Новость дня на 21 Апреля 2018

Сегодня Господь говорит своим ученикам о грядущих бедствиях и испытаниях. Их ожидает предательство, отвержение, изгнание, мученичество. К чему же призывает Он их (и нас) в этот трудный час? В таких ситуациях миру необходимо вмешательство Самого Бога, и Иисус зовет Своих учеников стать инструментами этого вмешательства. Пусть через них цари и властители услышат слово о спасении, пусть через них страждущие получат утешение и ободрение. Они сами не будут нуждаться ни в чем — о них позаботится Сам Небесный Отец. Им нужно лишь научиться доверять Ему. Тогда их связь с Небом станет прочнее, чем все земные связи, Бог будет для них большей реальностью, чем семья, собственность, чем сама жизнь.

Перед лицом испытаний Господь зовет нас предаться целиком в Его волю и стать Его исцеляющим присутствием на земле.

Не мир, но меч приносит Христос в человеческую среду. Веками многие пытались обосновать этими словами собственную воинственность. Правда, при этом такие горе-воители не хотели замечать, что слово меч здесь не является синонимом слова война. (Ведь Христос не сказал: «не мир Я принёс, но войну»). Не забудем, что меч (в славянском переводе нож) не только орудие убийства, но ещё и режущий инструмент. Этим мечом разрезаются связи между близкими людьми, если в важнейших духовных вопросах они не смогут ни найти согласия, ни достичь веротерпимости. Но выбор, перерезающий прежние связи, часто бывает неизбежен, если старые связи тянут не просто к старым знакомствам и родственным отношениям, но к былым грехам.

Из этого не следует, что христианам надлежит начинать вражду. Нет, мы призваны нести любовь в окружающий нас мир. Но такова реальность, что окружающим не всегда легко бывает понять тех, кому вера открыла другую жизнь. Поэтому разрыв нередко происходит и не по инициативе христиан.

Многим из читающих Евангелие трудно воспринять слова о том, что любящий своих родных больше Христа недостоин Его. Здесь так и мерещится деспотизм, отрицание всех естественных человеческих связей... К счастью, здесь мы имеем дело с той парадоксальностью Евангелия, которая раскрывает нам глубину любви Христа к нам. Ведь наша «естественная» любовь к тем, кто нам дорог, признаемся, несовершенна. Но поставив Христа в центр нашего сердца мы можем получить от Него ресурсы такой сильной любви к нашим родным, какую никогда не сможем подарить им, ставя их на первое место.

Отправляя Своих учеников на проповедь Царства (ст. 7), Иисус снова и снова объясняет им, что такое Царство. Он уже предупредил апостолов о неизбежных гонениях (ст. 21 – 26); теперь Он говорит им о том, как выглядят гонения, если смотреть на них из Царства (ст. 27 – 33). И речь здесь идёт не о бессмертии души или о чём-нибудь подобном. Собственно, библейский язык вообще не знает слова «душа» в том значении, в котором употребляем его сегодня мы. Под «душой» библейские авторы (включая и евангелистов) понимают обычно просто жизнь, жизненную силу или жизненное начало, о посмертной судьбе которого они особенно не задумывались. Речь о другом: о том, в какой реальности мы живём. В падшем мире жизнь относительна, а смерть абсолютна. И дело здесь уже не только в греховности человека, а в глубинной повреждённости всего мироздания, глубоко затронутого грехопадением. Поэтому в нашем мире умирают все: и праведники, и грешники. В Царстве всё иначе: здесь нет места случайности (ст. 29 – 31), а потому нет места и неизбежной смерти. Жизнь и смерть в Царстве определяются лишь тем, сумеем ли мы сохранить верность Иисусу или откажемся от неё, предав Того, Кто принёс это Царство в мир и дал его нам (ст. 32 – 33). Но в эпоху наступающего Царства ситуация нередко складывается так, что Царство и падший мир оказываются в конфликте, а это означает, что нам, находящимся на границе двух миров, приходится выбирать между относительной жизнью падшего мира и абсолютной жизнью Царства. Жизнь относительная не простирается дальше нашей телесности, она ограничена психикой и физиологией; жизнь абсолютная неизмеримо больше и той, и другой, а нам приходится выбирать между теми, кто может лишить нас лишь небольшой части нашей жизни, и тем, кто может отнять у нас её целиком, если мы ему это позволим (ст. 29). Пытаться удержать свою частичную, неполную и конечную жизнь означает во всяком случае её лишиться; вручить её Тому, у Кого полнота жизни, означает сохранить её в новом, преображённом виде, где ничто уникальное и неповторимое не только не будет утрачено, но наоборот, засияет таким светом, которого никогда бы не обрело, оставаясь вне Царства (ст. 39). И граница пролегает между теми, кто выбирает Царство, и теми, кто выбирает падший мир (ст. 35 – 36). Но границу эту устанавливает не Бог, а тот, кто не хочет идти в Царство. Пока Царства не было в мире, выбора не было, не было и разделения; теперь выбор появился, а вместе с ним появились и меч, и разделения — обратная сторона человеческой свободы.