Новость дня на 5 Сентября 2016

Апостолы не сразу понимают Иисуса. Петр, называя Его Христом, то есть, Помазанником, Царем Израиля, не может вместить Его предсказаний о собственной смерти в Иерусалиме.

А понимаем ли мы, что значит быть христианами? Ведь для нас христианство чаще всего ассоциируется с определенной формой духовной жизни, особым мировоззрением, особым поведением, особыми правилами жизни. Не контрастирует ли наше «спасение души» со словами о тех, кто «хочет душу (жизнь) свою спасти»? Он не говорит о правилах, о мировоззрении, о «христианских ценностях». Он говорит о кресте, о несении креста, как о признаке христианина.

Если нам трудно это понять и вместить, мы не должны отчаиваться — апостолы тоже не могли. Важно только двигаться по пути этого осознания. А чтобы двигаться, нужно знать цель.

Судя по словам Спасителя, вопрос о Царстве — не религиозный, а жизненный в полном смысле слова. Это вопрос о жизни и смерти. В самом деле, что толку получить всё и потерять жизнь («душу»)? А в падшем мире ситуация, как видно, оказывается именно такой. Теоретически каждый из живущих на земле может получить себе во власть весь мир. Но вот жизнь свою в падшем мире он удержать не сможет, настанет день, и, при всей доступной человеку власти, его собственная жизнь уйдёт от него, как уходит вода в песок.

Такова особенность падшего мира: им невозможно овладеть по-настоящему, по существу, в нём нет ничего такого, что позволило бы человеку быть в полном, в духовном смысле слова. В нём есть много такого, что человек может заполучить, такого, что можно иметь. Но нет ничего, что позволило бы человеку быть, соответствовать тому замыслу Бога о самом себе, соответствие которому только и может позволить человеку стать самим собой в подлинном смысле этих слов. И, как всё неподлинное, мнимое бытие человека в падшем мире в конце концов обращается небытием — тем самым, чем и является всякое бытие в мире, оторванном от своего Творца.

Неудивительно, что все попытки удержать, сохранить для себя то жалкое подобие жизни, которое называется этим словом в падшем мире, не приводят ни к чему. Единственный способ выжить — приобщиться к другой, настоящей жизни, к жизни того Царства, которое принёс в мир Спаситель. Тут уже не подобие, а настоящая жизнь во всей своей полноте. Но получить её можно, лишь отказавшись держаться за тот порядок вещей, которому принадлежит подобие жизни, которым живём мы в падшем мире. Иначе не получится. Нам предлагается путешествие на роскошном океанском лайнере, но, чтобы подняться на борт, придётся расстаться с доской, за которую мы держимся теперь и которая до времени позволяет нам удержаться на плаву.

И Иисус напоминает Своим ученикам о жизни Царства, напоминает как раз тогда, когда они испуганы и растеряны. Ведь именно эта новая жизнь и есть Царство, которое Он принёс в мир. И потому Его воскресение становится торжеством Царства. Но апостолы поймут это лишь после Его воскресения. А пока им остаётся только недоумевать.

Не только многие фарисеи, но и сами апостолы далеко не во всём понимали своего Учителя. Собственно, этим, по-видимому, и объясняется реакция Петра на слова Иисуса о предстоящей Ему смерти и воскресении. В том, что касается смерти и воскресения, ученики, похоже, так и не поняли Иисуса, и лишь после Его воскресения ситуация для них несколько прояснилась.

Очевидно, и Пётр, и остальные апостолы всё же придерживались более-менее традиционных взглядов на Мессию и мессианство. И они совершенно не понимали, как может Мессия умереть. И дело тут было даже не в том, что Он затем воскреснет из мёртвых — о всеобщем воскресении в день Суда апостолы, как и все их современники-евреи, конечно, знали. Дело в том, что Мессия не мог, не должен был умереть, ведь Он должен был встать во главе мессианского восстания с тем, чтобы впоследствии возглавить священную войну за установление на земле Царства Божия.

И Пётр, когда говорит Иисусу «да не будет этого с Тобой!», ужасается не столько смерти самой по себе (он ведь совершенно искренне говорил потом, во время Тайной Вечери, о готовности умереть рядом с Учителем), сколько того, что миссия Иисуса окажется проваленной, что ничего из того, чего ждёт и он, и другие апостолы, не осуществится. Такого просто не могло быть, ведь Мессия — осуществитель планов Божиих на земле, тут не может быть провала. Провал возможен лишь в одном случае: если этот Человек — не Мессия. Но о таком и Петру, и другим апостолам страшно было даже подумать.

Потому-то слова Иисуса о предстоящей Ему смерти и воскресении повергают их в шок. Но, как видно, кроме Петра никто не решился высказать своих опасений и недоумений вслух, быть может, опасаясь услышать худшее. Оставалось лишь идти за Учителем и смотреть, что будет дальше.