Новость дня на 1 Августа 2022

При чтении Екклесиаста на ум невольно приходят великие учения Востока. «Всё суета» — звучит очень по-буддийски. Но ведь реальность такова, какова есть, и тут уж неважно, кто именно сумел заметить нечто ей свойственное и для неё типичное. Мир, где Божье присутствие незаметно, действительно не больше, чем суета. А Екклесиаст видит мир именно таким. Нет, конечно, Екклесиаст отнюдь не атеист. Он даже не агностик. Но речь ведь идёт не о теории и даже не о мировоззрении.

Речь об ощущении Божьего присутствия. Ощущении, которое всегда очень конкретно. Которое может сделать мир вечно новым — потому, что он ведь и в самом деле существует лишь как активное проявление Божьей воли. Как её, этой воли, воплощение. Как динамика постоянно обновляющейся реальности. Вне же этой динамики мир не вечно нов, а вечно стар. Но мы, привыкшие к миру, из которого Бога не видно, обычно видим именно такую вечность. Вот и Екклесиаст взглянул на мир нашими глазами. И увидел, что под солнцем ничего нового нет. Но если так, то всё и впрямь суета. «Суета сует» — то есть всё та же суета, но во всей своей полноте. Или, вернее, в том, что в данном случае заменяет полноту.

Ведь суета — это движение вокруг пустоты. И что в таком случае считать полнотой? Наверное, бесконечно быстрое и никогда не прекращающееся движение вокруг пустоты. Исследовать его — занятие и впрямь утомительное. Но «сыны человеческие» упражняются в нём со всем усердием — ведь в падшем состоянии им ничего другого и не остаётся. По крайней мере, до тех пор, пока не произойдёт Встреча. Но к ней ещё надо прийти. И Екклесиаст начинает свой путь.

Путь, который, как он предупреждает заранее, приведёт к печальным выводам. Но который всё же надо пройти, чтобы жизнь получила хоть какой-нибудь смысл. Пусть даже отрицательный. Ведь отрицательный смысл — всё-таки смысл. А бессмыслица — всего лишь пустота. «Суета сует». И согласие на бессмыслицу жизни поэтому духовно равнозначно самоубийству. Екклесиаст не хочет самоубийства. Он готов искать смысл.

Екк 1:2

Мысли вслух: ежедневные размышления о Библии

Слова Екклесиаста, которые мы читаем сегодня, многим кажутся мрачными...

Книга Экклезиаста во многом представляет собой уникальное явление в составе Священного Писания, заметно отличаясь от всех остальных его книг как по содержанию, так и...

Книга Экклезиаста во многом представляет собой уникальное явление в составе Священного Писания, заметно отличаясь от всех остальных его книг как по содержанию, так и по образу мыслей автора. Книга Экклезиаста венчает собой важное направление развития ветхозаветной религиозности, связанное с понятием мудрости (khokhma). В известной степени ее можно считать одной из заключительных книг Ветхого завета, наряду с пророческими писаниями предварившей эпоху прихода Спасителя.

По своему жанру книга Экклезиаста может быть названа философским размышлением, и этим она радикально отличается не только от исторических и пророческих книг, но и от учительных книг Ветхого завета. Авторство и время написания книги не могут быть в точности установлены. Книга надписана как «Слова Экклезиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме»; такое надписание, очевидно, имеет в виду прославленного своей мудростью царя Соломона. Большинство исследователей сходятся в том, что надписание книги Экклезиаста представляет собой типичный для древней литературы псевдоэпиграф. Автор книги приписывает ее царю Соломону как прообразу всех израильских мудрецов, мудрейшему из мудрых. По предположению большинства библеистов, книга, вероятно, была написана на рубеже 4–3 вв. до Р.Х. Духовная атмосфера этой эпохи характеризовалась растущим религиозным индифферентизмом; ценности единобожия постепенно забывались; все более глухо звучал призыв к избранному народу посвятить Богу всю жизнь. Пророческие писания, возвещавшие скорое избавление и приход Мессии, перестали восприниматься всерьез. Мистический опыт пророков постепенно забывался, и вера Израиля воспринималась главным образом как закон, регламентирующий устройство жизни в посюстороннем мире. Отношения людей с Богом сводились по представлениям этого времени к исправному принесению жертв и не распространялись ни на что более; Бог Авраама, Исаака и Иакова стал в глазах иудеев во многом напоминать языческих божеств окружающих народов. В эту эпоху рождается стремление к формальному исполнению закона, столь характерное для фарисеев времен земной жизни Господа Иисуса Христа, а также и для иудейства после Нового завета.

Содержание книги Экклезиаста сводится к рациональному исследованию осмысленности и ценности всего того, что составляет человеческую жизнь. С нехарактерной для библейской литературы систематичностью автор (будем называть его Экклезиастом) рассматривает видимый мир и жизнь человека в нем; сам Экклезиаст так формулирует свою задачу: «и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем». Экклезиаст утверждает, что такое рациональное исследование – не прихоть праздного ума, но тяжкий труд, порученный человеку Самим Творцом. Так, по крайней мере, можно понять смысл этой фразы в Синодальном переводе, следующем здесь за Септуагинтой.

Общий результат своего исследования Экклезиаст выносит в самое начало книги, чтобы далее подтвердить свой вывод в рассмотрении конкретных примеров. Все, что предстает его взору, он называет суетой: «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — все суета!». Смысл слова havel, переведенного в Септуагинте как mataiotes, тщета, а в славянской и русской Библиях как «суета», скорее можно передать как «ничто» или «пустое», «пустая тщета». Это слово употребляется в Библии в значении дуновения ветра, «легкого пара, тающего в воздухе». Речь идет о чем-то, ускользающем без следа и не имеющем ни смысла, ни ценности. Суета или тщета, ни за чем не нужное, бесцельное движение, лишенное прочности и проходящее без последствий, – так оценивает Экклезиаст все, происходящее в видимом мире. Излагая эту мысль в введении более пространно, он подчеркивает, что ничто не меняется в мире: «Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после». Всякое природное явление, равно как и всякое дело человека, представляются ему тщетными: «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все — суета и томление духа!». Последние слова могут быть также переведены как «погоня за ветром», наиболее бессмысленное из всех представимых занятий. В целом характерные для Экклезиаста выражения «суета и погоня за ветром», много раз повторяющиеся в его книге, соответствуют в современном языке слову «ерунда» и еще более резким жаргонным выражениям.

Но Экклезиаст не ограничивается этим; как «погоню за ветром» оценивает он и само свое исследование. Этот вывод приводит его сердце к печали и скорби (1:18). Поэтому и сама книга Экклезиаста воспринимается читателем как печальный манифест древнего скептицизма. Однако здесь важно обратить внимание на предпосылки, скрывающиеся за словами Экклезиаста: прежде, чем думать о том, чего Экклезиаст не находит, необходимо понять, что он ищет. Обращаясь к своим безрезультатным поискам смысла, Экклезиаст предполагает, что он должен быть. Именно поэтому отсутствие смысла, тщетность всего наличествующего в мире повергает его в печаль и скорбь. Он ожидает найти хотя бы что-то значимое, но видимый мир ничего подобного не предоставляет ему. Кроме того, существенно, что эта предполагаемая, искомая осмысленность самым тесным образом связана с радостью и весельем человеческого сердца, а также с переживанием прочности бытия.

Тоска, которая охватывает и самого Экклезиаста, и его читателя при виде тщетности всего в мире, знаменует собой бесконечную пустоту в человеческом сердце; она имеет духовную природу и может быть заполнена только Богом. Ничто иное не может ее заполнить, ничто не обладает смыслом и значимостью. Даже религиозный опыт и все усилия благочестивого человека ничего здесь не меняют. Даже исполнение закона и путь праведности, который Экклезиаст по обычаю своего времени и круга называет мудростью, не приносят искомой радости и прочности, ибо все плоды их поглощаются смертью.

Еще одной характерной и важной авторской предпосылкой в книге Экклезиаста является персонализм, нехарактерный для ветхозаветной литературы в целом. Лишь поздние учительные книги, традиционно называемые литературой мудрых Израиля, рассматривают мир и жизнь с точки зрения индивида, платя за это отстранением от мистического опыта более ранних эпох.

Особенно яркими и глубокими выглядят эти позиции Экклезиаста на фоне религиозного индифферентизма эпохи. Экклезиаст отказывается довольствоваться временным благом (tov), его сердце стремится к большему. Он жаждет найти смысл в вечном и недостижимом для человека счастье (ithron). Этому высшему, предельному счастью, не находимому Экклезиастом, ничто не соответствует в том опыте ветхозаветной жизни, который подытоживает его книга. Только одно понятие в Библии можно сопоставить с тем высшим счастьем, которое он ищет, и это – евангельское makariotes, блаженство.

Строго говоря, невозможно определить, являются ли эти позиции исходными, наперед заданными для Экклезиаста, или же они сформировались как плод его духовного опыта и мудрости. В последнем случае основная мысль автора может быть кратко сформулирована следующим образом: «в человеческой жизни должен быть смысл, радость и благо; человеческая жизнь должна иметь вечное измерение; без этого жить невозможно – но нигде в мире я этого не нашел». Подтверждением этому призваны стать следующие главы книги.

Как волна за волной надвигаются повторяющиеся рассуждения о том, что всё на свете суета, а значит, не имеет смысла; о...

Вопрос-ответ

В чём заключаются 2 варианта жизнепонимания (что общего, что различного) в книге Екклесиаста и в Нагорной проповеди (Евангелие от Матфея 5-7 главы)? В чём состоит цель, смысл и ценность жизни?

Оба этих библейских текста, столь различные на первый взгляд, отражают единое жизнепонимание. Основа жизнепонимания Екклесиаста, пожалуй, в том, что в рамках земной жизни все, что кажется человеку ценным и значимым, на самом деле — суета и погоня за ветром. Екклесиаст ищет и не находит на земле ничего, к чему стоило бы...

Оба этих библейских текста, столь различные на первый взгляд, отражают единое жизнепонимание.

Основа жизнепонимания Екклесиаста, пожалуй, в том, что в рамках земной жизни все, что кажется человеку ценным и значимым, на самом деле — суета и погоня за ветром. Екклесиаст ищет и не находит на земле ничего, к чему стоило бы привязаться сердцем, что могло бы стать для человека источником счастья, источником жизни. Даже мудрость и умеренность, столь ценимые древними, не дают нам ничего, кроме лишений, пусть даже и добровольных. Только в Боге надеется Екклесиаст найти смысл; но Бог остается для него непостижимым и далеким. Приблизиться к Нему едва ли возможно для человека.

Жизнепонимание Екклесиаста окрашено неизбывной печалью, потому что в этой жизни он за всем прозревает страдание и пустоту. Книга заканчивается невысказанной надеждой на «день тот», когда померкнут солнце и звезды, и этот земной мир придет к своему финалу. «День Господень», «День суда», как называли его великие пророки Ветхого завета, может быть, даст человеку какое-то понимание смысла бытия. Но свет этой надежды сокрыт от Екклесиаста; написанная в период между возвращением из вавилонского плена и приходом Христа, эта книга подводит своеобразный итог безнадежному, безрадостному и бессмысленному существованию человека до Христа. Печаль Екклесиаста такова, что ничто земное не в силах утолить ее, и в этом величайший реализм этой книги.

Основной смысл жизнепонимания, стоящий за словами Господа Иисуса Христа в Нагорной проповеди, в том, что только Сам Бог может быть ответом на все наши вопросы. Единственное, что может быть целью и смыслом человеческой жизни — Сам Бог. Не что-то исходящее от Него, не земная жизнь сама по себе, ни даже вечность не могут утолить жажду, звучащую в словах Екклесиаста. Только Бог… И самое главное, что возвестил людям Господь Иисус — то, что Бог пришел к нам, чтобы дать нам смысл, радость и жизнь. Даже страдание становится для нас не просто симптомом смертности, но местом встречи с Непостижимым. Дела милосердия и исполнение закона, кротость и отказ от насилия, сама любовь к людям — все обретает смысл только потому, что здесь мы находим Бога. «Приблизилось к вам Царство Небесное», — не раз повторяет Господь в Евангелии. То Царство, где жизнь обретает смысл, то, ради чего стоило бы жить, недоступно для нас — но это Царство само приблизилось к нам по великой любви Божьей.

Во Христе человек обретает то, что искал и не находил Екклесиаст. Но ни в чем, кроме Него, этого найти нельзя — в этом сходятся и книга Екклесиаста, и Нагорная проповедь. Конечно, этот ответ вынужденно краток и, скорее всего, неполон. Если так же кратко ответить на второй Ваш вопрос, получится примерно следующее: Цель нашей жизни — Сам Бог, Личность, Кого можно любить, искать, постигать и Кому можно доверять. Одновременно цель нашей жизни — исполнить замысел Бога о нас: нести в тварный мир Его любовь, служить созидательным началом в мире. Это возможно для нас только вместе с Богом, сами по себе мы ничего кроме хаоса создать не можем. Два эти аспекта цели нашей жизни соединяются в возможности быть в этом мире присутствием Бога, Храмом Святого Духа, как выражается апостол Павел.

Смысл жизни, таким образом, сокрыт в Самом Всемогущем. Как говорил, обращаясь к Богу, блаженный Августин, великий христианский мыслитель конца 4 — начала 5 в., «Ты создал нас для Себя, и мятется сердце наше, доколе не успокоится в Тебе». Сам Господь Иисус Христос выразил эту тайну словами обращенной к Отцу молитвы: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино». Любовь, соединяющая нас с Богом до самых глубин нашего и Его естества — вот, пожалуй, смысл нашей жизни. Ценность же человеческой жизни я бы измерил любовью Бога к каждому из нас. Мы немощны, пусты и бесплодны; жизнь наша часто кажется нам самим никчемной. Но Бог любит нас не потому, что мы хороши, а потому, что Он — Бог. И мы ценны не потому, что мы хороши, а потому, что любимы Им.

Вряд ли этот ответ может претендовать на полноту и объективность. Но, надеюсь, он достаточно прям. Практика показывает, что в нем таится удивительная сила жизни; кроме того, важно иметь в виду, что когда мы встречаем Бога, вопросы исчезают. Не то, чтобы мы получали ответы, — но наступает момент, когда забываешь о вопросах и начинаешь жить, потому что Бог Сам — ответ на все.

Библиотека

Свящ. Антоний Лакирев. В поисках смысла (Книга Экклезиаста). Пролог 1:2-11. Задачи Экклезиаста

Свящ. Антоний Лакирев. В поисках смысла (Книга Экклезиаста). Книга Экклезиаста в библейском и историческом контексте

Свящ. Александр Мень. Исагогика. §2. Библия и история

${currentDateString}


	Благодаря регистрации Вы можете подписаться на рассылку текстов любого из планов чтения Библии Мы планируем постепенно развивать возможности самостоятельной настройки сайта и другие дополнительные сервисы для зарегистрированных пользователей, так что советуем регистрироваться уже сейчас (разумеется, бесплатно).