Мысли вслух на9 Февраля 2023

Слова автора послания о наказании для современного уха звучат странно. Оно, впрочем, и неудивительно: основанное на постулатах гуманизма восприятие мира и человека действительно в значительной мере обессмысливает понятие наказания в его традиционном понимании. Гуманизм ведь основан на представлении о том, что человек изначально или хороший, или вообще никакой, и, если правильно его воспитывать, то от наказаний, вполне возможно, можно будет просто отказаться совсем: ведь тогда ребёнок, взрослея, и без наказаний всё будет понимать и воспринимать правильно, сообразно и адекватно тому, как его будут воспитывать.

Попросту говоря, если не портить ребёнка неправильным воспитанием и плохой средой, то и наказывать его не придётся потому, что он будет «расти хорошим». Библия, однако, видит человека вовсе не таким. С одной стороны, все мы сотворены по образу и подобию Божию, с другой — мы падшие люди, и грехопадение оставило на каждом из нас свою печать. Люди рождаются отнюдь не хорошими — в этом и состоит проблема, которой не замечает или не хочет замечать гуманизм.

Всякое становление человека, а духовное его становление в особенности, представляет собой, в сущности, процесс непрерывной, иногда весьма жёсткой, коррекции. И Богу приходится корректировать человека, которого Он ведёт за Собой, больше, чем любому из земных воспитателей. И если земные родители, как правило, готовы сделать всё, чтобы их ребёнок вырос нормальным человеком, даже если для этого придётся прибегнуть к наказанию, то тем более Бог сделает всё для тех, кто Ему доверился.

Конечно, тут свобода: нет доверия — нет пути, нет и наказания. Но тогда нет и нормальных, полноценных отношений с Богом — не потому, что Бог любит наказывать, а потому, что для нормальных с Ним отношений надо стать нормальным человеком. В идеале — человеком, свободным от греха и живущим жизнью Царства. Чтобы сделать падшего человека таким, работать с ним Богу иногда приходится предельно жёстко. Согласие человека на такую работу — необходимый элемент духовного пути вообще и пути христианина в частности, о чём и напоминает автор послания своим читателям.

Почему же Иисус не отвечает на столь животрепещущий вопрос о временах и сроках? Неужели Бог специально скрывает от людей столь важный факт? В самом деле, знай мы точно дату грядущего торжества Царства… Впрочем, сказать однозначно, кто бы из нас что стал бы делать в этом случае, пожалуй, не так просто. Нельзя даже быть уверенным, что все отнеслись бы к такому откровению всерьёз. И всё же, как известно, предупреждён — значит вооружён, а уж как относиться к предупреждению, каждый решает для себя сам. Во всяком случае, для тех, кто к духовной жизни относится всерьёз, ситуация бы заметно упростилась: им не пришлось бы находиться в состоянии непрерывного духовного (а быть может, и не только духовного) напряжения, каждый день ожидая главного события своей жизни. К тому же, и Сам Иисус говорит, что даже Ему сроки собственного возвращения неизвестны. Почему же так? Может быть, дело не в том, что от нас что-то скрывают, а в том, что сроки не определены? Ведь история Царства — это, прежде всего, история тех, кто в нём живёт и о нём свидетельствует, история христианской праведности, которая определяется не только волей Божьей, но и выбором тех людей, которых Бог призывает. А тогда неизбежно оказывается, что срок возвращения Мессии и торжества Царства зависит не только от Бога, но и от нас.

Давайте попробуем немного отвлечься от всего, что мы уже знаем. Мир только-только создан, и перед нами нечто совершенно новое. Мы читали о том, как Господь творил этот мир. Постепенно, день за днём, Он создавал рыб, животных, птиц. И вдруг выяснилось, что одно из Его творений принципиально отличается от других. Это сейчас нам с вами это очевидно. А вы попробуйте взглянуть со стороны. Ну хотя бы вспомнить о происхождении человека от обезьяны. Ведь вроде бы действительно человек — одно из животных. И всё же среди животных нет того, кто мог бы стать помощником человека. Почему-то мне кажется, что когда Адам нарекал имена животным, он искал кого-то подобного себе, а Господь смотрел — каким будет его вывод? И когда Адам понял, что в созданном мире он действительно один — тогда Бог сделал ему подарок, сотворив ему пару. Почему именно для человека жена сотворена отдельно? Мне кажется, здесь важно именно подчеркнуть уникальность человека и его отличие от животных, а кроме того, уникальность мужчины и женщины и их отличие друг от друга.

В ситуации, приведшей к распятию Иисуса, самым для нас пугающим оказывается, быть может, именно то, что оно произошло довольно обыденным образом. Обыденным в том смысле, что распяли Христа не какие-то ужасные злодеи или служители дьявола ради неких таинственных, им одним известных целей, а самые обычные люди, которыми двигали самые обычные, человеческие побуждения и интересы. Будь всё иначе, мы могли бы чувствовать себя непричастными к смерти Спасителя; но оказывается, что в принципе любой из нас мог бы оказаться к ней причастным, сделай мы неверный выбор в той или иной, вполне конкретной, жизненной ситуации. Что двигало теми, кто хотел избавиться от Иисуса? Для одних, как, к примеру, для некоторой части фарисейского братства, Он был разрушителем религиозных устоев и традиций и уже поэтому заслуживал смерти. Для других (для храмовой верхушки, к примеру) Он был угрозой национальному спокойствию и благополучию, а если так, пусть Он умрёт ради народного блага и спокойствия (Ин 11:50). А для Понтия Пилата Он был всего лишь угрозой его личному благополучию и карьере: какой смысл «ссориться с народом», если проще сделать так, как требует орущая толпа, и тем самым эту толпу успокоить (ст.5–15)? Да и представители Храма здесь, дело может дойти до Рима, а тогда, пожалуй, от обвинений так просто не отмоешься (Ин 19:12)… Все эти мотивы и соображения двигали людьми во все времена, здесь нет ничего нового. Но в ситуации, когда приходится выбирать между Христом и чем-то, что Его заслоняет, эти человеческие мотивы и соображения становятся самым настоящим орудием дьявола, и действует это орудие тем эффективнее, чем оно незаметней. И особенно опасным оно становится, когда речь заходит не о простом человеческом эгоизме, а о таких высоких, хотя и несколько абстрактных понятиях, как «народное благо» или «религиозная традиция». Конечно, ни забота о народном благе, ни сохранение религиозной традиции сами по себе не плохи. Беда случается, когда они выходят на первый план, становясь самоцелью. Стоит только поставить народное благо впереди Бога и Христа, как теряется и то, и другое (судьба Иудеи и Иерусалима в 70 г. н.э. — яркое тому свидетельство). И религиозность не сохранить, сделав её единственной целью — она духовно выродится и умрёт. Но самым страшным оказывается даже не гибель религии и не социальная катастрофа. Самым страшным оказывается то, что этому предшествует: отказ от Бога и от Христа. Тот самый отказ, который и обрекает Спасителя на крест.

В песни, слова которой даны Моисею и Иисусу Навину при скинии, им открывается печальная правда о будущем. Народ Божий неизбежно постигнет самообольщение и гордость своими успехами. Почти всякая удача будет обращаться для них соблазном присвоить себе лавры побед. Эта «психологическая» (на самом деле — греховная) черта свойственна практически всем людям — в минуту опасности Бог становится для нас единственным спасением, а получив это спасение, мы мгновенно забываем о Боге. Мало того, гордимся своими талантами и силой (культ собственной личности). А когда приписать успех себе явно невозможно — мы благодарим счастливую судьбу (это уже языческое божество, которое римляне звали Фортуной). Бороться с таким язычеством внутри себя можно только одним способом — признанием за Богом всех наших удач и побед, а следовательно — благодарностью.

Почему-то многие христиане забывают о том, что наш Господь — Освободитель. Конечно, все мы помним о том, что Он освобождает нас от рабства греху, но и из земного рабства Он также вызволяет. Ведь одно из важнейших Его чудес — избавление народа из египетского рабства. Правда, затем Господь снизошёл к невозможности совершенно обходиться без принудительного труда, обусловленной тогдашним уровнем цивилизации. Но не будем забывать, что не только характер экономики и техники породил рабство, но и греховный взгляд на другого человека как на предмет и инструмент. И вот у израильтян Господь ограничил условия рабского труда такими мягкими правилами, подобных которым не было ни у одного народа.

Вот и теперь перед лицом большой беды через пророка Он призывает освободить рабов, и это должно стать неразрывной частью покаяния. Удивительно, однако на этот раз к призыву, исходящему от Иеремии, многие прислушались. К сожалению, не надолго, то ли понадеявшись, что пронесёт, то ли в очередной раз ближние интересы слушателей перевесили все остальные соображения.

Но вероломное возвращение в рабство вызвало такое же гневное осуждение со стороны Господа, как и многочисленные прежние прегрешения. Грешному народу был дан шанс смягчить свою трагическую участь, но шанс не был использован. Рабы греха не захотели использовать свободу для добра. Но это значит, что на них обрушится свобода подвергнуться мечу, моровой язве и голоду, — короче, свобода для зла, которое они избрали...

Это ведь предупреждение и нам, бездарно прожигающим свободу последних лет, не для добра использующим открывшиеся возможности.