность на Учителя) достаточно резко. Он не вступает со своими оппонентами ни в какие дискуссии о традиции, Он лишь напоминает им слова Исайи об истинном и ложном почитании Бога, о том, что чтить Бога на словах не означает чтить Его сердцем.

Что же Он имеет в виду? Ведь такое «избыточное» благочестие, на первый взгляд, не особо мешает благочестию подлинному. Можно, конечно, быть верным Богу без омовения рук, но и омовение рук, казалось бы, такой верности помешать не может. И всё же Иисус видит ситуацию иначе. И дело, наверное, не только в том, что «избыточное» благочестие слишком часто оказывается поводом для гордыни и самоутверждения за счёт ближнего.

Дело, прежде всего, в духовных корнях такого «благочестия». Дело в том, что человек, не желающий углубления и интенсификации своих отношений с Богом, боящийся такого углубления, нередко склонен заменять его избыточной религиозностью, которая и порождает «сверхблагочестие». Не желающий идти «вглубь», углублять свои отношения с Богом, неизбежно пойдёт «вширь», по пути увеличения числа религиозных обрядов и религиозных обязанностей. И чем больше их становится, тем меньше шансов вернуться на путь движения «вглубь». А Иисус, разумеется, прекрасно это понимает. И осуждает движение «вширь» самым решительным образом. Ведь, двигаясь так, к Царству не прийти никогда.

Иисуса часто называют Учителем, да и для нас тоже это так. Но ведь каждому из нас время от времени приходится выступать в такой роли, поэтому стоит и нам поучиться у Учителя. Эти три стиха из Евангелия от Луки позволяют заглянуть в педагогический метод Иисуса.

Рассказав развернутую притчу (о сеятеле) и дав ее объяснение для учеников, Он продолжает в традиционной для иудейских учителей манере — афористической. Классическим примером такого метода может служить книга Притчей, почти вся составленная из афоризмов. Афоризм сам по себе — уже образ, воздействующий на воображение слушателей и провоцирующий их на размышление. Параллельное место в Евангелии от Марка (возможно, самом раннем из Евангелий) —  4:21 — лучше показывает несвязанность между собой этих высказываний Иисуса, а Евангелие от Матфея даже разносит их по разным главам.

Лука ориентируется на эллинизированных читателей, не привыкших к такому стилю, и вставляет логические связки «ибо», «итак», отчего эти высказывания приобретают качества слитного текста, позволяющего проследить логику развития проповеди Иисуса. Первый образ (свеча) говорит о том, что новая весть, которую слышат ученики, не для «внутреннего пользования», а для передачи другим. Второе высказывание наводит на мысль о бесполезности «игры в прятки» — все выходит наружу. А дальше — неожиданное «наблюдайте, как слушаете», призывающее к особой внимательности, и многократно высказываемый Иисусом парадокс о содействии и бездействии.

Все это, собранное вместе, порождает в слушателях новое представление о предстоящем образе жизни: серьезное, заинтересованное, активное и бесстрашное взаимодействие с другими людьми.

Замысел Божий о нас («совет» на языке Библии) простирается абсолютно на каждое мгновение нашей жизни, от начала до конца.

Пророк говорит, что Бог носил Израиль «от чрева матери». Бог присутствует при каждом событии в жизни каждого человека — от зачатия и до полного осуществления Своего замысла о нем. Бог рядом — даже когда мы не думаем о Его присутствии, Он помнит нас — когда мы не помним о Нем. Он осуществляет Свой замысел — даже когда мы противимся Его воле.

Здесь одно из самых удивительных откровений пророческой проповеди — Бог абсолютно непостижим и запределен, но Он же — ближе всего к нашему сердцу, знает нас гораздо глубже, чем мы сами...

Можно сказать, что юноша сам «нарвался» на предложение отказаться от своего имущества, ведь первоначально ему было предложено скромно выполнять предписанные всем заповеди. Но вот он заявил, что сохранил всё это, то есть соблюдение заповедей, от юности.

Конечно, можно задаться и таким вопросом: не много ли юноша на себя берёт, ведь очень трудно ни разу не нарушить ни одной заповеди. Но, допустим, юноше удалось прожить безупречно. И всё-таки даже в этом случае он чувствует, что чего-то ему не хватает, его духовный голод не утолён. Что же делать дальше? И уже после этого Иисус предлагает ему принять трудное решение.

Но предложение соответствует спросу: тебе мало тех заповедей, данных для всех, ты захотел превзойти общий уровень, так вот и сделай то, что превосходит предлагаемое остальным. И вот юноша уходит, он не в силах выполнить то, о чём сам же и просил.

Слова, сказанные Иисусом ученикам после ухода юноши, полны скорби. Ведь если вслушаться в них, Он скорбит о том, что земное богатство загораживает людям небо. Мы привыкли относить эти слова к тем, кто особенно богат, но, если вдуматься, даже у людей скромного достатка, а то и вовсе бедных, может найтись очень скромное богатство, заслоняющее небо не меньше, а то и больше, чем миллионы долларов или обширные латифундии. В угольное ушко трудно пройти даже очень тощему и ненавьюченному верблюду.

Но Христос снова и снова предлагает нам не привязываться к земному богатству. Ведь Он даёт нам не только всё необходимое для земной жизни, но и гораздо больше, то, что превышает любое земное богатство.

Предоставляются ли гарантии верующему за веру? Спасается ли автоматически тот, кто называет себя христианином? Эти вопросы обсуждаются всегда очень бурно и вызывают массу версий. Апостол Павел в сегодняшнем отрывке не говорит о делах и вере. Он выдвигает один из важнейших принципов спасения – повиновение Святому Духу. Отсутствия жестокосердия, глухоты сердца к действию Духа в нас - важнейший признак здоровья нашей веры. Признак горения, а не теплохладности. Признак готовности признать Христа Царем и Богом.