Новость дня на 27 Октября 2021

По свидетельству евангелиста, окружающие Иисуса люди (и в первую очередь фарисеи) не раз упрекали Его в неуважительном отношении к шаббату, которое выражалось, в частности, в том, что Он совершал в день шаббата нечто, нарушавшее запреты, связанные с субботним покоем. Некоторые комментаторы даже интерпретируют эти действия Спасителя, как сознательное нарушение шаббата, который Он, по их мнению, «отменил».

Между тем, Сам Иисус говорил, что Он пришёл не для того, чтобы разрушить Тору, а для того, чтобы довести её до полноты. И к шаббату это относится в полной мере: ведь соблюдение шаббата является предписанием четвёртой заповеди Декалога. Вопрос лишь в том, что в данном случае считать смыслом, а что формой. Изначальный смысл заповеди о шаббате был связан, в первую очередь, с необходимостью углублённого богообщения, которому можно было научиться, лишь посвящая такому общению особое время (каждый седьмой день, согласно предписанию Торы).

Запрет заниматься в день шаббата обычными делами был связан, в первую очередь, с необходимостью выпасть из того круговорота повседневных дел, который обычно захватывает человека целиком (не случайно иудейская традиция запрещает в шаббат не только работать, но и говорить о работе, и даже думать о ней).

Однако уже в послепленный период заповедь о шаббате обросла многочисленными правилами и предписаниями, связанными, в основном, с ритуальными запретами, носившими во многом внешний, формальный характер. День шаббата для многих превращался из дня, посвящённого богообщению, в довольно суровую и мрачную религиозную обязанность: думать приходилось уже не о Боге, а о том, чтобы не нарушить какой-нибудь запрет, да ещё и следить при этом, чтобы окружающие тоже ничего не нарушали. Иисус же возвращает шаббату его изначальный смысл как времени богообщения.

Если человек голоден, его надо накормить, если болен — исцелить, и ничего, мешающего богообщению, тут нет и быть не может. В самом деле, речь ведь идёт не о той повседневной работе, занятости, круговерти, которая захватывает человека целиком, а о ситуации совершенно конкретной, в которой оказался человек, нуждающийся в помощи. С точки зрения религиозных правил шаббат нарушен, а по сути — нет, ведь помощь ближнему от Бога не отделяет. Но было и другое: свидетельство о Царстве.

Ведь Иисус не излечивает, он исцеляет. Исцеляемый выздоравливает не благодаря чьей-то работе, а потому, что Царство вошло в мир и коснулось исцеляемого. А ведь именно в Царстве шаббат и обретает свою полноту. В самом деле: где же ещё богообщение могло бы быть полнее? А ведь в нём — единственный смысл шаббата. И тогда уже не важно, что делает человек, чем он занят. Ведь ни одно дело, если только оно делается в Царстве, шаббата не нарушит.

Иисус так часто совершает в субботу непоощряемые действия, что поневоле задумаешься: зачем? Он как будто дразнит фарисеев, демонстративно нарушая субботний покой и тем самым нарываясь на их осуждение. Но нарушение предписаний о субботнем покое происходит именно в глазах фарисеев, тонко разбирающихся в обрядовых и юридических тонкостях, но утративших понимание того, для чего нам даны и законы, и обряды. И если по видимости Иисус нарушает закон, то, по сути, Он его исполняет, ибо Суббота принадлежит Ему, и покой этого дня - не тупое безделье, но мир и милость.

Назвав Себя господином Субботы, Иисус открыто возвещает окружающим, Кто Он. Теперь тем, кто услышал эти слова, предстоит делать выбор, Кем считать Иисуса. Это и выбор собственного пути.

Сегодняшнее чтение предлагает нам два сюжета, связанных с субботой и с тем, как понимает субботу Иисус. Один из них (ст. 1–5) описывает ситуацию, хорошо понятную каждому ортодоксальному иудею. На день субботы в евангельские времена (как и сейчас) распространялось множество запретов, регламентирующих то, что в иудаизме расценивается как работа, запрещённая в субботний день четвёртой заповедью. Системы таких ритуальных запретов в различных раввинистических школах могли несколько отличаться друг от друга, но все они, по сути, уже во многом утратили духовный смысл, сохранив сугубо религиозную функцию.

Целью заповеди о субботе было отвлечь человека от его повседневных занятий с тем, чтобы хотя бы один день из семи он полностью посвятил бы Богу, забыв о собственных делах. Между тем, система ритуальных запретов, сложившаяся после Вавилонского плена, основывалась не на этой духовно-практической задаче, а на более-менее формальных богословских критериях, определявших те или иные действия как работу. Все такие действия, само собой разумеется, были в субботний день запрещены, и растирание зёрен, хотя бы и руками и в очень небольшом количестве (ст. 1), формально приравнивалось к помолу зерна и входило в число запрещённых действий.

Иисус в ответ ссылается на события из истории древнего Израиля (ст. 3-4), намекая на хорошо известное фарисеям раввинистическое правило, разрешавшее нарушить субботние запреты, если это было необходимо для спасения жизни человека или домашнего животного. Более того: Он напоминает своим собеседникам о том, что для спасения жизни в древности нарушались даже нормы ритуальной чистоты: ведь дать священный хлеб тому, кто не являлся священником, означало этот хлеб осквернить.

Конечно, если бы ученики Иисуса умирали с голоду, и у них не было бы другой еды, им бы разрешили растереть столько зёрен, сколько им было необходимо для того, чтобы не умереть с голоду, в таком случае растирание зёрен не было бы нарушением субботы. Но для этого надо было, чтобы угроза голодной смерти была для них неизбежной. Иисус же смотрит на субботу иначе, Он говорит о том, что в Царстве суббота представляет собой не систему ритуальных ограничений, а полноту богообщения, неотделимую от Того, Кто принёс Царство в мир (ст. 5).

Второй эпизод (ст. 6–11) описывает исцеление Иисусом сухорукого человека. И здесь мы видим то же различие в понимании субботы. Для Иисуса исцеление не работа, а явление Царства, которому самое время явиться именно в субботу, в день, посвящённый Богу, и потому Он исцеляет в субботу особенно часто, напоминая присутствующим об истинном смысле этого дня (ст. 8–10). Но для религиозных формалистов Царства нет, а есть лишь нарушение запретов, которое они тщательно отслеживают (ст. 7). И ненавидят всякого, кто эти запреты нарушает (ст. 11). Так приверженность к религиозным запретам заслоняет от человека Царство. И ведёт на крест Того, Кто принёс это Царство в мир.