Мысли вслух на Ис 62:1-12

Служение пророка — быть одним из тех «напоминающих о Господе», которые поставлены для того, чтобы постоянно, снова и снова пробуждать людей из духовной спячки. Это служение является его внутренней потребностью «не умолкать ради Сиона», не переставать говорить о Божьем гневе и Божьей любви, о покаянии и радости. В той или иной степени, это также служение каждого из нас, ведь на верующих тоже почивает Дух пророчества и разумения. Конечно, говорить о Боге можно не только словами, более того, самого важного чаще всего словами не скажешь. Но наша вера, наша включенность в божественную жизнь Духа должна каким-то образом выражаться в отношениях с окружающими людьми, которым мы призваны благовествовать (словом и делом), с самими собой (ведь нам самим нужно ежечасно напоминать себе о Самом Важном).

Всему своё время, и для безмолвного предстояния пред Богом, и для словесного служения. Сначала необходимо, чтобы доверие Богу, готовность идти за Ним укоренились в сердце, а затем наступает час, когда Он позовёт на проповедь. Наступает такое время и для соотечественников Исаии, став после ряда испытаний более духовно зрелыми, они должны возвестить Истину всем народам. Свет Бога первоначально должен воссиять в Иерусалиме, но не только его жителям он будет светить, он предназначен для всех народов.

Раз так, то для проповедников недостаточно повторять заученные формулировки, необходимо стать проводниками света, освещающего мир, а значит, надо оказаться способными не замутнить свет и не загораживать его собственной тьмой. Это гораздо труднее, чем повторять хорошо поставленной речью готовые словесные блоки, но стоит ли выходить на проповедь, не будучи открытым для воздействия Того, о Ком проповедуем? Если же мы готовы принимать Его преображающее воздействие, то получим от Него и нужные слова для проповеди.

Сегодняшнее чтение вновь возвращает нас к образу торжествующего Иерусалима. И вновь этот образ оказывается образом не столько Иерусалима исторического, сколько Иерусалима нового — символа мессианского Царства. Но представленная в сегодняшнем отрывке картина нового Иерусалима дополняется ещё одним элементом: в ней появляется упоминание о торжественном бракосочетании (ст. 4 – 5). Особенно замечательно здесь то, что пророк говорит, с одной стороны, о браке сынов Израиля с землёй своих отцов, а с другой — о брачном союзе Бога с Израилем. Такое двойное бракосочетание становится понятным в общебиблейском контексте, связанном с брачной символикой. Уже в допленный период отношения Бога со своим народом рассматривались в контексте и по образцу отношений семейных, супружеских. Израиль нередко у допленных пророков называется невестой или женой Бога (для полноты восприятия образа важно иметь в виду, что слово «Израиль» в еврейском языке относится к женскому роду). Прибегая к такому сравнению, библейские авторы, как видно, стремились прежде всего описать качество отношений, связывающих Бога со Своим народом (равно, впрочем, как и с отдельными людьми). Речь шла об отношениях близких и глубоко личных, предполагающих не расчёт, а жертвенность и безусловную верность. И вот теперь пророк говорит о том, что наступило время обновления этого брачного союза. Такое обновление отношений Бога со Своим народом само по себе предполагало начало нового этапа духовной истории народа. Но теперь речь идёт не только о Боге и о народе, но и о земле. На первый взгляд, бракосочетание с землёй больше всего напоминает некие древние земледельческие магические обряды, однозначно осуждаемые Библией. Но у Исайи оно, очевидно, приобретает новый, мессианский смысл. В падшем мире отношения с творением, будь это даже родная земля, ни в коем случае не должны были уподобляться отношениям с Богом, духовное единение с тварью автоматически отделяло человека от Творца, делая его язычником. Иное дело мир преображённый: здесь отношения с творением могут быть по-своему не менее глубоки, чем отношения с Творцом, и при этом не мешать им: ведь в преображённом мире уже нет ни зла, ни греха, из-за которых в падшем состоянии мир нередко противостоял Богу. Пророческому взгляду Исайи открывается мир, где нет места разрыву между духом и природой, небом и землёй. Тот мир, который только и можно было бы назвать Царством Божиим.