Мысли вслух на17 Февраля 2020

Крещение, согласно этим словами апостола Петра, — событие, в котором мы становимся участниками воскресения Христова. К нам, лишенным жизни, не имеющим спасения, этот спасительный дар приходит именно благодаря вере, выраженной в крещении. И потому важно услышать слова апостола о том, что такое наше крещение. Стереотипы нашего сознания заставляют нас относиться к крещению, как бы это сказать... по-разному. Порой это для нас обряд инициации, или нечто вроде прививки от болезней и несчастий.

Поэтому так важно услышать то, что говорит апостол Петр: крещение, по его словам, это не плотской нечистоты омытие, то есть оно не имеет отношения к ритуальной чистоте. Апостол утверждает, что главное в крещении — обещание Богу доброй совести. Греческое слово здесь означает не просто обещание, но обещание, приносимое торжественно, обет. По разным причинам для большинства из нас само это событие — принесение крещальных обетов — проходит незамеченным. Отчасти поэтому мы и не держим в памяти этих обетов — «обещания Богу доброй совести». А апостол Петр говорит, что именно такое крещение, обещание или присяга Христу, и спасает нас воскресением Иисуса Христа.

Не менее важно, что все остальное, кроме доброй совести, остается за кадром. Спасение дается воскресением Иисуса Христа, и более ничем. Чтобы обрести его, необходимо обещать Богу иметь добрую совесть и исполнить это обещание. Во-первых, такая христоцентричность важна сама по себе, потому что все, что претендует на центральное место в нашей жизни, кроме Самого Сына Божьего, есть идолы. Во-вторых, такой взгляд апостола вмещает в себя все неисчислимое разнообразие форм христианского призвания.

В связи с этим также немаловажно, что апостол говорит о нашей судьбе. О гонениях, выпадающих на долю христиан, апостол говорит с удивительным спокойствием, как о вещи вполне ему понятной. Он обосновывает это тем, что добрая совесть пред Богом влечет любого христианина на тот Крестный путь, которым прошел и Глава Церкви. Но, вслед за Учителем и Господом, апостол Петр говорит нам: не бойтесь, это путь жизни.

В наше время снова, как уже не раз бывало, у многих христиан усилилось напряжённое ожидание прихода антихриста. У нас нет оснований отвергать пророчества о приходе в конце времён сына погибели, противящегося Богу, хотя бы уже потому, что такое противление, то усиливаясь, то ослабевая, происходит на протяжение всей истории. Но страх перед антихристом не должен парализовать до такой степени, чтобы мы смогли забыть, что Христос сильнее и в перспективе конца времён антихрист уже потерпел поражение. Между тем, читая некоторые популярные брошюры о близком конце света, в которых страх перед надвигающейся тьмой перевешивает надежду на спасение, трудно отделаться от впечатления, что силы зла усиленно стараются внушить христианам сознание своей непобедимости. Кроме того, кого только за минувшие века не принимали за антихриста!

Но, не зная времени прихода главного, окончательного антихриста, мы имеем возможность вовремя распознавать многочисленных “малых антихристов”, а не умея распознавать их, мы уж точно не научимся распознать главного. И здесь Иоанн указывает на их признаки. К слову, мы привыкли переводить греческое анти как против, но это слово имеет ещё одно значение — вместо. Антихрист не только выступает против Христа, но и хочет, вытеснив из сознания верующих, заменить Его собственной фигурой. А мы могли бы перечислить великое множество современных лжепророков, претендующих на эту роль и сумевших обмануть, а нередко и погубить, очень многих людей.

Слова апостола о том, что «всякий, отвергающий Сына, не имеет и Отца», перекликаются со словами Христа: «...никто не приходит к Отцу, как только чрез Меня» (Ин. 14:6). До сих пор многим трудно принять это, и слова апостола могли бы показаться излишне суровыми, если бы не отражали реальность: устремляться к Отцу можно, можно и иметь о Нём некоторое представление, не зная Сына, но жизнь в единении с Богом возможна только во Христе.

Сегодняшнее чтение из послания Апостола Иакова почти полностью посвящено тому, каково должно быть правильное отношение к искушению. Конечно, ничего хорошего в подобных переживаниях нет, более того, человек часто выходит из искусительных ситуаций опустошенным, побитым и израненным, даже если и не побежденным. Между тем, для апостола важно обратить внимание на необходимость переживать искушения с терпением. Необходимость терпеть сильные атаки зла с разных сторон и закамуфлированные под благо, стойкость и твердость позволяют обрести ясность взгляда и ума. И, следовательно, ясность веры. Именно она позволяет преодолеть сомнения, когда очень хочется уступить злу, но ясно, что ничего хорошего из этого не будет. Мы оправдываемся обычно тем, что искушение слишком сильно и мы не можем ему противостоять. Забывая при этом, что познать всю силу атаки зла может только тот, кто сопротивлялся до последнего. Не тот, кто упал на землю при первом порыве ветра, а тот, кто устоял в бурю. Мы обязаны стоять до конца, потому что первый, Кто выстоял, умер ради нашей жизни на Кресте.

При чтении притчи о Ное внимание читателя привлекает, как правило, в первую очередь описание всемирного потопа. Между тем, священнописателя, похоже, эта история интересовала в последнюю очередь. Она интересовала его настолько мало, что он даже не счёл необходимым убрать вполне очевидные повторы и параллельные места, встречающиеся в притче, когда дело касается описания собственно потопа. Исследователи и комментаторы Библии не раз отмечали, что библейский автор использовал два разных варианта предания о потопе, из которых первый отражён в Быт 6:5–22 и в Быт 8:1–22, а второй — в Быт 7:1–24. Такое, очевидно, стало возможным лишь потому, что священнописатель считал предания о потопе всего лишь фоном для рассказа о чём-то другом, куда более для него важном. И этим более важным была, без сомнения, фигура Ноя. А самым замечательным в жизнеописании Ноя оказывается как раз отсутствие этого самого жизнеописания. В сущности, описание всей жизни Ноя уместилось в одну фразу: «Ной был человек праведный и непорочный в роде своем; Ной ходил пред Богом» (Быт 6:9). Никаких подробностей этого «хождения» в притче нет, что и не удивительно: ведь речь, как предполагается, идёт о временах, которые даже историки наших дней представляют себе довольно смутно. Важно другое: праведность и праведники были в мире во все времена, и Бог никогда не оставлял их. В известном смысле Ной становится собирательным образом всех праведников языческого мира, когда-либо живших на земле. И не только тех, кто «ходил перед Богом» в давние времена, но и тех, кто «ходит перед Богом» сегодня. В мире немало тех, кто не слышал ещё о Боге Библии, и ещё больше тех, кто не расслышал в Библии голоса Того, Кто вёл её авторов. И если кто-то из этих людей ищет Бога, Бог Сам ведёт его за Собой путями, известными Ему одному. А услышит ли такой праведник Бога в словах Библии, или они останутся для него лишь словами, зависит в том числе и от нас, считающих себя христианами.

В дополнение к остальным библейским параллелям, сегодня евангелист рассказывает, как Иисуса, подобно древнему пророку Самуилу, принести в Храм, чтобы посвятить Первенца Богу. Но, в отличие от остальных первенцев, которые лишь символически как бы «приносились в жертву» Богу, выкупаемые у Него жертвенными животными (например, парой голубей, ср. Левит 12), Иисус Сам назван «искуплением», — термином, относящимся к жертве. Иисус в Храме становится и жертвой, и знамением, и спасением, и исполнением пророчеств, заключая в Себе все библейские символы и реальности. Для евангелиста Луки именно этот момент становится жертвоприношением, в котором Христос совершает искупление народа и «язычников». Став участником этого служения, Симеон исполнил свое предназначение в этом мире и теперь может уйти, показывая читателям Евангелия, что и их цель в этой жизни — стать причастниками искупления и спасения мира.

До сих пор Елиуй ни разу не упоминался, он появляется совершенно неожиданно, и мы ничего о нём не знаем, кроме его происхождения и того, что он молод. Тем более мы не знаем был ли он знаком с Иовом в прежние времена, и если был, то в каких отношениях был они находились. Во всяком случае, Елиуй не пытался обвинять Иова под видом сочувствия, и его слова не были ножом в спину, полученным от того, от кого ожидается поддержка.

Гнев Елиуя вызван ревностью о Боге, за Которого никто из участников длительной беседы не смог должным образом заступиться. Здесь мы снова встречаем оценочное суждение безымянного повествователя, отмечающего, что Иов оправдывал себя больше, нежели Бога. Елиуй такой же человек, как и все, при этом сознающий свою меньшую опытность по сравнению с присутствующими, его слова, также как и слова остальных участников беседы, не могут содержать абсолютно полную истину. Но для того, чтобы к ней приблизиться, необходимо учесть любой взгляд на вещи, тем более с неожиданной стороны.