Действие дыхания Божия, Святого Духа, в первохристианской церкви упоминается в новозаветных книгах постоянно, с самого дня Пятидесятницы. О нём говорится как о чём-то само собой разумеющемся и понятном, о чём-то таком, что не требует ни объяснений, ни комментариев. Нам сегодня это может показаться, как минимум, необычным. Современные христиане в этом случае говорят о харизматических явлениях, харизматических церквях, харизматических общинах и движениях. Иногда это называется духовным возрождением, харизматическим обновлением или как-нибудь ещё.
Но как бы ни называлось это Божье дыхание в современной Церкви, приходится признать, что, по сравнению с первохристианскими временами, сегодня оно кажется чем-то необычным и уж во всяком случае не свойственным Церкви как целому. Первое христианское поколение воспринимало это иначе. Его представители не сомневались в том, что дыхание Бога, дыхание Царства, веяние Святого Духа пронизывает всю Церковь и жизнь каждого её члена. Иначе своей жизни первое поколение христиан просто не представляло.
Повседневная жизнь каждого христианина и уж тем более важные её события, связанные с Божьими поручениями, определялись действиями Святого Духа непосредственно, как в описываемом случае с Петром, и это никого не удивляло. Конечно, и слышать голос Божий первые христиане умели лучше нас нынешних. Что же изменилось за прошедшие века? Вряд ли в Церкви дыхание Божие стало ощущаться хуже. Дыхание Бога, дыхание Царства дышит в Церкви сегодня так же, как и в день Пятидесятницы. Проблема в другом: в нашем восприятии христианства. Для Петра, как и для всего поколения первых христиан, христианство было жизнью — жизнью со Христом в Его Царстве. И эту жизнь христианин пропускал также через своё сердце.
Царство было не только снаружи, верные не только ощущали веяние Святого Духа, они также впускали его внутрь — в свою жизнь, в свои собрания, в своё сердце. И они умели готовить свои сердца и умы к встрече с этой новой жизнью — всё, известное им о внутренней Торе, о непрестанной молитве, о внимании к своим интенциям, — словом, всё лучшее, что было в аскетической традиции и практике современного им иудаизма они использовали для того, чтобы приготовить себя к встрече со Христом, к этой новой жизни.
Выражаясь современным языком, мы сказали бы, что в духовной жизни первых христиан аскетическая составляющая была не менее важна, чем харизматическая. Для нас же сегодня христианство часто становится религией — разумеется, единственно истинной. Между дыханием Божьим, дыханием Царства и нами встаёт наша религиозность, символы и ритуалы которой напоминают нам о Царстве, одновременно отделяя от него.
И веяние Святого Духа до нас доносится как бы издалека, просачиваясь сквозь щели нашей религии. А мы редко задумываемся о том, что полнота истины не в религии, пусть даже христианской, а во Христе. И полнота жизни не в ритуале и символе, пусть и насыщенном глубокими смыслами, а в Царстве. Если же задумаемся всерьёз и изменим свою жизнь, дыхание Бога и жизнь Царства откроются нам в той же полноте, в какой открывались они первым христианам. Бог ведь тот же, и Спаситель тот же. И полнота жизни Царства не оскудела.
