Мысли вслух на18 Февраля 2019

Говоря о нищих, которых Его ученики имели всегда, и о Себе, Которого они имели с собой не всегда, Иисус обращает внимание на ту систему приоритетов, которая свойственна нормальной христианской жизни. Главная проблема тут заключается в том, что христиане во все времена смотрели на христианство, во-первых, как на религию по преимуществу, и, во-вторых, как на религию практическую, религию «добрых дел».

Такому взгляду немало способствовало то, что Сам Иисус в центр ставит любовь — к Богу, к Нему Самому и друг к другу. На практике нередко о любви к Богу и ко Христу забывали, а любовь к ближнему понимали именно как религию «добрых дел». Конечно, о любви ко Христу тоже формально помнили, но она подразумевалась как-то само собой — ведь, в отличие от тех же нищих, Ему, кажется, никакой помощи не надо, тем более теперь, после воскресения, после вознесения, после того, как Он уже восседает одесную Отца, тогда, как ближние пребывают в состоянии куда менее выигрышном и нуждаются в той самой практической помощи.

Если же в христианской истории акцент делался на любовь ко Христу, она нередко выливалась во что-то слащаво-эмоциональное, а порой и прямо чувственное, так, что люди, наблюдавшие такую религиозность со стороны, резонно думали, что лучше было бы идти путём практического служения, путём религии «добрых дел», чем предаваться такой странной, а иногда и нездоровой религиозной экзальтации. Обычно это формулировалось в том смысле, что любовь ко Христу и к Богу подразумевается сама собой, а проявляется она в тех самых «добрых делах» на пользу ближнего. Иисус же между тем напоминает Своим ученикам, что христианство в первую очередь предполагает интенсивные отношения с Ним Самим, а уже потом всё остальное.

Любовь — не эмоция и не экзальтация, она — воля и духовное состояние, однако само собой такое духовное состояние не появляется и не поддерживается, его нужно взращивать, и тут необходима постоянная сосредоточенность на Христе и на отношениях с Ним, сосредоточенность волевая, а не интеллектуальная и не эмоционально-чувственная. Любовь как духовное состояние рождается из этих отношений и поддерживается этим волевым усилием, она, как и всякая любовь, предполагает целенаправленные духовные усилия и духовную работу двоих.

Все же и всякие добрые дела, чтобы быть добрыми без кавычек, должны быть производными от любви, связывающей ученика с Иисусом, они должны делаться и существовать в пространстве связывающих делающего их с Иисусом отношений. Нищие действительно найдутся всегда, а вот будут ли отношения — зависит от человека. Потому и обращает Иисус внимание учеников на Себя: ведь без Него «добрые дела» останутся добрыми в кавычках, как бы ни старались делающие их люди «ради Христа».

Призывая Своих учеников не думать о том, что им придётся говорить тогда, когда от них потребуется свидетельство перед гонителями, Иисус вместе с тем напоминает им о том, что спасётся лишь тот, кто сохранит верность до конца среди всеобщего безумия. Казалось бы, здесь-то и требуется всё тщательно взвесить и обдумать прежде, чем что-то говорить: ведь перед такой аудиторией свидетельство должно быть особенно ярким, а вместе с тем и особенно выверенным, так, чтобы всё прозвучавшее звучало бы безупречно и с точки зрения содержания и, желательно, с точки зрения формы. А Иисус, наоборот, призывает ничего не обдумывать заранее. Конечно, можно объяснить этот призыв тем, что продумать заранее все возможные ситуации и заранее выработать какие-то модели поведения на тот или иной случай практически невозможно: ситуаций, особенно в смутные времена, бывает обычно слишком много, чтобы такое планирование стало возможным. Но дело, вероятно, также и в другом. Кто и когда может позволить себе не готовится к ответственному выступлению? Наверное, лишь тот, кто уверен, что его выступление за него приготовит ему кто-нибудь другой, притом тот, кому можно безусловно доверять. И Спаситель, как видно, предлагает Своим ученикам именно такой вариант. Но для этого нужно, чтобы вся их жизнь была частью того Царства, которое Он принёс в мир и в котором можно жить одной с Ним жизнью. Тогда можно пройти через все перипетии смутного времени, оставшись притом верным свидетелем Царства, жизнью которого живёшь.

Отпадение от Бога и отчуждение от людей — эти два мотива тесно переплетены и в жизни, и в этом рассказе. Безбожие влечет за собой не только смерть, как ограниченность жизни, но смерть самой жизни — абсолютное, предельное одиночество. Самый сильный символ одиночества — убийство, самое страшное убийство — братоубийство. Каин остается не только без Бога, но и без брата — один на этой страшной, равнодушной земле: к нему больше не приблизится ни один человек, даже чтобы убить его. Очень важно понять, что Каин не просто отрицательный персонаж поучительного рассказа, он — печальный символ каждого человека, для которого одиночество и отчуждение от людей стало отражением внутренней пустоты — которую может заполнить только Бог.

Итак, Господь посмотрел на всё это безобразие и пришёл к выводу, что напрасно старался. Создавал мир, заботился о нём — а люди это приняли как должное и забыли о Творце. Что же дальше? А дальше... Всякое зло, как брошенный вверх камень, возвращается и падает на бросившего его. До какого-то момента Господь подставлял руки и защищал людей от этих камней — последствий их грехов. Но вот наступил момент, когда Он решает убрать руки. Нечестно, несправедливо? А почему, собственно? Ведь речь идёт о ситуации, когда люди всем своим поведением отвергают Бога. И Господь избирает одного человека — точнее, одну семью. Рискнём предположить, что избран не просто тот, кто был особо симпатичен Богу. Вероятнее всего, Ной просто был единственным, кто был способен услышать Его голос! Итак, Бог говорит с тем единственным, кто слышит Его. И если бы нашлось достаточно людей, готовых слушать, вероятнее всего, не было бы никакого потопа. А в той ситуации Господь сделал единственное, что было возможно — Он предупредил об опасности единственного, кто слушал, и по вере его защищал от воды хрупкое судёнышко, на котором Ной спасал свою семью и зверей. Сказка, притча, образ? А так ли важно, каковы были масштабы затопления Междуречья в неведомо давние годы до нашей эры? Важнее другое — в этой истории в очередной раз нам даётся возможность посмотреть, как действует Господь. И основной вывод, который можно сделать, прост: основа отношений с Богом — готовность слушать и доверие.

Сегодняшнее чтение рассказывает нам об испытании, выпавшем на долю Иосифа в Египте. Казалось бы, испытанием была уже сама продажа Иосифа в рабство; что же могла добавить к этому египетская тюрьма, в которой оказался Иосиф (ст. 19 – 20)? И всё же, как ни покажется это на первый взгляд парадоксальным, именно она стала первым по-настоящему серьёзным испытанием для Иосифа, хотя положение его в заключении отнюдь нельзя назвать очень уж тяжёлым (ст. 21 – 23). Ведь именно здесь, в Египте, Иосифу впервые пришлось пережить жизненный взлёт и жизненное падение. Став управляющим в доме своего господина (ст. 1 – 6), Иосиф, юридически оставаясь рабом, фактически сделал карьеру и занял такое положение в обществе, о котором любой из его соплеменников мог только мечтать, притом в стране, жить в которой почли бы за счастье не только полудикие кочевники, но и обитатели многих соседних, вполне цивилизованных, стран. Потерять такое место, да ещё потерять его так, как потерял Иосиф, было самым настоящим жизненным крахом. Но не это было самым страшным. Самым страшным и разрушительным для духовной жизни Иосифа было то, что случившееся с ним было не просто незаслуженным, но произошло как раз потому, что Иосиф твёрдо следовал тем нравственным нормам, которые, по-видимому, считал для себя абсолютно непреложными (ст. 7 – 18). Вряд ли, попав в Египет, Иосиф мог забыть о Боге своих отцов; и, хотя Декалог ещё не был открыт Богом Своему народу, какие-то нравственные нормы Иосифу, как и всем его сородичам, должны были быть известны, притом известны именно как данные Богом и потому непреложные. И вот случилось так, что, следуя этим данным Богом нормам, Иосиф вместо вознаграждения попадает в египетскую тюрьму! Такой поворот событий любого мог заставить усомниться не только в незыблемости нравственных норм, но и в самом существовании Бога. Ведь в те времена люди были уверены, что благоволение высших сил влекло за собой благоденствие и процветание, а всякое несчастье рассматривали как знак гнева свыше. И теперь Иосифу предстоял очень серьёзный духовный кризис: ему надо было или полностью пересмотреть эти традиционные для своей эпохи представления, или утратить веру. С другой стороны, пройдя через кризис и сохранив при этом доверие к своему Богу, Иосиф выходил на новый уровень отношений с Ним, которые теперь не зависели от жизненных успехов или неудач. И, судя по тому, что Бог не оставляет Иосифа в заключении (ст. 21), Иосиф не утратил веру, пройдя через кризис. И тогда перед ним, как это и бывает обычно в таких случаях, открылся следующий этап духовного и жизненного пути.

Если этот текст оказывается первым для человека, который только начинает читать Библию, то подобные пророчества вызывают всегда протест. В нем можно найти только жестокость и беспощадность, наказание за неповиновение и, как кажется на первый взгляд, за свободный выбор. Пророк , между тем, пытается выразить доступными ему словами и образами очевидность того факт, что человек не может жить без Источника Жизни. Да, человек свободен выбирать «жизнь и добро или смерть и зло». Но выбрав зло, отказавшись от жизни, приходится принять тот факт, что рано или поздно последствия этого выбора настигнут человека. Смерть станет неизбежной, потому что она была выбрана. Невозможно выбрать зло и получить в результате жизнь . В какой-то момент приходится определиться, что именно нам важно, что для нас стоит на первом месте и от чего из-за этого мы должны отказаться.