Мысли вслух на Рим 14:22

В своих посланиях Павел немало места уделяет рассуждениям о роли и месте религии в церковной жизни. В первохристианской церкви в одной общине нередко оказывались религиозные евреи («обрезанные», «иудеи») и нерелигиозные представители других народов, населявших Римскую империю («необрезанные», «язычники»). Язычество в ту эпоху уже не означало принадлежность к той или иной религии, язычниками называли тогда тех, кого сегодня мы назвали бы светскими людьми. Неудивительно, что между двумя этими группами внутри Церкви назревал конфликт: они были слишком непохожи. Для еврея следование всем нормам и правилам иудаизма было делом само собой разумеющимся, они не представляли себя в одной общине с людьми, для которых религия безразлична. Между тем, большинство обратившихся ко Христу недавних язычников были именно такими: им нужен был Христос, а не иудаизм. Евреи же нередко настаивали на обязательности для всех соблюдения правил собственной религии, нередко утверждая, что, не соблюдая их, спастись невозможно: ведь для них они ассоциировались с Торой как таковой, без которой в Царство не войти. Что было делать? Ведь недавние язычники были так же искрении и чистосердечны в своём неприятии иудаизма, который был им действительно чужд, как евреи в следовании ему, без чего они не могли представить себе жизни не только в нынешнем веке, но и в будущем. Как было совместить два этих подхода? Сам Павел был уверен в том, что религия, как таковая для спасения необходимой не является: ни обрезание, ни «дела Закона» сами по себе не спасают. Но что, если без всего этого для человека и Тора не Тора, и Царство не Царство? Такому человеку действительно было бессмысленно говорить о ненужности религии, ему надо было дать возможность взять свою религию с собой в Царство. Тому же, кто мог без неё обойтись, навязывать её не следовало. Решение оставалось за самим человеком. Но оно должно было быть осознанным и однозначным: ни игра в религию, ни произвольный от неё отказ для полноценной духовной жизни не годились. И апостол предлагает простой критерий: если совесть человека спокойна, значит, с духовной жизнью у него всё в порядке. И тут уже неважно, религиозен ли он, или нет. Ни искренняя религиозность, ни искренний отказ от религии духовной жизни не вредят. Вредит лишь та неопределённость, которая и заставляет человека метаться, лишая его духовного спокойствия. И Павел призывает каждого выбрать тот образ жизни, который ему ближе, ничего не навязывая другим. Выбрать искренне и однозначно.

Приготовление к Посту завершается чтением слов Христа, переданных нам евангелистом Матфеем, о том, что такое пост и молитва. В Нагорной проповеди Господь говорит ученикам, что пост и молитва имеют смысл только втайне от людей. Только когда они становятся событиями твоих глубоко личных отношений с Богом и кроме Бога не видны никому, только в этом случае пост и молитва имеют смысл. Господь предупреждает нас о тонком соблазне «показаться постящимся пред людьми». В это время поста враг наш и в самом деле искушает нас желанием показаться, чтобы окружающие подумали (пусть хотя бы не вслух): «Ах, какой благочестивый, ну прямо святой...». Вот это «Ах!» уничтожает весь смысл поста. Разрывайте сердце ваше, а не одежды ваши, как читали мы в среду у пророка Иоиля.

И еще Господь говорит нам сегодня о молитве: не будьте многословны, как язычники. Ничего не значат ни продолжительность молитвы, ни число сказанных в ней слов. Только движение души к Богу придает молитве ценность. И заканчивается сегодняшнее чтение молитвой «Отче наш». У апостолов был обычай произносить эту молитву трижды в день: утром, днем и вечером. Несомненно, апостолы молились и сверх того, но эти три раза стали для христиан своего рода духовным каркасом, на котором держится весь день — и вся жизнь.

Продолжая разговор о религии в её отношении к Царству, Павел предлагает критерии, которыми можно руководствоваться в том, что касается религиозных обязанностей. Прежде всего, он обращает внимание, что в Царстве в принципе нет и не может быть ничего такого, что было бы греховно или нечисто само по себе, ведь грех и нечистота не могут быть частью Царства по определению. Проблема возникает тогда, когда кто-то из живущих в Царстве начинает видеть грех или нечистоту там, где их нет; в этом случае для видящего ситуацию таким образом они могут стать реальностью, сделав для него жизнь в Царстве проблематичной (ст. 14). Конечно, если бы Царство уже теперь было явлено миру во всей своей полноте, такого рода проблемы были бы лишь проблемами отдельных, конкретных людей. Но Царство ещё не раскрылось полностью, оно лишь завоёвывает мир, и прежний порядок вещей, ещё не до конца преобразившись, может оказывать влияние на умы не только ищущих Царства, но и тех, кто уже соприкоснулся с ним. Не каждый из обретших Царство пока ещё укоренён в нём настолько, чтобы всё, связанное с прежним порядком вещей, включая религию, стало бы для него духовно безразличным, и с этим приходится считаться, чтобы кто-нибудь не потерял Царства лишь из-за того, что живущие рядом с ним не сочли нужным снизойти к его слабости (ст. 15 – 16).

Проблема религии здесь, как видно, связана уже не с духовным наполнением религиозности как таковой, а с воздействием её на души ищущих Царства и тех, кто только что его обрёл (ст. 13). Но есть и другой критерий, позволяющий убедиться в собственной искренности перед Богом. Речь идёт о сомнениях, которые вполне естественным образом могут появиться у того, кто не следует общепринятым религиозным нормам. И здесь апостол весьма категоричен: если есть хотя бы малейшее сомнение в своей правоте, значит, речь идёт именно о нарушении нормы, а не о свободе, свойственной живущим в Царстве (ст. 21 – 22). В самом деле, общепринятые нормы можно просто нарушать, не считаясь с ними, а можно быть выше их. Но опыт Царства исключает сомнения, и, если они всё же появляются, то можно сказать с уверенностью, что речь идёт именно о нарушении нормы. Но, поскольку живущий в Царстве не игнорирует общепринятые религиозные нормы и правила, он лишь чувствует себя совершенно свободным в том, что касается религии, ему не составляет труда им следовать ради духовной пользы ближнего. Главной задачей в отношениях с ближним для живущих в Царстве оказывается сохранение того мира и радости, без которых нет Царства, а не борьба с религиозностью как таковая. Потому-то им и не составляет труда следовать религиозным нормам и правилам, если это облегчает жизнь ближнему (ст. 17 – 21).

"Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает". Осуждение себя - это не выполнение того, что мы принимаем на себя перед Богом. Не осуждать себя в своем избрании - это не оглядываться и не фантазировать. Не предполагать, "что было бы если бы...". Это навык прямого хождения перед Богом в тайне сердца. Это умение вести жизнь терпения и не завидовать тем, кто живет по-другому. Бывает, что мы смотрим на людей, которые не исполняют поста и думаем, что их жизнь легче, веселее, проще. Мы отступаем от своего выбора Христа. Через сомнение и фантазии мы впускаем в свою жизнь лукавство и недоверие Богу.