Мысли вслух на Дан 14:6-7

Обычай кормления богов существовал в древности у всех языческих народов, а кое-где (например, в Индии) он существует и сейчас. В конечном счёте вся посвящённая богам еда оказывалась, как нетрудно догадаться, в распоряжении жрецов. Те, кто приносил богам еду, не могли этого не знать: ведь язычник — не обязательно глупец.

Добросовестные язычники, однако, были уверены, что жрецы знают, как накормить богов. Чаще всего речь шла о жертвоприношениях, а боги питались жертвенным дымом. Такие детали никого не смущали: речь шла об устоявшемся ритуале, который никто не подвергал сомнению. В конце концов, как именно правильно общаться с высшими силами, было известно только и именно жрецам: они были профессиональными служителями культа, и отношение к совершаемым ими обрядам, пусть даже весьма причудливым и не всегда понятным, было соответствующим.

Вот этот-то устоявшийся взгляд на вещи и разрушил Даниил, хотя и не ставил себе такой цели. Он хотел лишь напомнить царю об очевидном: о том, что языческие боги и Бог откровения — разные вещи, что богам, даже языческим, не нужна земная пища, хотя бы потому, что они духи, а не люди. Получилось же так, что тем самым он посягнул на самое важное, что есть у любого язычника — на устоявшийся ритуал, воспринимающийся язычником, как священный и незыблемый.

Обычный язычник, как правило, вообще мало задумывается о тонкостях этого ритуала, но он всегда ревностно его охраняет и свято чтит. Тут уже неважны детали, неважны причины, которые заставляют того или иного критика выступать против ритуала: такая критика недопустима в принципе. Сказав то, что он сказал, Даниил покусился на святое, на самые основы того порядка вещей, которые царь считал незыблемыми.

Даниил же иначе не мог: ведь подлинное откровение и живое богообщение требуют личного участия и понимания происходящего, часто совершенно ненужных язычнику. Так Даниил одной фразой разрушает весь устоявшийся мир царя. Реакция последнего вполне естественна: он защищает то, чем живёт и на чём стоит.

Она, эта реакция, и не позволяет язычнику познать Бога откровения: для этого первую реакцию нужно подавить, заставив себя задуматься над вещами, над которыми средний язычник задумываться не привык. Но царь думать не хочет, и ему остаётся одно: избавиться от Даниила, как от живого носителя той альтернативы, которая навсегда может лишить его мира и покоя.