Библия-Центр
РУ
Вся Библия
Синодальный перевод (ru)
Поделиться

Книга Иудифи, Глава 7

ОСАДА И ОСВОБОЖДЕНИЕ ВЕТИЛУИ> Осада Ветилуи> 1 Олоферн у Ветилуи, 8 Окружение города, 19 Уныние жителей
1 На другой день Олоферн приказал всему войску своему и всему народу своему, пришедшему к нему на помощь, подступить к Ветилуе, занять высоты нагорной страны и начать войну против сынов Израилевых. 2 И в тот же день поднялись все сильные мужи их: войско их состояло из ста семидесяти тысяч ратников, воинов пеших, и из двенадцати тысяч конных, кроме обоза и пеших людей, бывших при них — а и этих было многое множество. 3 Остановившись на долине близ Ветилуи при источнике, они протянулись в ширину от Дофаима до Велфема, а в длину от Ветилуи до Киамона, лежащего против Ездрилона. 4 Сыны же Израиля, увидев множество их, очень смутились, и каждый говорил ближнему своему: теперь они опустошат всю землю, и ни высокие горы, ни долины, ни холмы не выдержат их тяжести. 5 И, взяв каждый свое боевое оружие и зажегши огни на башнях своих, они всю эту ночь провели на страже.
6 На другой день Олоферн вывел всю свою конницу пред лице сынов Израилевых, бывших в Ветилуе, 7 осмотрел восходы города их, обошел и занял источники вод их и, оцепив их ратными мужами, возвратился к своему народу.
8 Но пришли к нему все начальники сынов Исава, и все вожди народа Моавитского, и все военачальники приморья и сказали: 9 выслушай, господин наш, слово, чтобы не было потери в войске твоем. 10 Этот народ сынов Израиля надеется не на копья свои, но на высоты гор своих, на которых живут, потому что неудобно восходить на вершины их гор. 11 Итак, господин, не воюй с ним так, как бывает обыкновенная война — и ни один муж не падет из народа твоего. 12 Ты останься в своем лагере, чтобы сберечь каждого мужа в войске твоем, а рабы твои пусть овладеют источником воды, который вытекает из подошвы горы; 13 потому что оттуда берут воду все жители Ветилуи — и погубит их жажда, и они сдадут свой город; а мы с нашим народом взойдем на ближние вершины гор и расположимся на них для стражи, чтобы ни один человек не вышел из города. 14 И будут томиться они голодом, и жены их и дети их, и прежде, нежели коснется их меч, падут на улицах обиталища своего; 15 и ты воздашь им злом за то, что они возмутились и не встретили тебя с миром.
16 Понравились эти слова их Олоферну и всем слугам его, и он решил поступить так, как они сказали. 17 И двинулся полк сынов Аммона и с ними пять тысяч сынов Ассура и, расположившись в долине, овладели водами и источниками вод сынов Израиля. 18 А сыны Исава и сыны Аммона взошли и заняли нагорную область против Дофаима, и отправили часть их на юг и на восток против Екревиля, что близ Хуса, стоящего при потоке Мохмур; остальное же Ассирийское войско расположилось на равнине и покрыло все лице земли: шатры и обозы их с множеством народа растянулись на весьма большом пространстве.
19 Сыны Израиля воззвали к Господу Богу своему, потому что они пришли в уныние, так как все враги их окружили их, и им нельзя было бежать от них. 20 Вокруг них стояло все войско Ассирийское — пешие, колесницы и конница их — тридцать четыре дня; у всех жителей Ветилуи истощились все сосуды с водою, 21 опустели водоемы, и ни в один день они не могли пить воды досыта, потому что давали им пить мерою. 22 И уныли дети их и жены их и юноши, и в изнеможении от жажды падали на улицах города и в проходах ворот, и уже не было в них крепости. 23 Тогда весь народ собрался к Озии и к начальникам города — юноши, жены и дети — и с громким воплем говорили всем старейшинам: 24 суди Бог между нами и вами; вы сделали нам великую неправду, потому что не предложили мира сынам Ассура; 25 и теперь нет нам помощника: Бог предал нас в их руки, чтобы погубить нас жаждою и великою погибелью. 26 Пригласите же их теперь и отдайте весь город на разграбление народу Олоферна и всему войску его, 27 ибо лучше для нас достаться им на расхищение: хотя мы будем рабами их, зато жива будет душа наша, и глаза наши не увидят смерти младенцев наших и жен и детей наших, расстающихся с душами своими. 28 Призываем пред вами во свидетели небо и землю, Бога нашего и Господа отцов наших, Который наказывает нас за грехи наши и за грехи отцов наших, да соделает по словам сим в нынешний день. 29 И подняли они единодушно великий плач среди собрания и громко взывали к Господу Богу.
30 Озия сказал им: не унывайте, братья! потерпим еще пять дней, в которые Господь Бог наш обратит милость Свою на нас, ибо Он не оставит нас вконец. 31 Если же они пройдут, и помощь к нам не придет — я сделаю по вашим словам. 32 И отпустил народ в свой стан, и они пошли на стены и башни своего города, а жен и детей отослал по домам их; и в великой скорби оставались они в городе.

Книга Иудифи, Глава 8

ОСАДА И ОСВОБОЖДЕНИЕ ВЕТИЛУИ> Подвиг Иудифи> 1 Происхождение, жизнь и благочестие Иудифи, 9 Увещание Иудифи, 28 Ответ Озии
1 В эти дни услышала Иудифь, дочь Мерарии, сына Окса, сына Иосифа, сына Озиила, сына Елкия, сына Анании, сына Гедеона, сына Рафаина, сына Акифона, сына Илия, сына Елиава, сына Нафанаила, сына Саламиила, сына Саласадая, сына Иеиля. 2 Муж ее Манассия, из одного с нею колена и племени, умер во время жатвы ячменя; 3 потому что, когда он стоял в поле близ вязавших снопы, зной пал на его голову — и он слег в постель и умер в своем городе Ветилуе; его похоронили с отцами его на поле между Дофаимом и Валамоном. 4 И вдовствовала Иудифь в своем доме три года и четыре месяца. 5 Она сделала для себя на кровле дома своего шатер, возложила на чресла свои вретище, и были на ней одежды вдовства ее. 6 Она постилась все дни вдовства своего, кроме дней пред субботами и суббот, дней пред новомесячиями и новомесячий, и праздников и торжеств дома Израилева. 7 Она была красива видом и весьма привлекательна взором; муж ее Манассия оставил ей золото и серебро, слуг и служанок, скот и поля, чем она и владела. 8 И никто не укорял ее злым словом, потому что она была очень богобоязненна.
9 Услышала она о дурных речах народа против начальника, потому что они малодушествовали по причине оскудения воды, услышала Иудифь и о всех словах, которые сказал им Озия, как он поклялся им чрез пять дней сдать город Ассириянам, 10 и послала она служанку свою, распоряжавшуюся всем ее имуществом, пригласить Озию, Хаврина и Хармина, старейшин ее города. 11 Они пришли — и она сказала им: выслушайте меня, начальники жителей Ветилуи! неправо слово ваше, которое вы сегодня сказали перед народом, и положили клятву, которую изрекли между Богом и вами, и сказали, что сдадите город нашим врагам, если на этих днях Господь не поможет нам. 12 Кто же вы, искушавшие сегодня Бога и ставшие вместо Бога посреди сынов человеческих? 13 Вот, вы теперь испытуете Господа Вседержителя, но никогда ничего не узнаете; 14 потому что вам не постигнуть глубины сердца у человека и не понять слов мысли его: как же испытаете вы Бога, сотворившего все это, и познаете ум Его, и поймете мысль Его? Нет, братья, не прогневляйте Господа, Бога нашего! 15 Ибо если Он не захочет помочь нам в эти пять дней, то Он имеет власть защитить нас в какие угодно Ему дни, или поразить нас пред лицем врагов наших. 16 Не отдавайте же в залог советов Господа Бога нашего: Богу нельзя грозить, как человеку, нельзя и указывать Ему, как сыну человеческому. 17 Посему, ожидая от Него спасения, будем призывать Его к себе на помощь, и Он услышит голос наш, если это Ему будет угодно. 18 Ибо не было в родах наших, и нет в настоящее время ни колена, ни племени, ни народа, ни города у нас, которые кланялись бы богам рукотворенным, как было в прежние дни, 19 за что отцы наши преданы были мечу и расхищению и пали великим падением пред нашими врагами. 20 Но мы не знаем другого Бога, кроме Его, а потому и надеемся, что Он не презрит нас и никого из нашего рода. 21 Ибо с пленением нас падет и вся Иудея, и святыни наши будут разграблены, и Он взыщет осквернение их от уст наших, 22 и убиение братьев наших и пленение земли и опустошение наследия нашего обратит на нашу голову среди народов, которым мы будем порабощены, и будем в соблазн и поношение у тех, которые овладеют нами; 23 потому что рабство не послужит нам в честь, но Господь, Бог наш, вменит его в бесчестие. 24 Итак, братья, покажем братьям нашим, что от нас зависит жизнь их, и на нас утверждаются и святыни, и дом Господень, и жертвенник. 25 За все это возблагодарим Господа, Бога нашего, Который испытует нас, как и отцов наших.
26 Вспомните, что Он сделал с Авраамом, чем искушал Исаака, что было с Иаковом в Сирской Месопотамии, когда он пас овец Лавана, брата матери своей: 27 как их искушал Он не для истязания сердца их, так и нам не мстит, а только для вразумления наказывает Господь приближающихся к Нему.
28 Озия сказал ей: все, что ты сказала, сказала от доброго сердца, и никто не будет противиться словам твоим, 29 ибо не с настоящего только дня известна мудрость твоя, но от начала дней твоих весь народ знает разум твой и доброе расположение твоего сердца. 30 Но народ истомился от жажды и принудил нас поступить так, как мы сказали им, и обязал нас клятвою, которой мы не нарушим. 31 Помолись же о нас, ибо ты жена благочестивая, и Господь пошлет дождь для наполнения водохранилищ наших, и мы больше не будем изнемогать от жажды.
32 Иудифь сказала им: послушайте меня — и я совершу дело, которое пронесется сынами рода нашего в роды родов. 33 Станьте в эту ночь у ворот — а я выйду с моею служанкою, и в продолжение дней, после которых вы решили отдать город нашим врагам, Господь посетит Израиля моею рукою. 34 Только не расспрашивайте о моем предприятии, потому что я не скажу вам, доколе не совершится то, что я намерена сделать. 35 И сказал ей Озия и начальники: ступай с миром, и Господь Бог пред тобою на отмщение врагам нашим! 36 И вышли из шатра ее и пошли к полкам своим.

Книга Иудифи, Глава 9

ОСАДА И ОСВОБОЖДЕНИЕ ВЕТИЛУИ> Подвиг Иудифи> 1 Молитва Иудифи
1 А Иудифь пала на лице, посыпала голову свою пеплом и сбросила с себя вретище, в которое была одета; и только что воскурили в Иерусалиме, в доме Господнем, вечерний фимиам, Иудифь громким голосом воззвала к Господу и сказала: 2 Господи Боже отца моего Симеона, которому Ты дал в руку меч на отмщение иноплеменным, которые открыли ложесна девы для оскорбления, обнажили бедро для позора и осквернили ложесна для посрамления! Ты сказал: "да не будет сего", а они сделали. 3 И за то Ты предал князей их на убиение, постель их, которая видела обольщение их, обагрил кровью и поразил рабов подле владетелей и владетелей на тронах их, 4 и отдал жен их в расхищение, дочерей их в плен и всю добычу в раздел сынам, возлюбленным Тобою, которые возревновали Твоею ревностью, возгнушались осквернением крови их, и призвали Тебя на помощь. Боже, Боже мой, услышь меня вдову! 5 Ты сотворил прежде сего бывшее, и сие и последующее за сим, и содержал в уме настоящее и грядущее, и, что помыслил Ты, то и совершилось; 6 что определил, то и явилось и сказало: "вот я". Ибо все пути Твои готовы, и суд Твой Тобою предвиден.
7 Вот, Ассирияне умножились в силе своей, гордятся конем и всадником, тщеславятся мышцею пеших, надеются и на щит и на копье и на лук и на пращу, а не знают того, что Ты — Господь, сокрушающий брани. 8 Господь — имя Тебе; сокруши же их крепость силою Твоею, и уничтожь их силу гневом Твоим, ибо они замыслили осквернить святилище Твое, поругаться над мирным селением имени славы Твоей и железом сокрушить рог Твоего жертвенника. 9 Воззри на превозношение их, пошли гнев Твой на главы их, дай вдовьей руке моей крепость на то, что задумала я. 10 Устами хитрости моей порази раба перед вождем, и вождя — перед рабом его, и сокруши гордыню их рукою женскою; 11 ибо не во множестве сила Твоя и не в могучих могущество Твое; но Ты — Бог смиренных, Ты — помощник умаленных, заступник немощных, покровитель упавших духом, спаситель безнадежных.
12 Так, так, Боже отца моего и Боже наследия Израилева, Владыка неба и земли, Творец вод, Царь всякого создания Твоего! Услышь молитву мою, 13 сделай слово мое и хитрость мою раною и язвою для тех, которые задумали жестокое против завета Твоего, святаго дома Твоего, высоты Сиона и дома наследия сынов Твоих. 14 Вразуми весь народ Твой и всякое племя, чтобы видели они, что Ты — Бог, Бог всякой крепости и силы, и нет другого защитника рода Израилева, кроме Тебя.

Книга Иудифи, Глава 10

ОСАДА И ОСВОБОЖДЕНИЕ ВЕТИЛУИ> Подвиг Иудифи> 1 Иудифь идет в ассирийский стан, 14 Иудифь у Олоферна
1 Когда она перестала взывать к Богу Израилеву и окончила все эти слова 2 то поднялась на ноги, позвала служанку свою и вошла в дом, в котором она проводила субботние дни и праздники свои. 3 Здесь она сняла с себя вретище, которое надевала, сняла и одежды вдовства своего, омыла тело водою и намастилась драгоценным миром, причесала волосы и надела на голову повязку, оделась в одежды веселия своего, в которые она наряжалась во дни жизни мужа своего Манассии; 4 обула ноги свои в сандалии, и возложила на себя цепочки, запястья, кольца, серьги и все свои наряды, и разукрасила себя, чтобы прельстить глаза мужчин, которые увидят ее. 5 И дала служанке своей мех вина и сосуд масла, наполнила мешок мукою и сушеными плодами и чистыми хлебами и, обвернув все эти припасы свои, возложила их на нее.
6 Выйдя к воротам города Ветилуи, они нашли стоявшими при них Озию и старейшин города, Хаврина и Хармина. 7 Когда они увидели ее и перемену в ее лице и одежде, очень много дивились красоте ее и сказали ей: 8 Бог, Бог отцов наших, да даст тебе благодать и да совершит твои намерения на радость сынов Израиля и на возвеличение Иерусалима. Она поклонилась Богу 9 и сказала им: велите отворить для меня ворота города; я выйду для исполнения дела, о котором вы говорили со мною. И велели юношам отворить для нее, как она сказала. 10 Они исполнили это. И вышла Иудифь и служанка ее с нею; а мужи городские смотрели вслед за нею, пока она сходила с горы, пока проходила долиной и пока не скрылась от их глаз.
11 Они шли прямо долиною, и встретила Иудифь передовая стража Ассириян, 12 и взяли ее и спросили: чья ты, откуда идешь и куда отправляешься? Она сказала: я дочь Евреев и бегу от них, потому что они будут преданы вам на истребление. 13 Я иду к Олоферну, вождю вашего войска, возвестить слова истины и указать ему путь, которым он пойдет и овладеет всею нагорною страною, так что не погибнет из мужей его ни один человек и ни одна живая душа.
14 Когда эти люди слушали слова ее и всматривались в лице ее — она показалась им чудом по красоте, и они сказали ей: 15 ты спасла душу твою, поспешив прийти к господину нашему; ступай же к шатру его, а наши проводят тебя, пока не передадут тебя ему на руки. 16 Когда ты станешь перед ним — не бойся сердцем твоим, но выскажи слова твои, и он тебя облагодетельствует. 17 И, выбрав из среды своей сто человек, приставили их к ней и к служанке ее, и они повели их к шатру Олоферна.
18 Во всем стане произошло движение, потому что весть о приходе ее разнеслась по шатрам: сбежавшиеся окружили ее, так как она стояла вне шатра Олоферна, пока не возвестили ему о ней; 19 и дивились красоте ее, а из-за нее дивились и сынам Израиля, и говорили каждый ближнему своему: кто пренебрежет таким народом, который имеет таких жен у себя! Неблагоразумно оставить из них ни одного мужа, потому что оставшиеся будут в состоянии перехитрить всю землю. 20 Между тем спавшие при Олоферне и все служители его вышли и ввели ее в шатер. 21 Олоферн отдыхал на своей постели за занавесом, украшенным пурпуром, золотом, изумрудом и драгоценными камнями. 22 Когда ему доложили о ней, он вышел в переднее отделение шатра, и перед ним несли серебряные лампады. 23 Когда Иудифь представилась ему и служителям его, все удивились красоте лица ее. Она, пав на лице, поклонилась ему, и служители его подняли ее.

Книга Иудифи, Глава 11

ОСАДА И ОСВОБОЖДЕНИЕ ВЕТИЛУИ> Подвиг Иудифи> 1 Прием Олоферна, 5 Слова Иудифи, 20 Обещания Олоферна
1 Олоферн сказал ей: ободрись, жена; не бойся сердцем твоим, потому что я не сделал зла никому, кто добровольно решился служить Навуходоносору, царю всей земли. 2 И теперь, если бы народ твой, живущий в нагорной стране, не пренебрег мною, я не поднял бы на них копья моего; но они сами это сделали для себя. 3 Скажи же мне: почему ты бежала от них и пришла к нам? Ты найдешь себе здесь спасение; не бойся: ты будешь жива в эту ночь и после, 4 потому что тебя никто не обидит, напротив, всякий будет благодетельствовать тебе, как бывает с рабами господина моего, царя Навуходоносора.
5 Иудифь сказала ему: выслушай слова рабы твоей; пусть раба говорит пред лицем твоим: я не скажу лжи господину моему в эту ночь. 6 И если ты последуешь словам рабы твоей, то Бог чрез тебя совершит дело, и господин мой не ошибется в своих предприятиях. 7 Да живет Навуходоносор, царь всей земли, и да живет держава его, пославшего тебя для исправления всякой души, потому что не только люди чрез тебя будут служить ему, но и звери полевые, и скот, и птицы небесные чрез твою силу будут жить под властью Навуходоносора и всего дома его. 8 Ибо мы слышали о твоей мудрости и хитрости ума твоего, и всей земле известно, что ты один добр во всем царстве, силен в знании и дивен в воинских подвигах. 9 А что говорил Ахиор в собрании твоем, мы слышали слова его, потому что мужи Ветилуи оставили его в живых, и он рассказал им все, о чем говорил тебе. 10 Посему, владыка-господин, не оставляй без внимания слова его, но сложи его в сердце твоем, потому что оно истинно: род наш не наказывается, меч не имеет силы над нами, если они не грешат пред Богом своим. 11 Итак, чтобы господин мой не был отражен и безуспешен и чтобы их постигла смерть — овладел ими грех, которым они прогневляют Бога своего, делая то, чего не следует; 12 потому что у них оказался недостаток в пище и вся вода истощилась — и вот, они решились броситься на скот свой и думают питаться всем, что Бог строго запретил в законе Своем употреблять в пищу. 13 Даже начатки пшеницы и десятины вина и масла, которые, по освящении, хранятся для священников, предстоящих пред лицем Бога нашего в Иерусалиме, они решились употребить, тогда как и руками касаться их не следовало никому из народа. 14 Они послали в Иерусалим, так как и тамошние жители делали это, принести к ним разрешение на то собрания старейшин. 15 И как скоро им дано будет известие, и они сделают это, то в тот же день будут преданы тебе на погубление. 16 Вот почему я, раба твоя, узнав обо всем этом, бежала от них, и Бог послал меня сделать вместе с тобою такие дела, которым изумится вся земля, где только услышат о них, 17 ибо раба твоя благочестива и день и ночь служит Богу Небесному. Теперь, господин мой, я останусь у тебя; только пусть раба твоя по ночам выходит на долину молиться Богу — и Он откроет мне, когда они сделают свое преступление. 18 Я приду и объявлю тебе, и ты выходи тогда со всем твоим войском — и никто из них не противостанет тебе. 19 Я поведу тебя чрез Иудею, доколе не дойдем до Иерусалима; поставлю среди его седалище твое, и ты погонишь их, как овец, не имеющих пастуха — и пес не пошевелит против тебя языком своим. Это сказано мне по откровению и объявлено мне, и я послана возвестить тебе.
20 Понравились слова ее Олоферну и всем слугам его. Они дивились мудрости ее и говорили: 21 от края до края земли нет такой жены по красоте лица и по разумным речам. 22 Олоферн сказал ей: хорошо Бог сделал, что вперед этого народа послал тебя, чтобы в руках наших была сила, а среди презревших господина моего — гибель. 23 Прекрасна ты лицем, и добры речи твои. Если ты сделаешь, как сказала, то твой Бог будет моим Богом; ты будешь жить в доме царя Навуходоносора и будешь именита во всей земле.

Книга Иудифи, Глава 12

ОСАДА И ОСВОБОЖДЕНИЕ ВЕТИЛУИ> Подвиг Иудифи> 1 Пребывание Иудифи в стане ассирийском, 10 Пир Олоферна
1 И приказал ввести ее туда, где хранились серебряные сосуды его, и велел ей пользоваться пищею от стола его и пить вино его. 2 Но Иудифь сказала: не буду есть этого, чтобы не было соблазна, но пусть подают мне то, что принесено со мною. 3 Олоферн сказал ей: а когда истощится то, что с тобою, откуда мы возьмем, чтобы подавать тебе подобное этому? Ибо среди нас нет никого из рода твоего. 4 Иудифь отвечала ему: да живет душа твоя, господин мой; раба твоя не издержит того, что со мною, прежде, нежели Господь совершит моею рукою то, что Он определил. 5 И ввели ее слуги Олоферна в шатер, и спала она до полночи; а пред утреннею стражею встала 6 и послала сказать Олоферну: да даст господин мой повеление, чтобы рабе твоей дозволили выходить на молитву. 7 Олоферн приказал своим телохранителям не препятствовать ей. И пробыла она в лагере три дня, а по ночам выходила в долину Ветилуи, омывалась при источнике воды у лагеря. 8 И, выходя, молилась Господу, Богу Израилеву, чтоб Он направил путь ее к избавлению сынов Его народа. 9 По возвращении она пребывала в шатре чистою, а к вечеру приносили ей пищу.
10 В четвертый день Олоферн сделал пир для одних слуг своих и не пригласил к услужению никого из приставленных к службам. 11 И сказал евнуху Вагою, управлявшему всем, что у него было: ступай и убеди Еврейскую женщину, которая у тебя, прийти к нам и есть и пить с нами: 12 стыдно нам оставить такую жену, не побеседовав с нею; она осмеет нас, если мы не пригласим ее.
13 Вагой, выйдя от Олоферна, пришел к ней и сказал: не откажись, прекрасная молодая женщина, прийти к господину моему, чтобы принять честь пред лицем его и пить с нами вино в веселие и быть в этот день как одною из дочерей сынов Ассура, которые предстоят в доме Навуходоносора. 14 Иудифь сказала ему: кто я, чтобы прекословить господину моему? поспешу исполнить все, что будет угодно господину моему, и это будет служить мне утешением до дня смерти моей. 15 Она встала и нарядилась в одежду и во все женское украшение; а служанка ее пришла и разостлала для нее по земле пред Олоферном ковры, которые она получила от Вагоя для всегдашнего употребления, чтобы есть, возлежа на них. 16 Затем Иудифь пришла и возлегла. Подвиглось сердце Олоферна к ней, и душа его взволновалась: он сильно желал сойтись с нею и искал случая обольстить ее с того самого дня, как увидел ее. 17 И сказал ей Олоферн: пей же и веселись с нами. 18 А Иудифь сказала: буду пить, господин, потому что сегодня жизнь моя возвеличилась во мне больше, нежели во все дни от рождения моего. 19 И она брала, ела и пила пред ним, что приготовила служанка ее. 20 А Олоферн любовался на нее и пил вина весьма много, сколько не пил никогда, ни в один день от рождения.

Книга Иудифи, Глава 13

ОСАДА И ОСВОБОЖДЕНИЕ ВЕТИЛУИ> Подвиг Иудифи> 1 Убийство Олоферна, 11 Возвращение Иудифи в Ветилую
1 Когда поздно стало, рабы его поспешили удалиться, а Вагой, отпустив предстоявших пред лицем его господина, затворил шатер снаружи, и они пошли к постелям своим, так как все были утомлены продолжительностью пира. 2 В шатре осталась одна Иудифь с Олоферном, упавшим на ложе свое, потому что был переполнен вином. 3 Иудифь велела служанке своей стать вне спальни ее и ожидать ее выхода, как было каждый день, сказав, что она выйдет на молитву. То же самое сказала она и Вагою. 4 Когда все от нее ушли и никого в спальне не осталось, ни малого, ни большого, Иудифь, став у постели Олоферна, сказала в сердце своем: Господи, Боже всякой силы! призри в час сей на дела рук моих к возвышению Иерусалима, 5 ибо теперь время защитить наследие Твое и исполнить мое намерение, поразить врагов, восставших на нас.
6 Потом, подойдя к столбику постели, стоявшему в головах у Олоферна, она сняла с него меч его 7 и, приблизившись к постели, схватила волосы головы его и сказала: Господи, Боже Израиля! укрепи меня в этот день. 8 И изо всей силы дважды ударила по шее Олоферна и сняла с него голову 9 и, сбросив с постели тело его, взяла со столбов занавес. Спустя немного она вышла и отдала служанке своей голову Олоферна, 10 а эта положила ее в мешок со съестными припасами, и обе вместе вышли, по обычаю своему, на молитву. Пройдя стан, они обошли кругом ущелье, поднялись на гору Ветилуи и пошли к воротам ее.
11 Иудифь издали кричала сторожившим при воротах: отворите, отворите ворота! с нами Бог, Бог наш, чтобы даровать еще силу Израилю и победу над врагами, как даровал Он и сегодня. 12 Как только услышали городские мужи голос ее, поспешили прийти к городским воротам и созвали старейшин города. 13 И сбежались все, от малого до большого, так как приход ее был для них сверх ожидания, и, отворив ворота, приняли их, и, зажегши для освещения огонь, окружили их.
14 Она же сказала им громким голосом: хвалите Господа, хвалите, хвалите Господа, что Он не удалил милости Своей от дома Израилева, но в эту ночь сокрушил врагов наших моею рукою. 15 И, вынув голову из мешка, показала ее и сказала им: вот голова Олоферна, вождя Ассирийского войска, и вот занавес его, за которым он лежал от опьянения — и Господь поразил его рукою женщины. 16 Жив Господь, сохранивший меня в пути, которым я шла! ибо лице мое прельстило Олоферна на погибель его, но он не сделал со мною скверного и постыдного греха.
17 Весь народ чрезвычайно изумился; пали, поклонились Богу и единодушно сказали: благословен Ты, Боже наш, уничиживший сегодня врагов народа Твоего! 18 А Озия сказал ей: благословенна ты, дочь, Всевышним Богом более всех жен на земле, и благословен Господь Бог, создавший небеса и землю и наставивший тебя на поражение головы начальника наших врагов; 19 ибо надежда твоя не отступит от сердца людей, помнящих силу Божию, до века. 20 Да вменит тебе это Бог в вечную славу и да наградит тебя благами за то, что ты жизни твоей не пощадила при унижении рода нашего, но выступила вперед, когда мы падали, ты, право ходившая пред Богом нашим. И весь народ сказал: да будет, да будет!

Книга Иудифи, Глава 14

ОСАДА И ОСВОБОЖДЕНИЕ ВЕТИЛУИ> Подвиг Иудифи> 1 Совет Иудифи и обращение Ахиора, 11 Хитрость жителей Ветилуи
1 Иудифь сказала им: послушайте же меня, братья, возьмите эту голову и повесьте на зубцах вашей стены. 2 Когда же настанет утро и солнце взойдет над землею, возьмите каждый боевое свое оружие, идите все сильные за город и дайте им вождя, как будто намереваясь сойти на равнину против передовой стражи сынов Ассура, но не сходите. 3 Тогда они, взяв все свое оружие, пойдут в свой стан, разбудят вождей войска Ассирийского, и сбегутся к шатру Олоферна, но не найдут его; оттого нападет на них страх, и они побегут от вас. 4 А вы и все живущие во всяком пределе Израильском, преследуя их, поражайте их на пути. 5 Но прежде, чем сделаете это, пригласите ко мне Ахиора Аммонитянина: пусть увидит и узнает он того, кто уничижал дом Израиля и прислал его к нам будто на смерть.
6 И призвали Ахиора из дома Озии. Когда он пришел и увидел голову Олоферна в руке одного мужа среди собрания народа, то пал на лице свое и ослабел духом. 7 Когда же подняли его, он припал к ногам Иудифи, поклонился ей и сказал: благословенна ты во всяком селении Иуды и во всяком народе, которые, услышав об имени твоем, изумятся. 8 Расскажи же мне теперь, что ты делала в эти дни? И Иудифь среди народа рассказала ему все, что она сделала с того дня, как вышла, до того дня, в который говорила с ними. 9 Когда она перестала говорить, народ громко воскликнул, и радостный крик его раздался в городе. 10 Ахиор же, видя все, что сделал Бог Израилев, искренно уверовал в Бога, обрезал крайнюю плоть свою и присоединился к дому Израилеву, даже до сего дня.
11 Когда настало утро, повесили голову Олоферна на стену; каждый муж взял свое оружие, и вышли отрядами на всходы горы. 12 Сыны Ассура, увидев их, послали к своим начальникам, а они пошли к вождям, к тысяченачальникам и ко всякому предводителю своему. 13 Придя к шатру Олоферна, они сказали управлявшему всем имением его: разбуди нашего господина, потому что эти рабы осмелились выйти на сражение с нами, чтобы быть совершенно истребленными. 14 Вагой вошел и постучался в дверь шатра, ибо думал, что он спит с Иудифью. 15 Когда же никто не отзывался ему, то, отворив, вошел в спальню и нашел, что Олоферн мертвый лежит у порога и голова его снята с него. 16 И он громко воскликнул с плачем, стоном и крепким воплем, и разорвал свои одежды. 17 Потом вошел в шатер, в котором пребывала Иудифь, и не нашел ее. Тогда он выскочил к народу и закричал: 18 рабы поступили вероломно; одна Еврейская жена опозорила дом царя Навуходоносора, ибо вот Олоферн на полу и головы нет на нем. 19 Когда услышали эти слова начальники войска Ассирийского, то разорвали одежды свои, и душа их сильно смутилась, и раздался у них крик и весьма великий вопль среди стана.

Книга Иудифи, Глава 15,  стихи 1-7

ОСАДА И ОСВОБОЖДЕНИЕ ВЕТИЛУИ> Подвиг Иудифи> 1 Бегство неприятельской армии,
1 Когда бывшие в шатрах услышали о том, что случилось, то смутились, 2 и напал на них страх и трепет, и ни один из них не остался в глазах ближнего, но все они бросившись бежали по всем дорогам равнины и нагорной страны. 3 И расположившиеся лагерем в нагорной стране около Ветилуи также обратились в бегство. Тогда сыны Израиля, каждый из них воинственный муж, погнались за ними. 4 Озия послал в Ветомасфем, Виваю, Ховаю и Холу и во все пределы Израильские, чтобы известить о совершившемся и чтобы все погнались за неприятелями для истребления их. 5 Как скоро услышали об этом сыны Израиля, все дружно напали на них и поражали их до Ховы; равно и пришедшие из Иерусалима и из всей нагорной страны, так как им возвещено было о том, что случилось в стане врагов их, и из Галаада и Галилеи, со всех сторон наносили им большое поражение, доколе они не прошли за Дамаск и за пределы его. 6 Прочие жители Ветилуи напали на стан Ассирийский, разграбили его и весьма обогатились. 7 А сыны Израиля, возвратившиеся от поражения, овладели остальным; и села и деревни в нагорной стране и на равнине получили большую добычу, потому что ее было весьма многое множество.
Комментарии:
Комментарий к текущему отрывку
Комментарий к книге
Комментарий к разделу

7:28 Наказание за индивидуальный грех связано здесь с наказанием народа за "грехи отцов". Согласно древней вере Израиля, преступления, совершенные каким-либо лицом, тяготели над всем народом.


8:1 "Иудифь" значит иудеянка. Она олицетворяет свой народ (см. ее хвалебную песню Иф 16:2, Иф 16:4и далее). Прообразом ей служит Иаиль (Суд 4 17-22).


8:17 Старейшины Ветилуи не правы, когда они, подобно Иову (Иов 38:2), судят замысел Божий о человеке, как бы сомневаясь в его мудрости. Им следовало бы смириться и молчать. Автор кн. Иудифи призывает с сыновним доверием обращаться к Богу. Здесь мы видим уже христианский подход к молитве.


8:20 Точка зрения Ахиора, которую Иудифь излагает Олоферну. Вместе со своими соотечественниками она приступает к национальному испытанию совести и заключает, что в народе нет идолопоклонства, издревне обличавшегося пророками (что соответствовало действительности в конце эпохи второго Храма).


8:25 "Испытует нас, как и отцов наших" - несчастье, постигающее праведного, - не кара, а испытание. Автор кн Иова не пришел еще к постижению этой истины.


9:1 Автор часто упоминает Иерусалим, Храм, служение первосвященника (Иф 4:2-3, Иф 4:6-8; Иф 5:19; Иф 8:21-24; Иф 9:8-13; Иф 15:8; Иф 16:18).


9:7 Высокомерие язычников, гордящихся своей военной силой, всегда было соблазном для Израиля и давало повод уповать на помощь Божию.


9:11 "Спаситель безнадежных" - упоминание смиренных "бедняков", возлагающих все упование на Бога, характерно для благочестия ВЗ.


9:13 "Слова истины" - уверения Иудифи, что слова ее истинны (ср Иф 11:5, Иф 11:10), хотя она и намерена обмануть Олоферна (Иф 11:12-19), следует рассматривать в историческом контексте эпохи праотцев (ср Быт 27:1-25; Быт 34:13-29; Быт 37:32-34) и браней Ягве (Ис Нав 2:1-7; Суд 4:17-22): обман врага не считался тогда предосудительным поступком.


11:5 В обращение Иудифи к Олоферну искусно вплетается двусмысленность. "Дело".и "господин", о которых говорится в ст Иф 11:6, понимаются различно Иудифью и слушающим ее Олоферном. Та же двусмысленность в ст Иф 11:16. В ст Иф 11:8Иудифь восхваляет мудрость Олоферна и в то же время пытается его обмануть.



Книга Иудифи была написана в Палестине, приблизительно в середине 2 в. до Р.Х., в атмосфере национального и религиозного подъема, вызванного восстанием Маккавеев. Она повествует о победе избранного народа над его врагами. В литературном отношении она отличается ясностью и стройностью композиции. Целью автора было, вероятно, синтезировать в одном эпизоде религиозно-историческую драму еврейского народа. Стремлением к такому обобщению, очевидно, и объясняется свободное обращение с историческими фактами, нарушение хронологии событий и т.д. Образ Олоферна, представителя язычества, олицетворяет силы зла, тогда как Иудифь, т.е. «Иудеянка», символизирует иудеев, членов народа Божия. Этот народ обречен, находится на краю гибели, но Бог, избрав Своим орудием слабую женщину, дает ему возможность победить и ведет его в Иерусалим. Некоторые черты этой книги в какой-то мере сближают ее с апокалиптическими писаниями: кн. Даниила, Иезекииля.Иоиля; действие происходит на равнине Ездрелон, недалеко от равнины Армагеддона, где впоследствии ап. Иоанн предвидит эсхатологическую битву (Откр 16:16). Автор представляет свою героиню женщиной благочестивой, строго придерживающейся иудейских обрядов и предписаний Закона. В то же время у него уже можно заметить расширение перспективы: спасение Иерусалима достигается в Ветилуе, на Самарийской земле, которой гнушались «благомыслящие» приверженцы узкого иудейства: даже в самом стане Олоферна есть люди, признающие иудеев избранным народом. Таков Ахиор, выступающий в защиту иудеев (Иф 5:5-21) и в дальнейшем сам обращающийся к истинному Богу (Иф 14:5-10).

В славяно-русской Библии, как и в Вульгате, эти три книги, следующие за историческими, составляют небольшую группу, отличающуюся целым рядом особых черт.

1) Текст их плохо установлен. В основе кн Товита лежит неизвестный нам семитский оригинал. Бл. Иероним использовал для лат. перевода (Вульг) т. н. «халдейский» (в действительности же арамейский), ныне утерянный, текст. Однако недавно в одной из Кумранских пещер были обнаружены отрывки четырех арамейских рукописей и евр рукописи этой книги. Греческий, сирийский и латинский переводы кн Товита являются разновидностями греч текста, из которых наиболее важны две: одна представлена Ватиканской (В) и Александрийской (А) рукописями, другая Синайским кодексом и древнелатинской версией, вероятно более древней, подтвержденной теперь Кумранскими фрагментами.

Евр оригинал кн. Иудифи также утерян. Греч, текст представлен в трех вариантах, во многом расходящихся между собой. Текст Вульг в свою очередь сильно отличается от греческого и еврейского. Бл. Иероним, вероятно, переработал прежний латинский перевод, использовав арамейский пересказ.

Кн. Есфири существует в краткой евр и более пространной греч версии. Есть два варианта греч текста: распространенный вариант греч Библии и искаженный вариант «Лукиановской рецензии» (редакции). В греч версии содержатся добавления к евр: сон Мардохея (до Есф 1:1) и его объяснение (после Есф 10), два указа Артаксеркса (после Есф 3:12), молитвы Мардохея и Есфири (после Есф 14:17), другой рассказ об обращении Есфири к Артаксерксу (Есф 5:1-2), наконец добавление, объясняющее происхождение греч версии (после Есф 10:3). В нашем издании сохранен тот же порядок, что и в греч тексте, но добавления напечатаны в скобках, без нумерации.

2) Кн. Товита и Иудифи не включены в евр Библию, не признают их и протестанты. Эти книги, наз. католиками второканоническими, (т.е. вошедшими позже канонических в канон Писаний: различение между прото- и второканоническими относится к хронологии, а не к достоинству книг) в святоотеческую эпоху были признаны католической Церковью после некоторых колебаний. Читатели пользовались ими уже очень рано. В официальных списках канона они появляются на Западе со времени римского синода 382 г., а на Востоке со времени т. н. «Трулльского» Константинопольского собора 692 г., хотя православные продолжают называть их неканоническими (Трулльский собор, подтвердив правила Карфагенского собора, таким образом включил эти книги в список свящ. книг. Православные считают их благочестивыми, полезными, назидательными, но византийские канонисты продолжают говорить, что по достоинству они не равны каноническим книгам. Вопрос о их богодухновенности подлежит дальнейшему обсуждению).

Второканоническими католики считают и греческие части кн. Есфири. Евр. текст Есфири вызывал споры среди раввинов еще в 1 в. по Р.Х., но в дальнейшем книга стала пользоваться у евреев большим почетом: она была признана ими, как впоследствии протестантами, богодухновенной.

3) Все эти книги принадлежат к литературному жанру, который в наше время можно определить как назидательную историческую повесть.

Как с историей, так и с географией авторы повествований обращаются весьма вольно. Согласно кн Товита, старый Товит в молодости видел еще разделение царства после смерти Соломона в 931 г (Тов 1:4), был уведен в плен вместе со всем коленом Неффалимовым в 734 г (Тов 1:5 и Тов 1:10), а его сын Товия умер уже только после разрушения Ниневии в 612 г (Тов 14:15). Сеннахирим показан в книге прямым преемником Салманасара (Тов 1:15), так что царствование Саргона в повествовании пропущено. От Раг Мидийских, расположенных в горах, до Экбатаны, помещенной автором на равнине, как будто бы только два дня пути, тогда как на самом деле Екбатана лежит на 2.000 м над уровнем моря, намного выше Раг, и один город отстоит от другого на 300 км. В кн. Есфири историческое обрамление более определенно: город Сузы описан правильно, некоторые персидские обычаи подмечены верно. Артаксеркс (евр переделка имени Ксеркса) является исторически известной личностью, и нравственный образ этого царя соответствует тому, что о нем говорит Геродот. Однако указ об истреблении иудеев, который он соглашается подписать, мало соответствует той политике терпимости, которую проводили Ахемениды; еще менее правдоподобно, что он разрешил истреблять своих собственных подданных и что 75.000 персов дали перебить себя без сопротивления. В годы, на которые указывается в рассказе, персидская царица, супруга Ксеркса, носила имя Аместрис, и в действительной истории нет места ни для Астини, ни для Есфири. Если Мардохей был уведен в плен при Навуходоносоре (Есф 2:6), то при Ксерксе ему должно было быть около 150 лет.

В книге Иудифи к истории и географии проявляется еще более вольное отношение. Действие отнесено ко времени Навуходоносора, «царствовавшего над Ассириянами в Ниневии» (Иф 1:1), тогда как Навуходоносор был царем Вавилона, а Ниневия была уже разрушена его отцом Набопаласаром. Наоборот, возвращение из плена, которое произошло только при Кире, представлено уже как совершившийся факт (Иф 4:3, Иф 5:19). Олоферн и Рагой — имена персидские, некоторые же детали рассказа напоминают греч. обычаи (Иф 3:7, Иф 15:13).

Изображение движения войск Олоферна (Иф 2:21-28) не соответствует географическим данным. Когда он доходит до Самарии, названий мест становится больше, и мы как будто вступаем теперь на более твердую почву. Но многие из этих названий неизвестны и звучат странно. Даже местонахождение города Ветилуи, являющегося центром описанных действий, невозможно определить на карте, несмотря на кажущиеся топографические уточнения рассказа. Эти вольности объясняются, очевидно, тем, что целью авторов являлось создать не историческую хронику, а произведения иного типа. По всей вероятности, отправными точками служили реальные факты, которые свободно комбинировались, чтобы предложить читателям одновременно назидательную книгу и увлекательный рассказ, вроде современного исторического романа. Поэтому важно определить цель каждого автора и смысл преподанного в его книге поучения.

Скрыть
Комментарий к текущему отрывку
Комментарий к книге
Комментарий к разделу

7:2 Количество войск по разным спискам указывается различно: то — 170 000, то 172 000, то 120 000; последняя цифра указывается и в параллельном месте самой книги — 2:15. То же колебание цифры оказывается и в исчислении всадников — по одним спискам 12 000, по другим даже 22 000.


7:3 Кроме уже упоминавшихся, встречаем новое наименование местности Киамон — Κυαμω̃νος. Под этим Киамоном некоторые исследователи разумели םַעְמְקָי, упоминаемый 3 Цар 4:12; другие указывали и соответствующую этой местности современную деревню Kыmieh, или же — Jвmфn.


7:7 Упоминаемые здесь источники вод, обойденные и занятые Олоферном, по-видимому, не имели существенного значения для ветилуйцев, которые пользовались водою из другого источника, вытекавшего из подошвы их гор, на который вскоре обращают внимание Олоферна его сотоварищи. Этот последний источник заключал в себе спасение и гибель крепости, которая, будучи отрезана от него, должна была пасть без всяких жертв со стороны неприятеля (8-15 ст.).


7:8 Сыны Исава — едомляне, жившие на границе Палестины и соседние с ними моавитяне — издавна были наиболее враждебными по отношению к израильтянам народами. В данном месте они показывают себя как нельзя более верными себе и изобретают столь коварное и сильное средство для удовлетворения своей расовой злобы и мести по отношению к Израилю. В 17-18 стихах сообщниками коварного плана едомлян и моавитян поименовываются также сыны Аммона — аммонитяне, вполне разделявшие чувства первых в отношении евреев и, несомненно, заслужившие разделить вместе с ними печальною славу изобретения и осуществления бесчеловечно жестокого и варварски коварного плана.


7:18 Екревиль — имя местности, греч. ’Εκρεβὴλ, а также ’Ακραβὴλ — упоминаемое у Иосифа Флавия в «Иудейской войне» III, 3, §5 — ’Akrabah (’Ακραβαττά), у Евсевия ИеронимаAcrabi, лежавшая в 3 часах пути восточнее от Неаполиса по дороге к Иордану и Иерихону. От этой Acrabi носит свое имя целая топархия Акрабитенская в средней части Палестины.


Хус — греч. Χούς, иначе Χουσί, или еще Οὔζ, Vetus Latinus Chus — не совсем удачно некоторые читали здесь — χουσεί (יתוב) — кутеи-самаряне. Более близко к истине другие объясняли это чтение от Χουρίς, сближая последнее с нынешним Dshurish.


Мохмур (имя потока) греч. Μοχμούρ, Vetus Latinus Machur, по код. Герм. 15. Pochor — это, вероятно, нынешний Wadi Makhfыrijeh.


7:19 Безотрадность и бедственность положения ветилуйцев, лишенных воды и изнемогавших от одного из ужаснейших мучений — жажды, доведена была до крайних пределов отчаянности непроницаемою блокадою крепости полчищами Олоферна, охватившими ее сплошным железным кольцом. Незначительные запасы воды в цистернах и водоемах должны были истощиться быстро, несмотря на самую тщательную экономию. Кое-как удалось дотянуть 34 бедственных дня осады; дальнейшее существование крепости становилось до последней степени критическим. Гибель всех от смертельной жажды или сдача города были неизбежны. И — как нет ничего сильнее жажды жизни, осажденные решили избрать последнее и настоятельно требовали у начальников сдачи города.


7:25  Бог предал нас в их руки, чтобы погубить нас жаждою и великою погибелью — последнее предложение (придаточное) более естественно должно быть поставляемо в ближайшую зависимость не от главного Бог предал, а от в их руки, чтобы эти руки погубили... и т. д. Дело бесчеловечного погубления израильтян жаждою, таким образом, представляется более делом собственно рук человеческих, и лишь делом попущения со стороны Божией.


7:28  Да соделает (Господь) по словам сим в нынешний день. Греческий текст дает иное выражение этой мысли — вместо утвердительного да соделает... — отрицательное ἵνα μὴ ποιήση̨ (да не соделает...) Последнее, по-видимому, более соответствует последующему (27 ст.), предначертывающему особо бедственную участь младенцев, жен и детей города в случае дальнейшего упорства его начальников в неравной борьбе. Вся мысль в таком случае получает точнее такое смысл: да не соделает (Господь) по словам сим (иначе: по опасениям сим) в нынешний день, т. е. да не допустит погибнуть нам и дорогим нашему сердцу младенцам, женам и детям.


7:30 Просьба Озии не унывать и потерпеть еще 5 дней в уповании на милость Божию внушалась ближайшим образом надеждою, что за эти 5 последних дней, быть может, удастся как-либо склонить Господа на жалость к несчастным, и Он пошлет дождь (8:31), который наполнил бы водоемы и не только предотвратил бы ужасную гибель от жажды, но и сделал бы возможным дальнейшее сопротивление крепости.


7:31 Из дальнейшего узнаем, что обещание Озии по истечении 5 дней сдать город (в случае разочарования в последних надеждах на помощь) было не простое, а клятвенное (8:9,11,30). Иудифь справедливо изобличает в этом превышение прав начальника и великую погрешность пред Богом, которому как бы делался вызов подобною клятвою и выражалась попытка ограничить Его неограниченную власть и подчинить ее узким человеческим соображениям и условиям.


8:1 По общему обыкновению еврейских родословных, род Иудифи через 20 колен доводится до Израиля; отдельные колена взаимно восполняются в различных рукописях; недостает Симеона, последнего родоначальника пред Израилем, о котором ясно говорит в другом месте сама Иудифь (9:2; ср. Чис 1:6; 2:12). Уже предусмотрительная точность и полная согласованность родословной Иудифи с другими данными Библии устраняет всякую возможность и право отрицать действительное ее существование и трактовать всю историю ее как один сплошной вымысел. Для вымысла это было бы слишком много — видеть его обставленным столь обстоятельными и жизненно правдивыми подробностями, какими постоянно на каждом шагу сопровождает свой рассказ книга Иудифь (таковы, например, и следующие 2-3 стиха рассматриваемой главы, и мн. др.).


8:4 Время вдовства Иудифи (3 года и 4 месяца) обозначается здесь, очевидно, до описываемых событий, и, в частности, до того момента, когда Иудифь, готовясь идти к Олоферну, впервые до смерти мужа сняла с себя одежды вдовства своего и надела опять одежды веселия, в которые она наряжалась при жизни мужа (10:3).


8:5  Одежды вдовства — простые, без всяких украшений (10:3; 16:8; Быт 38:14).


8:6 Упоминаемые здесь дни пред субботами и дни пред новомесячиями (προσὰββατα и προνουμηνίαι) давали некоторым основание признать невысокую древность кн. Иудифь, ввиду того, что предсубботия и предновомесячия будто бы стали почитаться иудеями как праздники — в довольно позднее уже время. Это было бы, однако, убедительно лишь в том случае, если бы мы знали точно, в какое именно время началось празднование означенных навечерий; а раз это не поддается точному определению, естественно, не может служить и мерилом для установления даты. Сила этого опровержения и слабость возражения еще более усугубляется тем обстоятельством, что упоминание о предсубботиях и предновомесячиях в книге Иудифь носит характер случайности и подозрительности; по крайней мере — Вульгата совсем не упоминает о них, что заставляет подозревать, что не говорил об этом и оригинальный текст.


8:7 После упоминания о муже Иудифи — Манассии, Vetus Latinus приводит также и родословную Манассии: filius Joseph filii Achitob f. Mel his f. Elia f. Nathanahel f. Syrrasadac f. Simeon f. Israel, но эта родословная, очевидно, выбрана из 1 стиха главы (из родословной самой Иудифи), на что давало смелость упоминание стиха 2-го о происхождении Манассии из одного колена и племени с Иудифью.


8:9-11 В соответствующем месте беседы Озии с народом находим лишь его простое обещание сдать город врагам (я сделаю по вашим словам, 7:31), если не придет помощь (через пять дней). В настоящем стихе встречаем важную особенность, что Озия поклялся через пять дней сдать город Ассириянам. В дальнейшем 11-м стихе новая особенность: неразумная клятва усвояется не только Озии, но всем начальникам жителей Ветилуи, о которых между прочим упоминается и в ст. 7:28 и далее. В еще дальнейшем 30-м стихе сам Озия, по-видимому, подтверждает верность этого, выражаясь в 7:31 как бы лично от своего имени («я сделаю»...), он теперь уже предпочитает говорить языком представителя других («народ... принудил нас поступить так, как мы сказали им, и обязал нас клятвою, которой мы не нарушим»). Все эти дополнения должны иметь силу по своей очевидной естественности и достаточной засвидетельствованности.


8:10 В 10-м стихе имена старейшин города по русской Библии приводятся несколько иначе, чем в параллельном месте 6:15: там — Хаврий и Хармий (греч. Χαβρίς и Χαρμίς), здесь же и далее в 10:6 — Хаврин и Хармин. Эти же имена в других параллельных местах Библии приводятся и еще иначе: Быт 46:9 — Харми (точно с евр. ימְדַב), а в Нав 7:1 — там же Хармий (в род. пад. Хармия). Настоящее точное, в соответствии еврейскому, начертание и произношение этих имен должно быть таково, каковым одно из них приводится в указанном месте Бытия, Быт 46:9: Харми — יִמְדַב, и значит — Хаври — יִדְבַה. Формы — Хаврий и Хармий представляют тоже точность и соответствие, но уже меньшую, и не еврейскому, а греческому начертанию (Χαβρίς и Χαρμίς). Что же касается форм — Хаврин и Хармин, то это уже совершенное недоразумение. В обоих случаях, где по русской Библии приводятся означенные имена в таких формах (8:10 и 10:6), эти имена стоят в винительном падеже, причем греческие окончания их, естественно, изменяются в ίν (Χαβρίν и Χαρμίν). Переводчик на русский язык не задумался над этою метаморфозою, совершенно понятною в греческом тексте, не дал при этом себе и труда припомнить уже употребленные им формы имен (6:15), и полагая, 8:10 и 10:6, что имеет дело с именами неизменяемых окончаний, перевел буквально греческие винительные падежи, прицепив к ним еще русские винительные окончания. Отсюда и вышло — вместо: Хаврия и Хармия — Хаврина и Хармина (Χαβρίν'а и Χαρμίν'а).


8:11-32 Речь Иудифи, в высшей степени одушевленная, трогательная и разумная, носит в первой части своей (11-16 ст.) обличительный характер, во второй (17-27 ст.) — увещательный.


Вдумываясь в дело глубже, нельзя не чувствовать, что та форма, какую придал Озия своему обещанию сдать город, действительно носила вызывающе-требовательный характер по отношению к Господу Богу, с судьбами Его свободного Самоопределения. Если бы Озия выразился просто: «сдам город, если через 5 дней не произойдет изменения в его положении к лучшему», — тогда это было бы вполне в порядке вещей человеческого обсуждения. Но когда он предварительно высказал всю надежду на помощь Господа и затем поставил произвольно по своему человеческому соображению срок для этой помощи, составившей исключительно дело божественного Самоопределения, тогда это, очевидно, было уже посягательством на указанное Самоопределение, ограничением Неограниченного и Всемогущего, Премудрого и Благостнейшего Существа — было тем, чем было подобное же действие Моисея в пустыне, когда он, не вытерпев до конца малодушного уныния народа, «искусил» Господа столь же малодушным воплем: «послушайте, непокорные, разве нам из этой скалы известь для вас воду?» (Чис 20:10). Это было «искушение» Господа, «испытание» или «проба» Его силы, «вызов» Его всемогуществу, премудрости и благости. Это была, по тонкому определению самой Иудифи (16 ст.), как бы «отдача в залог» советов Господа Бога нашего, «угроза» Ему как человеку, подсказ Его действиям, вымогательство Его чудес. Все это заслуживало того обличения и вразумления, с какими обращается Иудифь прежде всего к начальникам города.


Вторая, увещательная часть речи, выражая надежду на то, что Господь не оставит народ свой, убежденно и обстоятельно утверждает эту надежду глубоко-тонкими соображениями. Главное из этих соображений приводилось также Ахиором (5:21) в предостережение Олоферну: это — верность народа Господу Богу своему и незнание другого Бога, кроме Него (20 ст.). В подтверждение этого соображения приводится (в виде вводного предложения — 18-19 ст.) напоминание, что все прежние несчастия народа вызывались изменами Богу, чего в последнее время давно не было и нет. Другое соображение в пользу терпеливого ожидания помощи Божией — то, что падение их города было бы падением и пленением всей Иудеи, со всеми ее святынями, и показывали бы как бы их (ветилуйцев) более всего виновными и ответственными за это несчастье и осквернение святынь. И наоборот — вымолив терпеливою молитвою помощь и мужественно перенеся настоящее испытание, они явятся посредниками спасения остального Израиля и святынь храма Божьего. Последнее было настолько несомненно для Иудифи, что она уже заранее призывает благодарить Бога. «За все это возблагодарим Господа Бога нашего, Который испытует нас, как и отцов наших (Авраама, Исаака, Иакова)!» — заключает вдохновенно и с пламенною верою эта удивительная женщина, самое появление которой в такие отчаянные минуты с таким присутствием духа было уже чудом, заставлявшим верить в близкую возможность других чудес, необходимых для спасения бедствующего города. Одного из таких чудес Озия ждал в ниспослании дождя, и вот теперь, видя пред собою до чудесности мужественную и вдохновенную женщину, он надеется через ее молитву испросить у Господа спасительное ниспослание дождя и просить ее вознести эту молитву (28-31 ст.) Однако и это было «подчинением» Господа ограниченным человеческим соображениям, «подсказом» Его действий, превосходящих часто всякие человеческие соображения, ожидания и предположения. Вот почему и Иудифь отвечает на просьбу Озии (о дожде) совсем другим действием, которое поистине было чудеснее дождя и по справедливости заслужило быть пронесенным сынами рода нашего в роды родов (32 ст.).


8:33 Как ни предосудительным представлялось в очах Божьих, с точки зрения Иудифи, обличенное его назначение срока (5 дней) для спасения города, тем не менее Иудифь не изменяет этого срока, очевидно, не находя удобным, чтобы раз данная клятва могла быть нарушена, и идет на свое дело в полной уверенности, что в продолжение указанных дней Господь посетит Израиля ее рукою.


Решив в эту же ночь отправиться в лагерь неприятельский, Иудифь просит начальников прийти к воротам города. Это нужно было, вероятно, для того, чтобы сразу же получить их экстренное разрешение к открытию ворот, с особенною бдительностью охраняемых стражею (10:9); заблаговременно же такое разрешение испрашивать было неудобно ввиду того, что могла разгласиться ее затея и возбудить излишнее и опасное любопытство. Нужно было присутствие начальников здесь, может быть, и для того, чтобы они собственными глазами видели, что дело спасения народа начато, и с большим терпением и надеждою переносили особенно тяжелые последние дни погибавшего от осады города, ожидая конца начатого.


8:34-36 Иудифь не посвящает никого, даже начальников, в планы своего предприятия. Преисполненная глубокой веры в то, что дело ее — дело Божие, она ни от кого не ждала помощи, не нуждалась ни в чьих советах и указаниях, и потому не считала нужным до времени разглашать кому бы то ни было это Божие дело. Достаточно, что эта дивная женщина, во всей этой истории действующая духом и силою истинных вдохновенных избранников Божьих, успела сразу внушить к себе столько доверия, что начальники, чувствуя близость избавления от врагов, напутствуют ее со столь облегченной душой: «ступай с миром, и Господь Бог пред тобою на отмщение врагам нашим!»


9:1  Вретищеσάκκος — грубая траурная одежда, которую Иудифь носила сверх одежд вдовства. Та и другая одежды раздельно упоминаются далее, 10:3 ст.


По 8:5 вретище Иудифи было на чреслах ее, и, следовательно, под одеждами вдовства.


Вечерний фимиам — отличие от «утреннего». Фимиам воскурялся два раза — утром и вечером (Исх 10:7-8). Приступая к молитве, Иудифь сбрасывает с себя вретище, показывая, что ее личная печаль по мужу отныне заглушается скорбью за Израиль, и что она целиком всю свою душу отдает этой скорби и жажде помочь ему, до положения жизни своей.


9:2-14 Молитва Иудифи изливается с воспоминания знаменитого в истории ее предков деяния Симеона (Быт 34:30), который вместе с другим сыном Иакова — братом своим Левием жестоко отомстил поругание своей сестры (Дины) Сихему и всем жителям города его. Воспомянув это событие с благородною гордостью и исповеданием правосудного всемогущества Божия (1-6 ст.), Иудифь переходит к настоящему бедственному положению своего народа, излагает горделивые и дерзкие угрозы и намерения ассириян на святилище и народ Божий, довольно верно и разумно видит в этих угрозах и намерениях как бы новое, подобное Сихемову, покушение на честь и целость достояния Божия (7-8 ст.), и подобно тому, как в деянии знаменитого предка ее, хитрость употреблена была в орудие отмщения беззаконной дерзости, так теперь в той же хитрости она видит приличнейшее средство для сокрушения дерзости врага и молит Бога, чтобы именно таким достойным путем помог ей прославить Его Имя и Силу Правосудия Своего над дерзкими посягателями на Его святыни (9-14 ст.).


Любопытно, что значение деяния знаменитого предка Иудифи — Симеона, так восхваляемого Иудифью, выступает по Бытию, Быт 34:30 и 49:5 и далее в совершенно ином освещении. По тексту Бытия, Иаков был очень даже возмущен поступком Симеона. И это не по боязни лишь за последствия столь жестокой расправы; если бы только опасения мести за убиение Сихема руководили Иаковом в неодобрении поступка Симеона, он, конечно, не вспоминал бы об этом поступке с тем же резким порицанием спустя много лет, когда всякая опасность миновала (во втором из указанных мест Библии). Очевидно, Иаков был и принципиально против поступка Симеонова, в котором он видел излишне жестокую месть, узкое самолюбие и напрасное бесчеловечие, особенно ввиду искреннего раскаянии, принесенного Сихемом. (Быт 49:5 и далее: Симеон и Левий братья, орудия жестокости мечи их, проклят гнев их, ибо жесток, и ярость их, ибо свирепа!..) Совершенно в другом освещении выступает дело Симеона по представлению Иудифи. Для нее это дело представится прежде всего одним из достославнейших дел Господа, защитника невинных и карателя надменных угнетателей невинности. Симеон в данном случае являлся простым орудием правосудного гнева Божия, и исполнял это предназначение, помимо всяких личных интересов и узких соображений. И дело его — было не дело его одного, а всех ревнителей Имени Божия и славы Его, почему дальше имя Симеона и сливается со всеми — сынами, возлюбленными Богом, представителями коих в этом деле являлись Симеон и Левий. Спрашивается теперь, какое из приведенных двух освещений дела Симеона принять за более истинное и удобоприемлемое? Нам кажется, что то и другое вовсе не исключают друг друга и должны сохранять свою силу, взаимно друг друга восполняя и поправляя. В жизни нашей весьма нередки случаи, когда события и явления, по-видимому, совершенно обыденные и вращающиеся в сфере жизни одного известного лица, отражают на себе значение всеобщее, широкое и глубокое на все времена, для всех людей. К числу таких событий принадлежит и разбираемое дело Симеона, в полном своем значении и всестороннем освещении выступившее лишь к позднейшему времени.


Поступок «иноплеменных», вызвавших столь жестокую и заслуженную месть со стороны Симеона, представляется преступным нарушением ясно выраженного запрещения Божия: Ты сказал: да не будет сего, а они сделали (2 ст.). В сообщении об этом поступке в вышеуказанном месте книги Бытия (34:7) этим словам соответствует нечто подобное: а так не надлежало делать. Быть может, оба эти выражения представляют свободный перифраз известного подлинного запрещения Божьего, внесенного во Втор 23:17: не должно быть блудницы из дочерей Израилевых... Моисей, как автор не только Второзакония, но и Бытия, конечно, позволяет разуметь это запрещение и под глухо выраженною мыслью указанного места Бытия. Некоторые, впрочем, толкователи справедливо полагают, что это глухое выражение мысли о преступности поступка Сихема употреблено Моисеем неспроста и показывает его строгую применительность к воззрениям и состоянию — повествуемого времени. Это время, может быть, еще и не имело ясного и прямого суждения Божьего по указанному вопросу, но руководствовалось лишь обычаем и устанавливавшимися еще тогда нравственными понятиями. Тем не менее эти обычаи и понятия, многие из коих получили после божественную санкцию при Синае, имели для детей Иакова священное значение, потому что утверждались на основных требованиях естественного нравственного чувства, принадлежали к области тех нравственных начал, которыми, по апостолу, языцы закона не имуще, естеством законная творят, и тем более должны были усвоиться чуткими душами детей Израиля, ввиду его божественного избранничества. Неудивительно посему, что так близко принято было ими к сердцу несчастное происшествие с Диною и подвигло их на столь страшное дело мести.


Непосредственным продолжением обращения Господи Боже отца моего Симеона (2 ст.) — является в 9 стихе мольба: дай вдовьей руке моей крепость на то, что задумала я. В этом мыслится все, в чем должна выражаться помощь Божия. Иудифь высказывает и частое это общее содержание своей молитвы: сокруши их крепость... уничтожь их силу (8 ст.); воззри на превозношение их, пошли гнев Твой (9 ст.); устами хитрости моей порази... сокруши гордыню их (10 ст.); сделай слово мое и хитрость мою раною и язвою для тех, которые задумали жестокое (13 ст.); вразуми весь народ Твой и всякое племя (14 ст.).


Из некоторых намеков в самой молитве (и еще ранее, см. 8:32-34) дается установить, что у Иудифи уже совершенно готов был план и способ действий. Как достойная дщерь Симеона, она избрала меч в отмщение позорившим честь Израиля, а способом к успешному достижению своей цели решила употребить хитрость: решила именно до некоторой степени сделаться новой «Диной», дать завлечь себя до самой ложницы врага и, оставшись наедине с ним, «подарить» вместо чаемых ласк смертоносный удар мечом. Ослепительная красота, усугубляемая великолепными одеждами с украшениями и выдающеюся разумностью Иудифи — позволяли надеяться на доброю половину успеха задуманного дела; остальное — лучше же сказать: все — эта дивная женщина надеялась осуществить лишь при помощи Божией и силою своей крепкой веры в Спасителя безнадежных и Защитника угнетаемых. Насколько сама она при этом мало придавала себе значения, можно видеть из того, что своею слабостью она даже подчеркивала еще большее величие имеющего совершиться через нее Божьего дела: сокруши гордыню их рукою женскою (10 ст.) и далее.


9:10  Порази раба перед (греч. ἐπὶ) вождем, и вождя — перед рабом его. Это выражение представляет прямую параллель мысли 3-го стиха, где греческому ἐπὶ придан другой, более точный, смысл: Ты поразил рабов подле владетелей (т. е. рядом и одновременно с владетелями) и владетелей на тронах их.


9:12  Владыка неба и земли, Творец вод. Небо, земля и вода приводятся здесь, как обнимающие собою понятия всего; это обобщается в дальнейшем: Царь всякого создания Твоего...


9:13  Дом наследия сынов Твоих — коллективное обозначение всех домов израильских, полученных не по обычному наследию только от предков, а по наследию от Самого Господа, дарованному по изведении из Египта.


9:14 Решив употребить для поражения врага хитрость, обман, коварство, ложь, Иудифь призывает Господа в помощь как будто слишком недостойному делу и даже надеется явить в этом деле особую славу и величие Бога Израилева. Не слишком это дерзновенно и недостойно Господа Бога? Некоторые толковники говорят, что так как само Священное Писание хвалит героизм Иудифи, то способ, которым она погубила Олоферна (обман), извиняется будто бы побуждениями, одушевлявшими ее поведение, добросердечною верою. Такое объяснение дела, однако, малоудовлетворительно, и ничем не лучше иезуитского: «цель оправдывает средства». Объяснение Фомы Аквината более осторожно. Он замечает, что «Писание хвалит Иудифь не за ее ложь, но за преданность, которую она имела к своему народу, для коего она подверглась опасности». Однако, если то же Писание и не осуждает Иудифь за ее хитрость и позволяет ей даже так убежденно и дерзновенно молить Господа использовать эту хитрость во славу Имени Своего, очевидно уже, что эта хитрость ее совсем подходит к обычным понятиям лжи и должна трактоваться с точки зрения других измерений. Хитрость Иудифи была бы зазорна, если бы все в успехе этого дела созидалось только на ней, исчерпывалось только ею и имело значение только, как ловкое обнаружение ее. При более глубоком вникновении в дело, мы должны почувствовать, что главный фактор во всей этой истории — не Иудифь, не ее хитрость, отважность и т. п., а — Господь со Своим Правосудием и всемогущею Премудростью. Он, помимо Иудифи, определил участь Олоферна и мог, без всякого содействия ее, решить эту участь всяким другим образом. Употребляет же женскую хитрость для большего посрамления врага, вознесшегося в своих похвальбах выше надлежащего, не для прославления хитрости, не для поощрения ее, а для сокрушения гордости человеческой — человеческою же слабостью и ухищрением. Это, конечно, не накидывает никакой тени на Чистейшее Существо, Которое употребило здесь человеческую хитрость не для прикрытия Своей слабости, как употребляют хитрость люди, а именно для большего обнаружения и прославления Своей силы, разрушающей горделивую заносчивость человека его же хрупким оружием.


10:1-2  Вошла в дом, в котором она проводила субботние дни и праздники свои, — т. е. вошла из того «шатра», который она сделала для себя на кровле дома своего, для уединения после потери мужа (8:5). Такие шатры, или иначе «горницы» для уединенной сокровенной молитвы и Богомыслия часто упоминаются в других местах Библии и были, очевидно, принадлежностью всех благочестивых израильских домов (Тов 3:17; Деян 10:9; 9:39 и др.).


10:3 По 9:1 Иудифь уже ранее пред молитвой сбросила с себя вретище, посему второе упоминание о сем, по окончании молитвы, или надлежит понимать, как повторение первого, или, быть может, Иудифь опять надевала вретище после молитвы и, спустившись с горницы в дом, опять должна была снять его с себя, со всеми другими одеждами — для полного своего переодевания, которое она совершила со всею тщательностью.


10:4  Обула ноги свои в сандалии, — как одно из средств к обольщению Олоферна (16:9). Дома она обходилась и без них, но на этот случай они, естественно, имели особенное значение, дополняя красоту ее убора и силу очаровательности.


10:5  Чистыми хлебами — в противоположность языческим, запрещенным для иудея (12:1-2).


10:6 См. выше объяснение к 8:10.


10:8  Да даст тебе благодатьгреч. δώ̨η σε εἰς χάριν, славянский более точно и соответственно греческому: да даст тя в благодать, т. е. да подаст то, чтобы ты была в полном распоряжении и хранении благодати и благоволения Божия, — другими словами «да поможет и сохранит тебя своею благодатию!»


10:8-9  Она поклонилась Богу и сказала им. По мнению некоторых толкователей, после слова «поклонилась» в оригинале следовало читать םֶהֵיַלְא (им), но переводчик счел םהילא за םיהלא и перевел поклонилась Богу, тогда как следовало перевести: «поклонилась им», т. е. старейшинам. Многие рукописи действительно имеют в данном месте такую именно вариацию. Другие толкователи оспаривают уместность подобной поправки и, ссылаясь на то, как выше Иудифь вела себя со старейшинами далеко не так, чтобы они могли ждать от нее поклона (8 гл.), говорят, что поклон именно Богу был здесь со стороны Иудифи гораздо уместнее, составляя как бы ее «аминь» к благожеланиям старейшин.


10:13  Ни одна живая душаπνευ̃μα ζωη̃ςםיִּיַה ַהּוד (Быт 4:17; 7:15) — это выражение употреблено здесь для усиления мысли: не погибнет из мужей его совершенно никто никоим образом.


10:15  Ты спасла душу твою, т. е. жизнь твою (ср. Пс 71:13 и Мк 3:4).


10:17  Число проводников, предложенных Иудифи, что-то слишком велико (100 человек). Вероятно, это нужно было не только для охраны Иудифи, сколько для выражения той особой важности, какую почувствовали враги в этом необычайном происшествии. Быть может, также царственная осанка Иудифи сразу внушила к ней царственное же и уважение, которое тотчас же подсказало приставить к ней и царственный штат конвоя для официального представления Олоферну. Наконец, и то естественным делает многочисленность проводников Иудифи, что враги находились в чужой местности, и передовые отряды их, где была захвачена Иудифь, конечно, отстояли от остального лагеря не столь близко, чтобы сношение с ним было вполне безопасно от всяких случайностей, во всех важных случаях это сношение, естественно, должно было совершаться целыми отрядами.


10:19  Кто пренебрежет таким народом, который имеет таких жен у себя? Неблагоразумно оставить из них ни одного мужа, потому что оставшиеся будут в состоянии перехитрить всю землю. Первое из этих предложений имеет вопросительный характер, не имеет ответа, потому что второе предложение отвечает совсем другою мыслию. Оба эти предложения приведены, вероятно, как две самостоятельных крайности, до каких доходят разговоры и суждения врагов при виде Иудифи. Одни говорили, что этот народ, народ Иудифи, должен, вероятно, отличаться выдающимися достоинствами и вызывать к себе заслуженное уважение, а не презрение. Эту мысль историк Иудифи выразил в вопросной форме, подразумевая ответ, подтверждающий справедливость вопрошаемого или вопрошающего («кто?..» — «никто»). Другие, наоборот, видели именно в достоинствах этого народа сугубую опасность для себя и делали вывод совершенно обратный — о необходимости совершенного истребления мужчин иудейских. Эту мысль историк противопоставил первой, как ответ, разрушающий силу убедительности прямого ответа и более сообразный с представлением страшной опасности, грозившей иудеям от врагов.


Перехитрить всю землюκατασοφίσασθαι πα̃σαν τὴν γη̃νVetus Latinus possidere totam terram. Древний латинский текст поясняет точнее смысл греческого, выражаясь: «оставшиеся возмогут занять (possidere) всю землю». Однако такое пояснение отнимает у подлинника весьма характерный оттенок мысли. В выражении «перехитрить» подчеркивается особо выдающееся свойство иудейского народа, делавшее его, с точки зрения врага, труднопобедимою силой: это — свойство его ума, разумность, сила духа, достаточное представление, коих могли дать очаровавшие всех речи Иудифи. Здесь, таким образом, еще раз подтверждается, что для победы над иудеями недостаточно численного превосходства и физической силы (мысль Ахиора): для этого нужно особенное искусство — «хитрость» — высшая работа ума и вообще сил духовных, которых так много на стороне иудеев, что и побежденные их же оружием — они могут вывернуться из затруднения и решающее значение победы удержать за собою...


10:20  Спавшие при Олоферне и все служители его, т. е. составлявшее его охрану, державшую при нем стражу.


10:22  Пред ним (Олоферном) несли серебряные лампады. Это было нужно не только по требованиям, может быть, этикета, а и в силу действительной необходимости в свете — для лучшего осмотра захваченной иудеянки, так как дело происходило ночью (11:3,5, и ранее 8:33).


10:23  Она, падши на лицо, поклонилась ему. Иудеи вообще избегали подобных выражений почтения простым смертным, тем более язычникам, считая подобное чествование приличествующим лишь Иегове — Богу. В истории Есфири мы имеем пример резкого и решительного отказа со стороны Мардохея воздать подобную почесть Аману. Но в той же истории мы видим и то, что сама Есфирь падает к ногам Артаксеркса со своею просьбою (8:3). Очевидно, это действие падения ниц и поклонения допускало инотолкования и известное различение в применении к Богу и человеку, и не у всех применялось с тою щепетильностью, как это видим у Мардохея.


11:1  Не бойся сердцем твоим. Боязнь сердцем — высшая степень боязни (ср. 1 Цар 28:5: Саул... испугался и крепко дрогнуло сердце его); поэтому и успокоение, направляющееся на нее, высшее успокоение.


11:2  Я не поднял бы на него копья моего, для того чтобы воевать с ним, но они сами это сделали для себя, т. е. сами вызвали поднять на них копье мое, воевать с ними.


11:3 Вопрос Олоферна: скажи же мне: почему ты бежала от них и пришла к нам? — даст понять, что Олоферн был уже в значительной степени подготовлен и уведомлен слугами об Иудифи ее же словами (10:12 и далее), о побуждениях и цели ее прихода, и, задавая ей прямой вопрос об этом, он выражает желание еще раз лично из ее уст и обстоятельнее расспросить ее обо всем. Это было большим залогом успеха намерений Иудифи.


11:5-6 Излагая побуждения и цель своего прихода в лагерь неприятельский, Иудифь сознательно и, по-видимому, не столь пристойно для своей нравственной личности допускает ложь, обман, коварство, от начала до конца проникая ими свою длинную и заискивающую пред Олоферном речь. В самом начале речи она торжественно уверяет: я не скажу лжи господину моему в эту ночь, далее, она обещает ему: Бог через тебя совершит дело, и господин мой не ошибется в своих предприятиях. После еще нескольких льстивых комплиментов самолюбию Олоферна Иудифь приводит, быть может, невыдуманный ею факт из жизни осажденных, делая из него, однако, также материал для обмана Олоферна. Она сообщает, что крайний недостаток в пище скоро заставит осажденных устремиться на нечистую запрещенную законом пищу и далее на святотатственное прикосновение к освященным начаткам пшеницы, вина и масла, хотя и с разрешения на то собрания иерусалимских старейшин. Сама Иудифь, однако, более строго смотрит на дело и, ожидая строжайшего наказания от Бога особенно за последнее преступление (святотатство), провидит и орудие этого наказания и именно в Олоферне, для содействия которому и ее послало само откровение, обязав ее стать на высоте долга и послушания, более сильного и строгого, чем чувства патриотизма и естественного сострадания. Ссылка на откровение, особенно располагавшая к доверию Иудифи, доводит ее ложь до крайней степени, близко граничащей с кощунством, и заставляет придумывать особенно сильные основания для оправдания и извинения Иудифи.


Выше уже было замечено (см. коммент. к ст. 7:13), что сама по себе хитрость Иудифи имела свои оправдания и свое извиняющее значение во всем этом приключении с Олоферном. Конечный результат этой хитрости — смертельный удар Олоферну рукой Иудифи и судом Божьим. Но раз этот результата рассматривается под таким освещением, очевидно, и все предшествующее и подготовлявшее успех этого результата должно в нем же и общее с ним иметь оправдание. Брать в отдельности тот или другой фазис, какими развивалось дело Иудифи, столь искусно и сплошь сотканное из обольщения, хитрости и коварства этой высшей силы женской слабости, избранной Богом в посрамление человеческой гордости и заносчивости, — нельзя. Иначе, мы, хотя и правильно обсудим по существу отдельные подробности дела Иудифи, — однако погрешим против общего значения этого дела, как мы указали — достаточно извинительного и даже столь прославительного для Иудифи. Немало ослабляется предосудительность поведения Иудифи в тех местах, где она более или менее очевидно допускает двусмысленность речи (11:16; 12:4,18 и др.) или представляет за действительное — лишь возможное, употребляя живость речи, свойственную особенно пророческому изображению будущего и возможного. Как бы то ни было, все поведение Иудифи должно в конце концов оправдываться ее высокодостойною личностью, торжественно засвидетельствованною многими местами книги, и всем ходом и столь славным для всего иудейского народа успехом ее отважного дела, важного и для спасения священнейших достояний религии иудеев.


11:7-8 Исключительные похвалы и льстивые слова, какие обильно расточает Иудифь пред Олоферном, не представляли ничего, конечно, странного и подозрительного для избалованного похвалами и лестью восточного царедворца. И Иудифь здесь еще далеко не входит, так сказать, в «азарт» своей хитрости, позволяя себе пересаливать в похвалах пока совершенно в духе сынов Востока, изощряющих доныне свою фантазию до подобных же перлов красноречивой лести в обращении с теми, кому надобно явить знаки высокого уважения.


11:9-10 Показывая особливую правдивость, беспристрастие, прямоту, искренность, Иудифь подтверждает истину слов Ахиора об иудеях, что меч не имеет силы над ними, если они не грешат пред Богом своим. И как бы поспешая избегнуть за откровенное исповедание этой истины участи Ахиора, Иудифь обнадеживает Олоферна уверением, что это положение перестало иметь положительную силу для иудеев, а наоборот — дает теперь всю силу и время действовать Олоферну.


11:11-15 Иудеи допустили то, что одно могло сделать и сделало их бессильными, обеспечив над ними полную победу Олоферна. Ими уже овладел грех, которым они прогневляют Бога своего, делая то, чего не следует (решив употреблять в пищу запрещенное Богом или дозволенное только освященным служителям Божиим). Впрочем, фактически они еще не привели в исполнение своей преступной решимости, и нужно еще выждать момент, когда преступление совершится и они будут окончательно обречены на погибель.


11:16-19 Несколько преждевременный уход от иудеев Иудифь, как следует из ее слов, предпринимает во избежание всякого соучастия ожидаемому их преступлению; с другой стороны, эта преждевременность обещает Олоферну помочь точнее выбрать момент, обеспечивающий успех нападения при содействии Иудифи, которая имеет получить откровение о совершившемся грехопадении народа от Самого Бога. Все это было слишком правдоподобно, чтобы в связи с чарующею красотою иудеянки подействовать на Олоферна и объяснить его легковерие к ней и отсутствие всякой предосторожности.


11:23 Первая стадия предприятия Иудифи кончается полным успехом. Еще недавно так надменный язычник заявляет, что исполнение слов о победе над иудеями будет его покорением Богу израилеву: Твой Бог будет моим Богом. Правда, многие комментаторы полагали, что Олоферн хотел лишь польстить Иудифи этим обещанием, что было важно для его нечистых намерений против нее, однако, едва ли было особенно нужно. И гораздо поэтому естественнее представлять дело так, что Олоферн вполне поддался неотразимой убедительности и силе обаяния речей Иудифи и пресерьезно вообразил, что после такого блестящего результата признание Бога Иудифи будет для него вполне естественно и приятно.


12:1  (Туда) где хранились серебряные сосуды его, т. е. в столовую комнату, для которой эти сосуды были также богатым украшением.


12:2 Надлежит отметить здесь мудрую осторожность Иудифи при объяснении причин отказа от пищи Олоферна. Она избегает обнаружить свое нерасположение к пище язычников, как нечистых с точки зрения позднейшего иудея, а переводит центр тяжести на род самой пищи, запрещенной Богом в законе иудейском. Это должно было еще более укреплять доверие к Иудифи, только что объяснявшей свое бегство от иудеев именно ревностью к закону, подвергавшемуся опасности подобного же нарушения вкушением священного, неприкосновенного.


12:3  Среди нас нет никого из рода твоего, т. е. кто бы мог добыть законную пищу и уметь приготовить ее для Иудифи согласно ее вкусам и убеждениям.


12:4  Да живет душа твоя, господин мой — особый род клятвы, укрепляющейся на силе пожелания здравия тому, пред кем клянутся и кого желают видеть непременным свидетелем исполнения того, что подтверждается этою клятвою.


Раба твоя не издержит того, что со мною, прежде нежели Господь совершит моею рукою то, что Он определил. Таким искусным двусмысленным выражением Иудифь обозначает самый предмет или содержание клятвы, рассеивающей последние сомнения Олоферна. Замечательна здесь также та уверенность, с какою Иудифь трактует задуманное ею дело, как дело непосредственно руки и определения Божия. Очевидно, так может говорить и действовать только истинная избранница и посланница Божия, как бы ни рассуждать о намерениях ее историка, давшего столь назидательное и увлекательное о ней повествование.


12:5  Ввели ее слуги Олоферна в шатер — это был, вероятно, совершенно особый никем не занятый шатер, неподалеку от шатра Олоферна (ср. 14:17). Последнее подтверждается тем, что телохранители Олоферна были и телохранителями Иудифи (7 ст.).


12:6  Да даст господин мой повеление, чтобы рабе твоей дозволили выходить на молитву. С этою просьбою Иудифь обращается и ранее к Олоферну 11:17: пусть раба твоя по ночам выходит на долину молиться Богу, причем указывается важное объяснение и этих выходов и самих молитв: Он (Бог) откроет мне, когда они (иудеи) сделают свое преступление (ср. 11:13-15)».


Рабе твоей, раба твоя — суть выражения не только почтительнейшей вежливости, но и действительной зависимости, находящей свою приятность при великодушии и благонамеренности являющегося в отношении к этой рабе «господином».


12:7  Омывалась при источнике воды у лагеря — для очищения от неизбежных прикосновений к язычникам и языческому, нарушавших чистоту иудея, по его воззрениям.


12:8  Выходя молилась, т. е. выходя из воды источника, служившего для ее омовений.


12:10 На устроенный ради Иудифи пир Олоферн пригласил одних слуг своих, и не пригласил к услужению никого из приставленных к службам, т. е. пригласил лишь ближайших, высших лиц своей свиты, и отстранил от участия в пире должностных лиц, чиновников, приставленных к делам (πρὸς ται̃ς χρείαις). Это было сделано, очевидно, потому что большое общество гостей и многочисленные свидетели были бы совсем неудобны для достижения его нечистых видов на Иудифь, которою он решился овладеть.


12:11 Имя евнуха — Вагой (Βαγώας) — персидское — довольно часто встречается именно при обозначении имени евнухов. Убеди еврейскую женщину, которая у тебя — т. е. под твоею охраною и попечением.


12:12 Стыдно нам оставить такую жену, не побеседовавши с нею, она осмеет нас, если мы не пригласим ее. Оправдывая такою очевидною натяжкою приглашение Иудифи перед Вагоем, Олоферн или хотел замаскировать от Вагоя и других свое действительное намерение в отношение к Иудифи или просто подсказывал Вагою, в какой деликатной форме он должен сделать приглашение Иудифи, чтобы не слишком озадачить ее и избежать необходимости употребить по отношению к ней явное насилие.


12:13 Приглашение Иудифи Вагоем действительно делается в выражениях достаточно деликатных, хотя и достаточно прозрачно намекающих на то, что может ожидать Иудифь (быть как одною из дочерей сынов Ассура, которые предстоят в доме Навуходоносора).


12:14 Для собственных целей Иудифи ничего не могло быть лучше и желательнее сделанного ей приглашения, и она вполне могла выразить радость по поводу этого приглашения и полную готовность на все, показав вид слабого сопротивления как бы из желания соблюсти хотя тень женской скромности и деликатности: кто я, чтобы прекословить господину моему? Некоторые толковники, правда, понимали и иначе ответ Иудифи, разумея под греческим κύριος Господа Бога (поспешу исполнить все, что будет угодно господину моему — Господу моему) и добавляя к слову все ограничение «насколько это согласно будет с моею честью и долгом»; однако никакой нужды для указанного искажения слов Иудифи нет; она вполне могла сказать так, как сказала, не обещая ничего — более того, что действительно входило в ее планы и двусмысленно для Олоферна имело быть до дня смерти ее утешением.


12:16  Душа его (Олоферна) взволновалась. Душа здесь — как седалище чувственности, сладострастия.


12:18  Сегодня жизнь моя возвеличилась во мне больше, нежели во все дни от рождения моего. Удивительно тонкая двусмысленность, соединяющая в себе всю недвусмысленность — разную и диаметрально противоположную для говорящего и слушающего. Для Олоферна эти высокопарно льстивые слова были недвусмысленны, обещая ему успешное достижение его похотливых вожделений. Для Иудифи эти слова были недвусмысленны, выражая ее торжественную уверенность в близкой гибели Олоферна и избавлении от него иудеев ее рукою.


12:19-20  И она брала, ела и пила пред ним, что приготовила служанка ее. Таким образом, Иудифь и на пиру остается при прежней строгости в отношении к пище. Зато Олоферн забывает всякую осторожность и, польщенный мнимою победою сердца Иудифи, напивается так, как никогда, ни в один день от рождения.


13:1  Рабы его (Олоферна) поспешили удалиться, а Вагой, отпустив предстоявших пред лицом его господина, затворил шатер снаружи. Упоминаемые здесь «рабы» Олоферна и «предстоявшие пред лицом его», по-видимому, суть одни и те же лица, а не разные. Это ясно из параллельного места в 6:10, где читаем: и приказал Олоферн рабам своим, предстоявшим в шатре его, взять Ахиора.


13:3 Распоряжение служанке Иудифи стать вне спальни ее и ожидать ее выхода дано было Иудифью, понятно, еще ранее, пред началом пира (12:15), о чем она предусмотрительно предупредила и Вагоя.


13:4  Не осталось — ни малого, ни большогогреч. ἀπὸ μικρου̃ ἕως μεγάλου — от малого до большого, как это и переведено дальше, 13:18.


Сказала в сердце своем — ср. 1 Цар 1:13: Анна (мать Самуила) говорила в сердце своем, а уста ее только двигались, и не было слышно голоса ее. Вульгата добавляет, что молитва Иудифи сопровождалась также слезами: cum lacrymis et labiorum motu in silentio.


13:7  Схватила волосы головы его — букв. забрала горстью (ἐδράξατο, от корня δράξ — горсть), для того чтобы удобнее и вернее нанести удар.


13:9-10  Сбросивши с постели тело его. Из дальнейшего (14:15) видим, что это тело оказалось даже у порога, куда Иудифь затащила и бросила его для большего позора и презрения, взяв с собою голову, как блестящий трофей «своей победы».


Взяла со столбов занавес — чтобы завернуть в него голову и скрыть сочившуюся из нее кровь.


Спустя немного она вышла. Некоторое промедление по совершении своего дела было необходимо для Иудифи, которая, по представлениям оставивших ее в шатре с Олоферном, конечно, могла быть не так поспешно отпущена им. По-видимому, Иудифи удалось пройти совершенно незамеченною никем, так что даже Вагой, при наступлении уже утра, думал, что Олоферн еще спит с Иудифью, и не сразу решился заглянуть в шатер (14:14-15). Если стража, быть может, и видела ее выходящею из лагеря, то посмотрела и на этот раз спокойно, как на обычный выход ее на молитву, без всяких подозрений, тем более, что о пире у Олоферна едва ли даже и знали многие, так как он состоялся при участии лишь немногих приближенных наперсников Олоферна.


13:11-13 Глубокая ночь царила над землею не только в то время, когда Иудифь действовала в шатре и пока проходила лагерь — как привыкли думать, идя на молитву, но и в тот момент, кода она уже была далеко от врагов и подходила к воротам родного города. Ночное время объясняет то, что Иудифь еще издали кричит стражам городских ворот, чтобы они отворили их и, узнав ее по голосу, не приняли за неприятеля. Конечно, и желание скорее поделиться радостным чувством с земляками (а также и боязнь погони) имело здесь не второстепенное значение, тем более, что процедура открытия ворот требовала непременного сознания и присутствия старейшин города. Пока старейшины были уведомлены и со множеством народа, который с быстротою молнии облетела весть о прихода Иудифи, сбежались к воротам (все, от малого до великого), Иудифь уже была у ворот. Было все еще так темно, что ее встретили, зажегши для освещения огонь.


13:14-16  Хвалите Господа, хвалите, хвалите Господа — выражение восторженнейшей радости и высочайшего величия совершившегося. В эту ночь (Господь) сокрушил врагов наших моею рукою. Гибель Олоферна Иудифь здесь (и выше, 13:5 и 11, ср. также 17 ст.) представляет, как поражение всего множества врагов Израиля, которые теперь, даже и при превосходстве силы, не могли продолжать войны, снедаемые стыдом и позором за своего так бесславно погибшего вождя.


Голова Олоферна в руках Иудифи и занавес, за которым он лежал от опьянения — намекнули народу на возможность страшной цены, которою Иудифь, по-видимому, только и могла добыть столь блестящие трофеи (возможность пожертвования целомудрием). Предупреждая эти подозрения, Иудифь торжественно заверяет с клятвою, что Бог сохранил ее невредимою в ее целомудрии, и все самопожертвование ее ограничилось лишь претерпением похотливых взглядов сладострастника на ее лицо, прельщение которым и доставило ему погибель.


13:17  Весь народ чрезвычайно изумился — с одной стороны — чрезвычайно тонкому и искусному плану Иудифи, с другой — тому, что он осуществился для нее так легко и удачно, при всей своей чрезвычайной рискованности и смелости.


13:18 После народа — прославляет Бога и благословляет Иудифь особо Озия, как главный представитель народа, причем называет ее «дочерью», показывая особо ласковое и дружественное обращение.


13:19  Ибо надежда твоя не отступит от сердца людей, помнящих силу Божию до века, — т. е. надежда твоя на Бога, которая столь одушевляла тебя в этом изумительном подвиге, не перестанет быть никогда предметом живого сердечно-признательного воспоминания всех, дорожащих воспоминаниями всякого проявления силы Божией.


13:20  Ты жизни своей не пощадила при унижении рода нашего. Величие риска и страшная опасность действительно делали подвиг Иудифи истинно геройским непощадением жизни, хотя счастье и возвратило эту добровольно отданную на смерть жизнь к прежней безопасности и целости.


Народ закрепляет благословение Озиею Иудифи заключительным: аминь! аминь! — как и в других подобных по важности случаях, например 15:10 (ср. также 2 Езд 9:47 и др.).


14:1-4 Иудифь еще не признает дела своего оконченным. Успеху ее подвига и блестящему его завершению должно было немало содействовать дальнейшее, причем она и теперь продолжает действовать с той же, как и прежде, уверенностью и пророчески верною точностью, расчетливостью и убежденностью. Дав совет — вывесить голову Олоферна на зубцах городской стены, она предлагает всем сильным вооружиться, ранним утром выйти за город в боевом порядке и, отнюдь не выступая пока далее на равнину, показать вид, что они вышли для решительного наступления. Это заставит врагов обнаружить гибель своего вождя в наиболее удачную для иудеев минуту, минуту сознания высшей необходимости в вожде, что осилит и впечатление от обнаружения гибели его до такой крайней степени, что они побегут от одного страха, и иудеям останется только преследовать их в полном замешательстве до полного поражения.


14:5 Иудифь велит призвать Ахиора, чтобы — с одной стороны — лучше подтвердилась принадлежность головы именно Олоферну, с другой — чтобы он мог успокоиться относительно своей участи и вообще чтобы произошло то, что — по убеждению Иудифи — и должно было произойти и действительно тотчас же и произошло — окончательное уверование Ахиора в силу и величие Бога Израилева и присоединение «к дому Израилеву».


14:6 Вид головы Олоферна производит на Ахиора сильнейшее впечатление: он пал на лице свое и ослабел духом так, что уже другие подняли его (7 ст.). Его не радует гибель человека, поступившего в отношении к нему так несправедливо и бесчеловечно, приговорившего его к смерти, — но поражает величие события, в котором с такою ясностью оправдалась высказанная им вера в особливое покровительство Бога израильского своему народу и в особливую силу и величие этого Бога, совершившего столь страшное и едва вероятное дело рукою слабой женщины. В ушах Ахиора должны были еще ясно звучать гордые и самонадеянные речи на Бога Израилева и на народ Его, и сопоставление горькой действительности с этими речами и вызывающим видом недавнего богохульника, естественно, не могло не произвести в духе его решительного и совершеннейшего переворота, предварившегося сильнейшим душевным потрясением.


14:8  Расскажи же мне теперь, что ты делала эти дни? — Рассказ Ахиору Иудифи о своем подвиге был вместе рассказом и всему народу (среди народа), который еще не слыхал об этом обстоятельного и подробного сообщения.


14:9-10 Подробное сообщение Иудифи о своем изумительном подвиге еще раз исторгло из облегченной груди народа радостные клики восторга, разнесшиеся по всему городу. Что касается Ахиора, то он искренно уверовал в Бога, обрезал крайнюю плоть свою и присоединился к дому Израилеву даже до сего дня. Сопоставляя это сообщение с параллельным местом Второзакония, Втор 23:3 (Аммонитянин и Моавитянин не может войти в общество Господне, и десятое поколение их не может войти в общество Господне во веки...) — нужно, по-видимому, так согласовать их в их кажущемся противоречии: указываемое Второзаконием ограничение до десятого поколения касается, по-видимому, лишь потомков тех аммонитян, которые ближайшим образом вызвали некогда это ограничение своею враждою на народ Божий, шедший в землю ему обетованную. За пределами десятого поколения от этих, современных эпохе Исхода, аммонитян означенное ограничение и запрещение естественно могло терять свою силу; это-то самое и видим в данном случае на Ахиоре, в его присоединении к дому Израилеву.


Иначе представлять дело не позволяет уже то соображение, что иудеи, ставшие особенно чуткими ко всяким подобным предписаниям закона в это именно время, никак не поступились бы этим законом в пользу хотя бы и Ахиора, если бы означенное ограничение и запрещение относительно аммонитян имело одинаковую силу на все времена и поколения.


Присоединился (Ахиор) к дому Израилеву, даже до сего дня». Это последнее выражение могло означать и не то, что сам Ахиор был жив в момент написания автором этих строк, а и то, например, что он был жив в своих потомках, продолжавших считать себя членами общества Израилева, ничем не отличающихся от настоящих потомков Авраама.


14:13  Сказали управлявшему всем имением его. Некоторые рукописи прямо называют и самое имя этого управлявшего — Вагой. Это подтверждается и дальнейшим 14 стихом, где именно Вагой, исполняя требование начальников, идет будить своего господина.


Эти рабы осмелились. По мнению некоторых из исследователей, слово рабы (οἱ δου̃λοι) появилось здесь как результат смешения переводчиком в еврейском оригинале слов םידבעה (евреи) и םירבעה (рабы). Смешение этих слов, различающихся по начертанию всего в одной букве, столь похожей в обоих случаях одна на другую (ד и ר), действительно весьма возможно, и недаром в списке, например, древнелатинском (Vetus Latinus) в указанном месте вместо выражения «рабы» действительно встречаем выражение: «сыны Израиля» (filii Israлl), хотя это и сделано — как полагают — не потому, чтобы переводчик хотел быть более точным в переводе, а просто по самовольному изменению, желая быть более ясным.


Как бы то ни было, только и выражение «рабы» вполне уместно и не менее подходяще здесь, чем всякое другое. Оно особенно хорошо оттеняет самонадеянное и презрительное, высокомерное чувство ассириян по отношению к евреям, которых они считали как бы уже преданными во власть Навуходоносора и на их воинственный задор хотели смотреть лишь как на ничтожнейшее безрассудство.


Против смешения םידבעה и םירבעה, отчего будто бы вместо «евреи» появилось «рабы» — говорит, по-видимому, и то, что в дальнейшем 18 стихе переводчик не мог не заметить и не исправить своего недосмотра, переводя рядом с сомнительным, и уже совершенно правильно, подобное же выражение Вагоя о «еврейской женщине, опозорившей дом Навуходоносора убийством Олоферна»: «μία γυνὴ τω̃ν ’Εβραίων».


Осмелились выйти на сражение с нами, чтобы быть совершенно истребленными — новый образчик высшей самонадеянности и презрительного отношения ассириян к наступательному движению евреев.


14:14 (Вагой) думал, что он (Олоферн) спит с Иудифью. См. выше коммент. к 13:9-10. Вагой удалился последним от шатра Олоферна, затворив его в нем с Иудифью, и подобно другим, утомленным продолжительностью пира, вероятно, так же скоро предался глубокому сну на постели своей (13:1). Вполне возможно, что ни он, ни другой кто из участников и свидетелей происшедшего, не заметили подозрительно скорого выхода Иудифи из шатра. Те же, которые могли увидеть ее уже вдали от шатра, совершенно не могли найти в этом чего-либо подозрительного, будучи приучены несколько ночей подряд к подобным ее экскурсиям (см. выше, к 13:9-10).


14:16-18 От шатра Олоферна, по обнаружении убийства, Вагой идет к шатру Иудифи, отсутствие которой в шатре убитого прямо вело мысль к ней, как виновнице преступления. Отсутствие Иудифи и в своем шатре не оставляло в этом ни малейшего сомнения, что тотчас же и объявил Вагой — с плачем, стоном и крепким воплем, разодрав свои одежды в знак величайшего горя.


14:18  Рабы поступили вероломно — Вагой здесь или действительно представляет подвиг Иудифи осуществлением вероломно-хитрого плана всех иудеев, или просто только выражается обще, считая настоящею виновницею убийства одну Иудифь, но обвиняя вместе с нею и всех евреев, как таких, которым было нужно и приятно столь несчастное и позорное для ассириян событие.


Еврейская женщина опозорила дом царя Навуходоносора. Не так позорно было бы пасть в открытом, честном бою, как быть перехитренным и уничтоженным простою женщиною, при столь бесславной обстановке и условиях. Позор падал тем более мрачным пятном на весь дом царя Навуходоносора, чем большим доверием и полномочиями от этого дома был наделен Олоферн, как наиболее опытный и главный вождь ассирийского войска, вторый по Навуходоносоре (2:4).


14:19 Впечатление, произведенное страшным разоблачением гибели Олоферна — до того, что они не могли уже оказать энергичного сопротивления иудеям, — не совсем объяснимо одними психологическими законами. Несомненно, и Иудифь, верно предугадавшая это замешательство, утверждалась не на одних психологических соображениях. Ее уверенное предначертание событий (14:3-4) гораздо более утверждалось на вдохновенной вере в содействие Божие, которое много раз и прежде в подобных же критических до крайности обстоятельствах выводило верных Иеговы на столь же победоносное и славное разрешение затруднений. И действительно, с потерею Олоферна в сущности для врага вовсе не было потеряно все. Гибель его должна была бы, кажется, только еще более ожесточить ассирийцев, и, оставаясь все еще неизмеримо превосходными и по силе и численности и выгодам положения, они имели еще все средства нанести вероломному городу страшный злобный удар. Очевидно, если вместо всего этого они бегут в полном замешательстве от ничтожной сравнительно горсти иудеев, падая массами от их ударов, то — бегут гонимые и поражаемые еще другою высшею силою, не нуждающеюся для своей победы в большом количестве воинов. Так оправдалась еще раз и столь блестяще великая божественная истина: бегает нечестивый ни единому же гонящу (Притч 28:1) — истина, особенно ярко выразившаяся в целом ряде славных побед Израиля в эпоху Исхода, при завоевании земли обетованной, во времена Иисуса Навина, Судей, Царств и на протяжении вообще всей истории Израиля.


15:1-2  Ни один из них не остался в глазах ближнего. Каждый видел в другом усугубление своего страха и в одиночном бегстве думал найти вернейшее спасение, облегчая для иудеев довершение поражения по отдельным маленьким частям. Такой смысл могут представлять приведенные слова. Можно понимать их и так, что бегство было всеобщее, без всяких исключений и одинаково у всех поспешное и беспорядочное.


15:3  Расположившиеся лагерем в нагорной стране около Ветилуи, — т. е. идумеи и аммонитяне, ср. 7:18.


15:4  Озия послал в Ветомасфем, Виваю, Ховаю и Холу — см. выше, к 4:4,6.


Наименование свое книга «Иудифь» носит от главной героини своего повествования — прекрасной и благочестивой израильтянки Иудифи, прославившейся спасением своего отечества от Олоферна, посланного Навуходоносором, царем ассирийским для опустошения и покорения Иудеи.

Подлинность книги и историческая достоверность послужили предметом немалых споров в науке, благодаря значительному количеству исторических, археологических, географических и другого рода важных ошибок, допускаемых в книге. Несмотря на это, книга Иудифь с самых давних пор пользовалась величайшим уважением, доходившим до усвоения ей канонического достоинства. Такое достоинство усвояет ей блаж. Иероним, ссылаясь на собор Никейский, хотя между правилами этого собора не находится ни одного, которое бы рассуждало об этой книге, и сам Иероним нигде не приводит такого правила. Блаж. Августин и вся африканская церковь так же признавали эту книгу каноническою. Вообще же в последующее время в церкви более утвердилось признание неканонического достоинства этой книги.

Писатель книги точно неизвестен, хотя некоторыми исследователями называется по имени. Так, по мнению блаж. Иеронима, книгу написала сама Иудифь; по другим — автором книги был первосвященник Елиаким; третьи приписывают ее Ахиору Аммонитянину, упоминаемому в книге, или Иисусу, сыну Иоседекову, сотоварищу Зоровавеля при возвращении из плена вавилонского, и т. д. Из различных текстов книги наиболее известны: греческий LXX, древние переводы — сирский и латинский, известный под именем Италийского (Vetus Latinus), и Иеронимовский в Вульгате, сделанный им с утраченного ныне халдейского текста. Первоначальный текст книги был, по мнению авторитетов, еврейский.

Время написания книги определяется исследователями лишь приблизительно и двояко — в зависимости от того, как для кого разрешается недоумение, вызываемое важнейшею историческою обмолвкою книги, дающею такое или иное освещение всему ходу ее повествования: т. е. или после возвращения из вавилонского плена (Иф 4:3), и в таком случае должно быть вычеркнуто из повести или исправлено имя Навуходоносора, да еще называемого царем ассирийским, или же — если признавать ненарушаемую силу и правдоподобность последнего, возможно тогда отнести написание книги к допленному времени, и признать в этом случае неуместными указания повествования на позднейшее послепленное время, как вышеприведенное место Иудифи, Иф 4:3. Какое из этих мнений имеет за себя наиболее веские доводы и должно быть предпочтено, сказать нелегко, как невозможно указать и такого царя, который бы удовлетворял всем до крайности запутанным подробностям изложения дела автором книги.

Более точно время написания книги многие исследователи относят ко временам Маккавейским, а дальнейшую обработку даже и еще позднее — ко временам первохристианским. Отсюда понятно, почему известность Иудифи в письменных памятниках древности начинается довольно поздно. Филон, Иосиф Флавий и вообще писатели ветхозаветного времени ничего не говорят об этой книге. Первое упоминание о книге принадлежит лишь св. Клименту Римскому1 послании к Кор., гл. LV). Последующие отцы и учители церкви — Климент Александрийский, Ориген, Тертуллиан, Амвросий, блаж. Августин и другие хотя пользуются книгой Иудифи для целей назидания, но не сообщают никаких известий или преданий об ее происхождении.

Что же касается самого происшествия, составляющего содержание книги, то одни видели в нем простую метафору — изображение победы благочестия иудейства над нечестием языческого многобожия. Другие считали историю Иудифи благочестивою поэмою, представляющею смесь действительности и вымысла и написанною с целью подействовать на религиозно-патриотические чувства иудеев. Наконец, третьи соглашаются признать и действительную историчность всего происшествия — однако — не иначе, как под условием изменения в повествовании всех ошибочных имен и неточностей и относя событие ко временам владычества царей сирийских (эпоха Маккавеев).

Вся совокупность и подробности рассказа во всяком случае носят неустранимый отпечаток действительной историчности происшествия, независимо от отдельных неточностей описания. Рассказ сообщает немало драгоценных сведений по истории, географии, хронологии, дает обстоятельную родословную Иудифи, упоминает о празднике, установленном в память победы этой героини; наконец, древние иудейские молитвы в первую и вторую субботы праздника Освящения, представляющие сокращенное изложение сущности книги Иудифь, также показывают, что евреи верили в действительность фактов, в ней переданных, так как не могли же они благодарить Бога за вымышленное освобождение. К этому надлежит еще прибавить существование нескольких древних мидрашим, независимо от книги Иудифь рассказывающих о тех же событиях. Всеобщее предание искони допускало строго исторический характер книги, и никто до Лютера не сомневался в этом. И доныне — все возражения, приводимые против истинности фактов книги Иудифь, должны быть отнесены к числу малоубедительных и маловажных (Вигуру. Руководство к чтению и изучению Библии. Т. II, 1-я полов.). Что касается, наконец, собственно царя (называемого ассирийским, Навуходоносором), ко времени которого должно быть отнесено с наибольшею вероятностью описываемое событие, то все попытки указать точнее в истории такого царя, наиболее вероятного и ответствующего всем подробностям изложения дела кн. Иудифь, обречены на безнадежную сомнительность и неразрешимую необоснованность. И недаром — не осталось, кажется, ни одного царя — ни до, ни после плена, — которого бы не считали за наиболее тождественное лицо с Навуходоносором — при одинаковой совершенно и правдоподобности и малоосновательности — в одно и то же время; мы не излагаем здесь отдельных мнений и доводов в пользу их и не вступаем в бесплодную полемику, предпочитая удерживаться в точных указаниях Библии и позволяя каждому приспособляться к ним своими собственными воззрениями.

См. «Понятие о Библии».

Третий отдел ветхозаветных священных книг составляют в греко-славянской Библии книги «учительные», из которых пять — Иова, Псалтирь, Притчи, Екклезиаст и Песнь Песней признаются каноническими, а две — Премудрость Соломона и Премудрость Иисуса сына Сирахова1Современный распорядок учительных книг в греко-славянской Библии несколько отличается от древнего. Именно в Синайском кодексе они расположены в таком виде: Псалтирь, Притчи, Екклезиаст, Песнь Песней, Премудрость Соломона, Сирах, Иов; в Ватиканском списке за кн. Песнь Песней следует Иов и далее Премудрость Соломона и Сирах. неканоническими. В противоположность этому в еврейской Библии двух последних, как и всех вообще неканонических, совсем не имеется, первые же пять не носят названия «учительных», не образуют и особого отдела, а вместе с книгами: Руфь, Плач Иеремии, Есфирь, Даниил, Ездра, Неемия, первая и вторая Паралипоменон, причисляются к так называемым «кетубим», «агиографам», — «священным писаниям». Сделавшееся у раввинов-талмудистов техническим обозначением третьей части Писания название «кетубим» заменялось в древности другими, указывающими на учительный характер входящих в ее состав произведений. Так, у Иосифа Флавия современные учительные книги, кроме Иова, известны под именем «прочих книг, содержащих гимны Богу и правила жизни для людей» (Против Аппиона I, 4); Филон называет их «гимнами и другими книгами, которыми устрояется и совершенствуется знание и благочестие» (О созерцательной жизни), а автор 2-ой маккавейской книги — «τὰ του̃ Δαυιδ καὶ ἐπιστολὰς βασιλέων περὶ ἀναθεμάτων» — «книги Давида и письма царей о приношениях» (2:13). Наименование «τὰ του̃ Δαυιδ» тожественно с евангельским названием учительных книг псалмами» («подобает скончатися всем написанным в законе Моисееве и пророцех и псалмех о мне»; Лк 24:44), а это последнее, по свидетельству Геферника, имело место и у раввинов. У отцов и учителей церкви, выделяющих, согласно переводу LXX, учительные книги в особый отдел, они также не носят современного названия, а известны под именем «поэтических». Так называют их Кирилл Иерусалимский (4-е огласительное слово), Григорий Богослов (Σύταγμα. Ράκκη, IV, с. 363), Амфилохий Иконийский (Ibid. С. 365), Епифаний Кипрский и Иоанн Дамаскин (Точное изложение православной веры. IV, 17). Впрочем, уже Леонтий Византийский (VI в.) именует их «учительными», — «παραινετικά» (De Sectis, actio II. Migne. Т. 86, с. 1204).

При дидактическом характере всего Священного Писания усвоение только некоторым книгам названия «учительных» указывает на то, что они написаны с специальной целью научить, вразумить, показать, как должно мыслить об известном предмете, как его следует понимать. Данную цель в применении к религиозно-нравственным истинам и преследуют, действительно, учительные книги. Их взгляд, основная точка зрения на учение веры и благочестия — та же, что и в законе; особенность ее заключается в стремлении приблизить богооткровенную истину к пониманию человека, довести его при помощи различных соображений до сознания, что ее должно представлять именно так, а не иначе, Благодаря этому, предложенная в законе в форме заповеди и запрещения, она является в учительных книгах живым убеждением того, кому дана, кто о ней думал и размышлял, выражается как истина не потому только, что открыта в законе, как истина, но и потому, что вполне согласна с думой человека, стала уже как бы собственным его достоянием, собственной его мыслью. Приближая богооткровенные истины к человеческому пониманию, учительные книги, действительно, «совершенствуют сознание и благочестие». И что касается примеров такого освещения их, то они прежде всего наблюдаются в кн. Иова. Ее главное положение, вопрос об отношении правды Божией к правде человеческой, трактуется автором с точки зрения его приемлемости для человеческого сознания. Первоначально сомневавшийся в божественном правосудии, Иов оказывается в результате разговоров уверовавшим в непреклонность божественной правды. Объективное положение: «Бог правосуден» возводится на степень личного субъективного убеждения. Подобным же характером отличается и кн. Екклезиаст. Ее цель заключается в том, чтобы внушить человеку страх Божий (Иов 12:13), побудить соблюдать заповеди Божии. Средством к этому является, с одной стороны, разъяснение того положения, что все отвлекающее человека от Бога, приводящее к Его забвению, — различные житейские блага не составляют для человека истинного счастья, и потому предаваться им не следует, и с другой — раскрытие той истины, что хранение заповедей дает ему настоящее благо, так как приводит к даруемому за добрую жизнь блаженству по смерти, — этому вечно пребывающему благу. Равным образом и кн. Притчей содержит размышления о началах откровенной религии, законе и теократии и влиянии их на образование умственной, нравственной и гражданской жизни Израиля. Результатом этого размышления является положение, что только страх Господень и познание Святейшего составляют истинную, успокаивающую ум и сердце, мудрость. И так как выражением подобного рода мудрости служат разнообразные правила религиозно-нравственной деятельности, то в основе их лежит убеждение в согласии откровенной истины с требованиями человеческого духа.

Раскрывая богооткровенную истину со стороны ее согласия с пониманием человека, учительные книги являются показателями духовного развития народа еврейского под водительством закона. В лице лучших своих представителей он не был лишь страдательным существом по отношению к открываемым истинам, но более или менее вдумывался в них, усваивал их, т. е. приводил в согласие со своими внутренними убеждениями и верованиями. Погружаясь сердцем и мыслию в область откровения, он или представлял предметы своего созерцания в научение, для развития религиозного ведения и споспешествования требуемой законом чистоте нравственности, как это видим в кн. Иова, Екклезиаст, Притчей и некоторых псалмах (78, 104, 105 и т. п.), или же отмечал, выражал то впечатление, которое производило это созерцание на его сердце, в лирической форме религиозных чувствований и сердечных размышлений (Псалтирь). Плод богопросвещенной рефлексии о божественном откровении, данном еврейскому народу в закон, учительные книги носят по преимуществу субъективный характер в отличие от объективного изложения истин веры и благочестия в законе и объективного же описания жизни еврейского народа в книгах исторических. Другое отличие учительных книг — это их поэтическая форма с ее характерною особенностью — параллелизмом, определяемым исследователями еврейской поэзии как соотношение одного стиха с другим. Это — род рифмы мысли, симметрия идеи, выражаемой обыкновенно два или иногда три раза в различных терминах, то синонимических, то противоположных. Сообразно различному взаимоотношению стихов параллелизм бывает синонимический, антитический, синтетический и рифмический. Первый вид параллелизма бывает тогда, когда параллельные члены соответствуют друг другу, выражая равнозначащими терминами один и тот же смысл. Примеры подобного параллелизма представляет Пс 113 — «когда Израиль вышел из Египта, дом Иакова (из среды) народа иноплеменного, Иуда сделался святынею Его, Израиль владением Его. Море это увидело и побежало, Иордан возвратился назад, горы прыгали, как овцы, и холмы, как агнцы». Параллелизм антитический состоит в соответствии двух членов друг другу через противоположность выражений или чувств. «Искренни укоризны от любящего, и лживы поцелуи ненавидящего. Сытая душа попирает и сот, а голодной душе все горькое сладко» (Притч 27:6-7). «Иные колесницами, иные конями, а мы именем Господа Бога нашего хвалимся. Они поколебались и пали, а мы встали и стоим прямо» (Пс 19:8-9). Параллелизм бывает синтетическим, когда он состоит лишь в сходстве конструкции или меры: слова не соответствуют словам и члены фразы членам фразы, как равнозначащие или противоположные по смыслу, но оборот и форма тожественны; подлежащее соответствует подлежащему, глагол — глаголу, прилагательное — прилагательному, и размер один и тот же. «Закон Господа совершен, укрепляет душу; откровение Господа верно, умудряет простых; повеления Господа праведны, веселят сердце; страх Господа чист, просвещает очи» (Пс 18). Параллелизм бывает, наконец, иногда просто кажущимся и состоит лишь в известной аналогии конструкции или в развитии мысли в двух стихах. В этих случаях он является чисто рифмическим и поддается бесконечным комбинациям. Каждый член параллелизма составляет в еврейской поэзии стих, состоящий из соединения ямбов и трохеев, причем самый употребительный стих евреев — гептасиллабический, или из семи слогов. Стихами этого типа написаны кн. Иова (Иов 3:1-42:6), вся книга Притчей и большинство псалмов. Встречаются также стихи из четырех, пяти, шести и девяти слогов, чередуясь иногда с стихами различного размера. Каждый стих является, в свою очередь, частью строфы, существенным свойством которой служит то, что она заключает в себе единую, или главную, мысль, полное раскрытие которой дается в совокупности составляющих ее стихов. Впрочем, в некоторых случаях то две различные мысли соединены в одной строфе, то одна и та же мысль развивается и продолжается далее этого предела.

Скрыть

Благодаря регистрации Вы можете подписаться на рассылку текстов любого из планов чтения Библии

Мы планируем постепенно развивать возможности самостоятельной настройки сайта и другие дополнительные сервисы для зарегистрированных пользователей, так что советуем регистрироваться уже сейчас (разумеется, бесплатно).