Новость дня на 26 Ноября 2016

Что такое власть? Откуда она берётся? В природе власти нет: там есть только сила. Сильные доминируют над слабыми, но о власти тут говорить не приходится: это ведь всего лишь использование одних другими. Власть начинается там, где есть личность. Образ Божий. Там, где есть сознание и самосознание. Осознание себя и своих отношений с другими. И глубина таких отношений — та или иная. Вот эта глубина и определяет меру власти одних над другими. И её формы тоже. Отношения могут быть абсолютно поверхностными — и тогда власть может держаться только на насилии, на принуждении, иногда прямом и откровенном, иногда завуалированном. Тогда тот, у кого власть есть, просто заставляет других делать то, чего он от этих других хочет. И ревниво смотрит по сторонам — нет ли рядом кого-нибудь, кто смеет посягнуть на его властную прерогативу заставлять других делать то, чего он от них требует.

И если такой некто появляется, носитель власти задаёт ему обычные в таких случаях вопросы: кто ты такой, почему, на каком основании? И дело тут не в содержании того, что делает этот некто, а в самом факте появления кого-то, кто действует независимо от источника власти. Тут, конечно, налицо страх потерять власть, если появится кто-то, кто сам, без контроля, по своей инициативе начнет делать то, что должно было бы быть сделано по распоряжению обладающего властью. Но страх потерять власть — лишь поверхность. Под ней другой страх, страх потерять тех, от кого зависишь.

Внешняя власть, связанная с поверхностью человеческой личности и человеческого существования, — всегда власть зависимых от тех, кто на этом внешнем уровне им необходим. И все атрибуты такой власти, включая меры принуждения и насилия, — лишь средства скрыть этот очевидный при внимательном рассмотрении факт. Настоящая же власть — всегда от Бога. Не в том смысле, что Бог благословляет любую власть, а в том, что лишь власть, данная Богом, может называться властью в настоящем смысле слова.

И дело тут не в «религиозном факторе», а во внутренней независимости от тех, на кого простирается власть. Независимость, которую даёт только Бог. Но такая власть возможна только как власть любви. Такая власть не требует ничего от тех, на кого распространяется. Она лишь действует сообразно своей внутренней необходимости, определяемой Богом. А других включает в осуществление своих планов только с их согласия. Вот такой властью Спаситель обладает в полной, абсолютной мере. Не случайно на вопрос о власти Он отвечает, что владеет Своей жизнью и Своей смертью. Тут полнота Божьего присутствия. Богочеловечество. И в нём — источник абсолютной власти. Власти Царства, которое не от мира сего.

Сегодняшнее чтение вновь возвращает нас к событию, которое называют обычно изгнанием торгующих из Храма.

Сам по себе поступок, совершённый Иисусом, вполне соответствовал Торе, хотя и шёл вразрез с устоявшимся обычаем. Но решиться на такое мог, разумеется, не каждый, а лишь тот, кто мог сказать о себе, что он действует во имя Божие. В самом деле, ведь совершённое Иисусом было не просто акцией по наведению порядка, это был призыв действием к строгому следованию нормам Торы, которые, по мнению Призывающего, в данном случае нарушались. А тогда сам собой возникал вопрос, тут же заданный Иисусу окружающими: а кто ты такой, чтобы призывать нас к тому, к чему призываешь, и делать то, что ты делаешь (ст. 18)?

Неудивительно, что речь шла именно о знаке («знамении»): ведь всем было очевидно, что никаких официальных полномочий по наведению порядка в Храме у этого Человека нет и быть не может, с точки зрения окружающих Он – всего лишь частное лицо. Но если бы, к примеру, речь шла о пророке или, тем более, о Мессии, то никаких вопросов у них, конечно, не возникло бы: и пророк, и, тем более, Мессия имели полное право на такие действия. Но и пророческую харизму, и, тем более, мессианские притязания нужно было доказать, нужно было совершить нечто, что всеми было бы с очевидностью воспринято как чудо, как доказательство того, что очищающий храм действительно является пророком или Мессией.

Такого-то знака и требуют у Иисуса окружающие. А Он говорит лишь об одном: о Своей смерти и о Своём воскресении, притом не прямо, а иносказательно, так, что большинство присутствующих так и остаётся в недоумении (ст. 19 – 21).

На первый взгляд, такой ответ кажется явно неудовлетворительным, ведь он никому ничего не объясняет. Но Иисусу, как видно, важнее всего было засвидетельствовать окружавшим Его людям о том главном, ради чего Он пришёл в мир — о Царстве и о победе над тем злом, в котором этот мир пребывает. А смерть, несомненно, во все времена воспринималась как квинтэссенция мирового зла. Намёк на Воскресение и был самым, по существу, адекватным ответом на вопрос о власти и о полномочиях, так же, как само Воскресение было самым ярким и несомненным доказательством того, что Иисус имел полное право сделать то, что Он сделал в Храме.

Конечно, понять и осмыслить такой знак может лишь тот, кто сам приобщился к Царству. Но иначе и быть не может: ведь о Царстве нельзя рассказать, как о некой умозрительной реальности. Его можно лишь показать. И тогда тем, кто сумеет увидеть, уже не потребуется никаких доказательств.

Всех — паломников, пришедших на Пасху, священников, фарисеев — всех устраивало, что вокруг Иерусалимского Храма идет бойкая торговля. Голоса жертвенных животных заглушают песнопения Храма? Ну что делать, зато всегда есть возможность этих животных купить. Не вести же их, в самом деле, паломнику их дома, который мог быть за сотни километров... Валютные менялы, торгуясь с клиентами, спорят и ругаются так, что «хоть святых выноси»? Печально, конечно, но ведь надо менять динарии на драхмы и обратно... Собственно, никто не одобряет весь этот гам в храмовых притворах, но все мирятся с ним, как с неизбежным злом, своеобразной данью восточному темпераменту.

Собственно, благочестивые иудеи терпели все это не столько из-за безразличия, сколько из-за того, что напряженно ожидали прихода Мессии. Через пророков Господь не раз гневно обличал Израиль в недостатке благоговения. Цитированные Иисусом слова «дом Мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников» принадлежат пророку Иеремии и были произнесены за 600 лет до описываемых Евангелием событий. Но в Израиле бытовало убеждение, что Мессия, придя вскоре, устроит служение в Храме и, так сказать, «наведет порядок». Совершая это очищение, Господь поступает именно как Тот Самый, веками ожидаемый Мессия. Именно так воспринимают это иудеи, и поэтому требуют у Него знамения.

Однако, нельзя не обратить внимания на то, что диалог между иудеями и Господом происходит на повышенных тонах, иудеи с некоторой враждебностью реагируют на поступок Христа. Это происходит, вероятно, из-за того, что Господь называет вещи своими именами. Его слова «дома Отца Моего не делайте домом торговли» совершенно не вписываются в рамки терпимости и снисходительности по отношению к беззаконию и неблагоговению. Это важно видеть, потому что мы в наше время, если кто-то говорит нам о том, что мы мягко называем «нестроениями» в нашей духовной (и церковной) жизни, реагируем так же, как иудеи тогда, в апреле 27 года н.э. Страх и неуверенность в любви Божьей делают для людей правду такого рода очень обидной. Это полезно помнить и замечать в себе, чтобы не уподобиться тем иудеям.