Новость дня на 24 Марта 2018

Спаситель однажды говорил о том, как важно, чтобы душа, уподобленная выметенной горнице, будучи избавлена от нечистого духа, не оставалась незаполненной. И вот Христос приходит в приготовленную горницу, чтобы наполнить её Своим присутствием, чтобы в чистом месте накануне Своих страданий через Хлеб и Вино соединить с Собой учеников, соединить, зная их сердца, предвидя смятение предстоящей ночи...

Когда ученики услышали, что один из них совершит предательство, они стали спрашивать друг у друга: кто? не я ли? Тревожная совесть заставила каждого всмотреться в себя, и никто не упрекнул Учителя ни в предвзятости, ни в несправедливости Его обвинений.

Даже будучи брошенным ближайшими учениками, Он Телом и Кровью Своими продолжал быть соединён с ними. Будучи оставлен всем миром, Сам Он никого не оставил.

При чтении евангельских рассказов о Тайной Вечери и обо всём, что последовало затем, невольно задаёшься вопросом: могло ли быть иначе? А если не могло, если «Сын Человеческий идёт, как написано о Нём», не означает ли это, что никто ни в чём не виноват, что все участники тех событий лишь разыгрывали некую, не ими написанную, драму, предопределённую заранее, так, что никто из них ничего не мог в ней изменить? Но почему же тогда Сам Иисус, говоря о неизбежности происходящего, тут же прибавляет: «но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предаётся»? Может быть, всё же есть неизбежность и неизбежность? В самом деле, после грехопадения земной путь Мессии не мог быть беспрепятственным, он так или иначе должен был окончиться страданиями и смертью. И всё же даже при таком положении вещей каждый свободен принять то решение, которое считает правильным. Да, в падшем мире в каждой общине неизбежно находится свой Иуда; но это не предопределяет конкретного выбора конкретного человека, с которого именно поэтому не снимается ответственность за сделанный им выбор. К тому же, никто из участников той драмы, совершенно очевидно, не думал ни о каком предопределении, красивые рассказы в стиле Леонида Андреева тут неуместны, и это, быть может, страшнее всего. Иисус просто мешал многим, мешал по разным, но вполне земным причинам. А если так, то, как ни печально это признать, на месте Его гонителей потенциально мог бы оказаться любой из нас. Выбор остаётся всегда. Главное, чтобы он оказался правильным.

Сегодняшнее чтение включает несколько эпизодов, связанных между собой одной темой — темой верности и предательства. Начинается оно рассказом о женщине, помазавшей Иисуса драгоценным ароматическим маслом («миром») (ст.1–11). Примечательно, что описанию самого события предшествует здесь упоминание о желании первосвященников и книжников убить Иисуса (ст.1–2), а сразу после него следует упоминание о предательстве Иуды (ст.10–11), так что рассказ о помазании Иисуса и рассказ о предательстве Иуды сливаются воедино, становясь одним рассказом. Предательство Иуды в рассказе евангелиста оказывается как-то связано с поступком женщины, возлившей миро на голову Иисуса. Казалось бы, никакой связи здесь быть не может, тем более, что мысль о предательстве, как это обычно и бывает, должна была зародиться в голове Иуды гораздо раньше окончательно принятого решения. Но вполне возможно, что именно в тот момент что-то в сложившейся ситуации послужило последним толчком, после которого он и решается осуществить давно задуманное. Подсказкой в данном случае может быть упоминание того недовольства, которое явно обнаружили некоторые из присутствовавших, считавшие такую трату драгоценного масла слишком расточительной (ст.4–5). Но Иисус сразу же всё расставляет по местам: вначале Он Сам, а уже потом — помощь нищим (ст.6–9). И тем самым указывает нам на один из важнейших законов духовной жизни: конкретные живые отношения с Богом и со Христом важнее всего, а всё остальное, даже столь важное, как дела милосердия, — всего лишь следствие этих отношений. Нищие будут в мире всегда, планы полностью избавить мир от нищеты— утопия, и благотворительность, очевидно, не имеет перед собой такой цели, она лишь средство для чего-то иного, способ выражения своей любви к ближнему, который нуждается в помощи. А если это глубоко личное отношение к тому, кому помогаешь, исчезает, благотворительность перестаёт быть делом любви и становится абстрактной идеей, которой, конечно, тоже можно служить, как и всякой идее, но которая в таком случае перестаёт быть милосердием в евангельском смысле. Евангельская любовь не идея и не эмоция, это отношение, и потому, в отличие от идей или эмоций, нередко довольно абстрактных, она всегда предельно конкретна. И потому на Тайной Вечере, где это отношение Иисуса к Своим ученикам выявляется во всей полноте, хлеб и вино становятся Его Телом и Его Кровью (ст.22–25). Ведь всякая священная трапеза у верующих евреев всегда была, прежде всего, выражением духовного единства и братской любви — того самого, что именно в евангельской любви достигает своей предельной полноты. И чем яснее выявлялось это единство и эта любовь, тем больше было в такой трапезе духа и меньше чистой, неодухотворённой природы. Но любовь обычного человека никогда сама по себе не достигает той полноты, которая в состоянии полностью преобразить природу и одухотворить её. Это доступно лишь Тому, Кто несёт в Себе всю полноту Божию и может любить до конца, так, что в Его отношении к тому, кого Он любит, непреображённой природе уже нет места. И тогда перед нами уже не хлеб и вино, как бывало раньше, а Тело и Кровь, совершенно реально соединяющие нас с Тем, Кто пришёл, чтобы дать нам Царство. Но как раз именно эта глубина отношений и может оказаться невыносимой для того, кто не готов довериться до конца. Невозможно идти за Иисусом только во имя идеи; без личных с Ним отношений, без той любви, которую Он дарит каждому, кто готов Ему поверить, такой поход может окончиться только духовным крахом. По-видимому, именно это и случилось с Иудой, который, вполне возможно, и готов был принять Иисуса как вождя и идейного вдохновителя, но, похоже, совершенно Его не любил. И это отсутствие любви привело Иуду к духовному краху, которое в его случае обернулось предательством Учителя. А толчком, очевидно, послужило именно то, что Иисус указал на Себя как на то главное, что есть у Его учеников. Ведь тут как раз и нужно было принять Самого Иисуса, не как вождя движения или носителя идеи, но именно Его Самого, как Личность, как Человека, Которого нужно было просто полюбить, полюбить по-человечески, как любят друзей. Полюбить — или предать. Выбор, перед которым в какой-то момент своей духовной жизни оказывается каждый, кто решился по какой-то причине пойти за Иисусом. Выбор, от которого зависит, быть ли нам в Царстве или во тьме.