Новость дня на 16 Сентября 2020

Образ воскресшего Иисуса, Который на глазах Своих учеников ест рыбу и мёд — один из самых замечательных евангельских образов. Один из самых обнадёживающих. Иисус остаётся Человеком и после воскресения. Именно Человеком с большой буквы — не меньше, а больше Человеком, чем был во время Своего земного служения. Потому, что после воскресения именно Его человеческая природа раскрывается во всей полноте.

Божья полнота присутствует в Нём с самого зачатия, и она всегда остаётся равной себе: Бог есть Бог, Он не меняется. А вот человеческая природа меняться может, и у Иисуса она меняется, как у всякого человека. Но у падшего человека границы таких изменений ограничены повреждённостью его природы, а у Иисуса никаких ограничений нет. И Он являет нам нашу собственную, человеческую природу во всей её полноте.

Такой, какой она станет и у нас тогда, когда завершится наш христианский путь, и мы придём в ту полноту жизни, к которой Бог нас зовёт. А человеческая природа Иисуса остаётся собой. Она остаётся природой, и природой именно человеческой. Иисус после воскресения не превращается в бесплотного ангела, в луч Божьего света. Он остаётся человеком, который может общаться со своими учениками вполне по-человечески — не имитируя нечто человеческое, а именно будучи Человеком.

Его природа остаётся природой, и потому ей не чуждо ничто природное — включая рыбу и мёд. Конечно, проходить сквозь закрытые двери, например, природе падшего человека не свойственно. Но, как видно, дело тут не в природе человека как таковой, а в том, что у каждого из нас, падших людей, она испорчена. Когда же с человеческой природой всё в порядке, закрытые двери для неё не преграда.

Не потому, что она перестаёт быть природой, а потому, что функционирует несколько иначе, по иным законам. Но поскольку природа едина, то тело Иисуса не отрезано какой-то иноприродностью даже от таких вещей, как рыба и мёд: они ведь тоже часть той же природы, к которой продолжает принадлежать тело воскресшего Иисуса. А значит, и мы в конце времён, после воскресения и преображения, не перестанем быть собой. Не только душой, но и телом. И мир для нас не исчезнет, а изменится, став Царством, где жизнь полна во всех отношениях: и в духовном, и в природном.

Первоначально, когда Воскресший являлся апостолам, они Его не узнавали, и не только из-за того, что Он изменился. Чтобы узнать Его, необходимо настроить сердце, как в хаосе предметов тренированный глаз умеет сразу найти необходимую вещь. Христос научил апостолов узнавать Свой голос, поэтому после нескольких дней смятения они смогли вернуться к общению с Ним. Но даже у учеников временное отпадение от Христа привело к тому, что Он оказался неузнанным ими.

Теперь, после Его видимого ухода из мира, и нам не всегда удаётся распознать Его присутствие. Но и сегодня по вере мы способны настроиться на общение со Христом. Ведь Он, обещавший быть с нами до скончания века, по-прежнему рядом. Это Он сопровождает нас по земным дорогам и раскрывает ускользающий из-за нашей духовной несобранности смысл Писания.

И, конечно же, мы и сегодня, подобно апостолам, можем узнать Его в преломлении хлеба, когда Он не только открывается, но и соединяется с нами.

Евангелие от Луки заканчивается кратким описанием (или, скорее, кратким упоминанием) Вознесения. Логика евангелиста понятна: он хотел описать полностью весь сорокадневный период пребывания воскресшего Иисуса со Своими учениками вплоть до его, этого периода, завершения.

Но это, так сказать, логика чисто фактографическая, событийная. Есть в евангелии и другая логика, связанная с духовным смыслом происходящих событий. Не случайно, говоря о встречах с Воскресшим, евангелист так подробно описывает то, что произошло по дороге в Эммаус, когда апостолы, идя по дороге и беседуя с Учителем, Его не узнавали, а позже, во время хлебопреломления, узнав Иисуса, тут же потеряли Его из виду. В день Вознесения Он тоже исчезает из виду Своих учеников. Очевидно, Вознесением начинается некий новый этап становления на земле того Царства, которое Спаситель принёс в мир.

То, что Царство это вмещает в себя мир целиком, вместе с его физической природой, стало ясно ещё раньше, тогда, когда Иисус дал Своим ученикам убедиться в том, что Он не призрак, не вышедшая из гробницы тень, а реальный живой Человек. Конечно, Его человеческая природа после воскресения изменилась, иначе вряд ли были бы возможны явления вроде тех, которые пришлось наблюдать апостолам по дороге в Эммаус. Но в известном смысле она всё же осталась именно природой, хотя и преображённой: будь оно иначе, Ему вряд ли удалось бы отведать после воскресения земной пищи. Иисус после воскресения не превращается в ангела, в бесплотного духа, утратившего всякую связь с природным миром.

Он остаётся Человеком, но Его человеческая природа меняет своё качество. То же самое в конце концов должно произойти и с миром, и с каждым из нас, если мы пройдём путь в Царство до конца. Преображаясь, мир не теряет ничего, кроме того зла, в плену которого оказался. И мы, преображаясь, не теряем ничего, кроме того греха, который мешает нам жить полнотой жизни Царства. Но для того, чтобы Царство вошло в мир, его Царь должен быть на Своём месте.

Не у той границы, которая разделяет Царство и падший мир и где Его может увидеть даже человек, с Царством ещё не соприкоснувшийся, а в самой глубине Царства, в его центре, на том престоле, где видели Его христиане, обладающие хорошим духовным зрением. Тем, кто не в состоянии заглянуть в глубину Царства, может показаться, что Царь ушёл, исчез, растворился в том сияющем облаке Божьего присутствия, которым обычно сопровождается богоявление. На самом же деле Он просто отправился туда, где должен быть царь, когда начинаются судьбоносные для его царства события. А значит, события начнутся. Уже очень скоро.