Новость дня на 9 Сентября 2015

Говоря о благочестии и верности народа Богу, Осия провозглашает, что знание Бога (богопознание) важнее всесожжений, а милосердие («милость») важнее жертвы. Что же имеет в виду пророк? Что именно называет он богопознанием? И как связано с ним милосердие? Осия одним из первых заговорил об отношениях с Богом как о чём-то регулярном и постоянном. Прежде отношения эти сводились к эпизодическим (или периодическим — это зависело от религиозного усердия) встречах с Ним у алтаря.

В остальное время даже искренне верующие яхвисты жили обычной жизнью, стараясь лишь соблюдать данные Богом заповеди так, как соблюдают моральный кодекс, в истинности и незыблемости которого уверены.

Исключением были пророки, но их было меньшинство. Осия же впервые заговорил о том, что Бог хочет с человеком отношений непосредственных и постоянных. И для этого не обязательно быть пророком. Богопознание доступно каждому ищущему. Но искать надо не внешнего, а внутреннего. Не обряда, а отношений. Того самого, что называется словом «милосердие». Изначально этим словом описывались отношения между людьми. Такие отношения, при которых люди готовы сделать друг для друга больше, чем обязаны по закону или по существующему между ними договору.

Как принято между друзьями или между близкими в семье. Не считая, кто, кому и сколько должен. Кто для кого сделал больше, а кто меньше. Вот такими же должны быть отношения между человеком и Богом, если человек действительно стремится к богопознанию. Постоянные и глубокие отношения человека с Богом возможны лишь тогда, когда Бог становится центром и главным смыслом человеческой жизни. А в этом случае человек уже не относится к жертвоприношению, как к религиозной обязанности.

Понятие «религиозная обязанность» вообще уходит из его словаря. Всё, что делает человек для Бога, он делает ради тех отношений с Ним, которых ищет или которые, обретя, хочет сохранить. И само жертвоприношение становится теперь лишь частью этих отношений. Частью важной, необходимой, но лишь частью. И человек больше уже не считает, сколько жертв он принёс своему Богу. Ведь теперь жертвоприношение для него — трапеза с близким Другом. И никакие расчёты тут неуместны.

Всем нам свойственно вспоминать о Боге, когда нам плохо. Не всегда мы дожидаемся грандиозных внешних несчастий — порой хватает и плохого настроения. Пока всё благополучно, мы живём своей жизнью, но, как только в этой жизни возникают какие-то неполадки, мы говорим: «Вот тут проблема, зайди и исцели вот это». Мы рассчитываем, что Господь исцелит нас и перевяжет наши раны. Порой мы даже совершенно искренне полагаем, что хотели бы жить пред лицем Его. Увы, Господь, знающий сердца человеческие, констатирует, что наше благочестие — как утренний туман и как роса, скоро исчезающая... И как может быть иначе, если цель этого благочестия — найти решение своих проблем? Если мы привязаны к своим грехам больше, чем к Богу, то все наши посты и молитвы — те же бесполезные всесожжения. Молитва, которая идёт от сердца, не может не преображать сердце. И если в нашей жизни ничего не меняется, есть смысл подумать: может быть, мы просто не хотим, чтобы Бог входил в каждый уголок сердца? Может быть, мы пускаем Его только тогда, когда сами справиться не можем, а, почувствовав себя лучше, закрываем дверь со словами: «Спасибо, Господи, теперь я сам разберусь»? Если мы действительно будем стремиться познать Господа, нам придётся открыть глаза, увидеть ослепительный свет суда Божия и понять, что Он ожидает от нас не слов, а обращения — изменения жизни.

Бог раскрывает Свое сердце: «Милости хочу, а не жертвы». Возможно, это вершина откровения, данного через пророка Осию. Жертвоприношения, добрые дела, исполнение заповедей — все это имеет смысл, только если за этим стоит наша любовь не к себе, а к другому — Богу, человеку... Не «стремление к высоким достижениям», не «исполнение долга», а любовь, которая «не ищет своего» (1 Кор. 13:5) и которая не оставляет места для беззакония.